Покойница для куклы

– Это не должно тебя тревожить, – спокойно ответил Икол. – Как только ты все подписала, сведения о тебе пришли куда положено, и деньги по безналу перебросили на имя Disguise Ltd. Такой женщиной нельзя не восхищаться, такая карьера в таком молодом возрасте и такие обстоятельства…

– А что с ней случилось? – поинтересовалась Хейдвиг. – Она точно старая-престарая бабка, вроде мастодонта из допотоп…

Икол впервые с ненавистью посмотрел на Хейдвиг. Она сжалась в салоне машины, словно испуганная пташка перед ястребом, захотевшим ее съесть. Но Икол утихомирился быстро и сел за руль. Машина завелась и снова помчалась в лес через город – другой дорогой.

– Мадам Дисгайз – это только название, прозвище, бренд. Не существует такого человека, – холодно начал он через некоторое время. —Можно сказать, она сама себе воскресила. Понимаешь, когда ты молода, после катастрофы, и тебя едва собрали по кускам, на которые еще попала кислота, ты станешь иной против своей воли. Эта женщина немногим старше тебя, а уже носит маску и прячет свое лицо. Перчатки заметила? Так вот, на руках у нее не хватает пальцев. И все, что ты могла увидеть в салоне, она шьет одна. Ей хватило сил начать новую жизнь. Поэтому она достойна большего уважения, чем такая сопля, как ты.

Хейдвиг снова вжалась в кресло. До дома доехали в полной тишине. Вокруг шумел лес, ветер раскачивал сосны, воздух становился влажным, наверняка, к дождю. Хейдвиг вышла из авто и вместе с Иколом понесла кучу пакетов в свою комнату. Развесив в шкафу платья, Хейдвиг принялась их рассматривать, а потом в отчаянье села на кровать. Настроение у нее было испорчено, а сегодня еще и ресторан. Выбирать возбуждающий наряд не хотелось, но вдруг в ее голове неожиданно прошелестел говорок мадам Дисгайз: «Все будет зависеть от того, как вы пройдете несколько испытаний, запланированных на сегодня». Значит, день заканчиваться и не думал. Последние, наверное, самые главные события были отложены до вечера. Неожиданно Хейдвиг поняла: поход в ресторан – не подарок от неизвестной корпорации, а проверка на вшивость. И резкое изменение настроения Икола – тоже. Да, точно придумал все эти россказни о дизайнерше, чтобы заставить Хейдвиг не задавать неудобные вопросы. Что ж, ради новой жизни она пройдет эту проверку, чтобы доказать, в первую очередь себе, что она достойна гораздо большего, потому что у нее в голове – мозги, а не солома, как у чучела.

***

Хейдвиг была уже готова к выходу в свет. Она рассматривала себя в зеркало и открывала саму себя для себя. Одежда от мадам Дисгайз уничтожила смесь панк-хиппи-эмо, заменив ее другой – изысканность плюс искушение. Оголенные плечи были словно вырезаны из слоновой кости, и тон платья безупречно подчеркивал их цвет. Похоже, они все были хамелеонами: Хейдвиг помнила, что не выбирала ни одной вещи темного цвета – и вот сейчас она в насыщенно вишневом тоне, что так подходит к ее карим глазам и короткой стрижке, на фасаде – макияж, не крикливый, а именно такой, что подчеркивал ее миловидную внешность… «А ничего я выгляжу, секси», – подумала Хейдвиг. – «Разве могла я мечтать обо всем этом. Стоп. Важно сейчас ничего не упустить. Я обязана понравиться Иколу, очаровать его и тогда я смогу иметь все, что захочу. Конечно, не сразу, но именно его я и хочу. И я даже смогу занять высший пост в компании. Хоть он тут и шишка, да я стою большего», – она разглядывала себя в зеркало со всех сторон, и не могла все еще поверить: утро ей приснилось, а сейчас она оказалась в реальности, о которой больше не придется жалеть.

Она улыбнулась своему отражению и задала ему вопрос:

– Ну что, другая я, ты еще не превратилась в крольчиху?

И еще раз улыбнулась, потому что видела в зеркале только свое собственное отражение, без каких бы то ни было глюков. Снова улыбнулась самой себе и, услышав объявление из динамика, в котором ей предлагалось спуститься во двор, облегченно вздохнула. Сейчас должен начаться самый главный спектакль ее жизни, финал которого один – или все или ничего. Она села в авто, то же самое, которое возило ее весь день по городу, но никого в нем больше не было. Постепенно у Хейдвиг лопалось терпение. Уже было темно, чтобы ехать в город, к тому же, как и было сказано в объявлении, поверх платья она ничего не должна была надевать, и сейчас ее грыз почти декабрьский холод, который, порой, неожиданно обрушивается в ноябре. Хейдвиг просидела, трясясь от холода почти два часа, а когда ей надоело, она распахнула дверцу – и угодила ногой в лужу под хрупким льдом. В туфлю набралась вода, и Хейдвиг не удержалась от мата: каблук полетел к чертям, замша была безнадежно испорчена, нога одеревенела от мороза.

И тут Хейдвиг будто обожгло: все ее планы – фуфло! Она завалила хренов экзамен. Ясно же, к ней сейчас никто не подойдет, а если и подойдет, то с новостью о расторжении контракта, а значит – можно валить, с чем пришла. Злость и бешенство овладели Хейдвиг, и она уже была готова броситься обратно в дом, запереться в спальне и требовать нормального обращения с ней, как вдруг – снова неизвестно каким образом – рядом с ней появился Икол. Она чувствовала его появление, хотя и не видела, как он это сделал. И еще слышала, как кто-то другой занял место водителя и завел тачку. Опять ехали в ночь. Весь путь Хейдвиг не сказала ни слова. Ей уже было все равно, что до работы и ресторана. Она ненавидела Икола всей душой, хотела, чтобы машина врезалась в дерево или столб, правда, живой тоже остаться хотелось, чтобы потом одной, без вмешательства приятелей или незнакомцев строить свою жизнь.

Икол нагнулся, снял убитую туфлю и оторвал сломанный каблук.

– Так будет гораздо лучше и пикантнее, – услышала от него Хейдвиг. – Ты правильно поняла суть поездки, сообразительная моя. Считай, что сейчас пришла пора, когда надо учиться соединять приятное с полезным, иначе тебя просто сожрет жизнь, и ты никогда не научишься ей улыбаться.

Хейдвиг ничего не ответила. Она была раздражена и не желала ни с кем разговаривать. Нога еще не отошла от холода. Ко всему прочему, у Хейдвиг начался насморк. Она оглушительно чихнула, и ее сопли украсили платье липкой паутиной. Не хватало только гирлянды из неосторожных мух, потому что Икол оскалился, словно проголодавшийся паук, а может, Хейдвиг это опять показалось?

Авто остановилось возле здания с высокими ступеньками. «La Loup Blanc» было написано на раскачивающейся вывеске с белым волком, у которого в зубах красовался кусок кровавого мясца. Хейдвиг открыла дверцу и сама вышла из тачки, не ожидая, пока к ней приблизится Икол, чтобы помочь. Она хотела пойти в другую сторону, но Икол крепко схватил ее за руку.

– Ты пойдешь в ресторан в таком виде, хромая. Так хочет работодатель В, и не мне менять его решения.

– Наплевать мне на него, пусть катится к чертям! Меня еще никто так не опускал.

Икол улыбнулся.

– Твои эмоции – это пустые слова. Я вижу, что у тебя на уме. Замыслы неплохи. Я бы и сам с удовольствием закрутил с тобой. Чего удивляешься? Ты уже должна была догадаться, что корпорация наша – особенная, и ее сотрудники – тоже. Кстати, не расскажешь мне, как ты будешь пытаться меня очаровывать? Дай-ка подумаю: что-то из дешевого стриптиза? Не мой уровень и вкус. Я хочу чего-нибудь более развратного, ты меня еще не знаешь. Да, немного о деле: могу тебе предложить небольшой заговор, но это лучше делать в ресторане за бокалом вина. Еще мне понравилась твоя уверенность. Ты так легко подмахнула бумаги, даже не прочитала, о чем в них речь.

Хейдвиг почувствовала себя круглой дурой. Разумеется, как она могла забыть об этих глючных прибамбасах! Он знает все. Но что-то ей подсказывало: не выдаст. «Если заговор и состоится, я приму в нем участие», – решила она. А вслух ответила:

– Простите, я совсем забыла о ваших способностях. Вы убедили меня, и хоть я и буду выглядеть как полоумная, я принимаю ваше предложение и иду в ресторан. Вы, Икол, обещали мне праздник – ну так подать сюда праздник, я хочу праздник! И он обязательно состоится – с соплями или без них.