Покойница для куклы

– Ты не мог найти кого-нибудь с более изысканным вкусом и элегантностью? Я не знаю, чем тут можно помочь. C’est terrible, mon cher ami. C’est terrible2. I have been watching her for all the time you have been here and I should say that nothing will fit her. She is a total freak3.

– The beast is to be turned into a beauty according to plan, – тихо ответил Икол. —You do know why. She mustn’t understand us and guess our designs.4

Маска облегченно вздохнула в ответ, как будто поняла: чужачка знала все, что ей нужно было знать. Итак, она вновь подплыла к Хейдвиг и направила на нее черноту своих глаз. Хейдвиг восприняла их, как два окна в пустоту.

– Что мы желаем, моя куколка? Быть красивой, чтобы околдовывать мужчин, или жаркой, чтобы воспламенять в них ту страсть, что граничит с безумием? Быть холодной, ледяной, чтобы превращать всех в своих слуг, или романтической и милой, чтобы дарить вдохновение и быть любимой? – ласково прошелестела она. – Здесь, в салоне мадам Дисгайз, ты сможешь найти и выбрать то, что тебе так нужно: утонченность, элегантность, красоту. Это мое кредо, и я воплощаю его в жизнь. Ну-с, каков твой выбор?

Хейдвиг ничего не понимала. Слова мадам Дисгайз шелестели как бумага и одновременно навевали на нее сон, который, впрочем, прервал голос Икола.

– Целиком обновить гардероб молодой барышни. У вас есть все, что может нам понадобиться.

Маска ничего не ответила, только подала знак Хейдвиг идти за ней в следующую комнату. Икол остался в одиночестве, развалившись в кресле и изучая прихожую салона, словно видел ее в первый раз.

Еще несколько ступеней вниз – и Хейдвиг очутилась в другом мире, в буквальном смысле этого слова. Комната была освещена множеством канделябров, от света которых тени тревожно метались по всему пространству, сливаясь с манекенами и одеждой, что висела на них. В отличие от платья мадам Дисгайз, все изделия ее салона были современными, и Хейдвиг по-настоящему почувствовала ужас: все эти наряды – темные, яркие, короткие, длинные, без рукавов или с рукавами, с вырезами или без – были сшиты ради одной цели: подчеркнуть, что человек – их неотъемлемое приложение, если не собственность. Мадам Дисгайз, видимо, поняла, что почувствовала ее клиентка, и снова прошелестела в ответ:

– Я чувствую ваше состояние, поэтому не нужно стыдиться выражать свои мысли. Сейчас перед вами модели для закрытых показов, для тех, кто не понимает настоящую ценность и цель искусства. Вы действительно желаете, чтобы не платье владело вами, а вы – им?

В ответ Хейдвиг утвердительно кивнула.

– Тогда, – продолжила владелица салона, – я покажу вам кое-что иное. Это действительно подойдет вам, только пожелайте этого сами.

Она нажала на одну из деревянных панелей, и кошмарные порождения дизайнерской мысли отъехали на задний план. Вместо них появились новые манекены с современной вечерней и деловой одеждой. Хейдвиг внимательно рассматривала платья и костюмы, но при таком освещении она не могла представить, как они будут на ней смотреться. Маска критично окинула взглядом ее фигуру.

– Смелее, подходите к одежде и выбирайте то, что сразу притянет ваш взгляд. Доверьтесь ощущениям и инстинктам, не рассуждайте долго, потому что разум – не всегда хороший советчик, – благосклонно подсказала мастерица.

Хейдвиг медленно подошла к манекенам с одеждой. Сразу же ей понравилось простое открытое светло-зеленое платье, которое при смене освещения играло оттенками так, что в итоге получался морской. Другие платья также поражали простотой и одновременно изысканностью кроя и цветовой гаммы – ни одного темного пятна или намека на будничность, которую Хейдвиг ненавидела всеми фибрами. К тому же, они почти все были многофункциональными. Мадам Дисгайз, очевидно, в глубине души праздновала победу, но не показывала этого даже легчайшим движением.

– Я бы все это прихватизи… купила, – сказала, наконец, Хейдвиг, – только мне не за что.

– Все оплачено Корпорацией, – прошелестела маска. – Если вас не затруднит, мы пройдем в примерочную: не все эти платья подойдут вам по фигуре или к цвету глаз.

Но оказалось, что все платья, которые выбрала Хейдвиг, были идеальными, и сейчас ее невозможно было оторвать от зеркала, возле которого она могла бы сейчас стоять часами и любоваться новыми приобретениями. В итоге на ней осталось платье абрикосового цвета в светло-коричневую полосу. К нему прилагались темно-коричневые туфли на каблуках и сумочка на желтой цепочке. Маска лишь покачала головой.

– Волосы острижены слишком коротко. Их надо отрастить по плечи и даже ниже. Тогда вы будете выглядеть по-настоящему женственно, а не как дешевая пластиковая кукла в изысканном наряде. Сейчас могу порекомендовать вам этот набор.

Мадам Дисгайз прошелестела к шкафу и достала с полки несколько манекенов с париками. Хейдвиг бросила на них взгляд, полный непонимания.

– Нужно надеть, нужно примерить, моя милая, – вновь зашелестел голос мадам Дисгайз. Казалось, что говорит не человек, а шелестит сухая листва или бумага. – Женственность требует некоторых вмешательств извне. Полезных, но безболезненных и безвредных.

Она натянула на голову Хейдвиг первый попавшийся парик с длинными волосами, который мгновенно преобразил ее в молодую утонченную соблазнительницу. Хейдвиг даже сама удивилась такой перемене и усомнилась, действительно ли в зеркале она видит себя.

– Нравитесь ли вы себе? – наконец спросила мадам Дисгайз.

– Да. Даже очень.

– Это самое главное. Если вы нравитесь себе и любите себя, то вы сможете соблазнить всех остальных, чтобы они потакали вашим капризам и исполняли их. Сейчас все будет зависеть от того, как вы пройдете несколько испытаний, запланированных на сегодня. А пока я провожу вас обратно в гостиную. Там вас уже заждались.

Икол даже не заметил их появления. Он увлекся подпевкой в такт музыкальной шкатулке и не расслышал шелеста платья мадам Дисгайз, который невозможно было спутать с другими звуками. Когда его звук стал похож на тот, что издает скомканная газета, ударившаяся об стенки корзины, Икол раскрыл глаза и с удивлением принялся рассматривать ту, что пришла вместе с владелицей салона.

– Солнце вошло в нашу пещеру, – просвистел он. – Если б я хотел быть женщиной, то непременно выбрал бы такую же шкуру, чтобы перепугать всех птиц.

– Вы ему понравились, – маска прошептала на ухо Хейдвиг, которая не поняла смысл его слов и приготовилась выцарапать этому клоуну глаза. – Скажите что-нибудь в ответ.

– Иногда лучше пугать птиц, чем быть ими съеденной, – выпалила Хейдвиг в ответ.

Икол улыбнулся.

– Считаем, – подвел он итоги, – первый экзамен сдан. Второй экзамен ждет тебя вечером. Сейчас поедем назад домой. Надо кое-что приготовить к этому мероприятию.

– Одежда уже в багажнике вашей машины. Что до модельного комплекта, его пришлют через два дня по указанному адресу, – добавила мадам Дисгайз. – Все, как оговорено в контракте – не больше и не меньше. Рада буду еще раз видеть вас в своем салоне в качестве одних из постоянных клиентов.

Этой фразой она хотела сказать, что больше ничем не может быть полезна своим клиентам. Икол улыбнулся маске в ответ, а Хейдвиг не успела опомниться, как в боковых дверях исчез шлейф платья мадам Дисгайз.

После полутьмы салона свет центра казался ослепительным, и Хейдвиг утратила бы ощущение пространства, если бы не ее спутник. Шум вокруг только начинал раздражать, и она обратилась к Иколу:

– Я устала. Мы едем назад в лес?

Он кивнул ей в ответ, и пара поехала на лифте вниз к парковке. Икол открыл багажник и удовлетворенно улыбнулся, увидев там много черных пластиковых пакетов с фирменной эмблемой салона – белой улыбающейся венецианской маской. Хейдвиг схватила его за руку.

– Постой, это надо вернуть. Мы же не рассчитались за одежду.

2

Это ужасно, мой милый друг. Ужасно. – Франц.

3

Я наблюдаю за ней все время, что вы тут ходите, и вынуждена сказать, что этой ничто не подойдет по фигуре. Она – настоящее чудовище. – Англ.

4

Зверя нужно превратить в красавицу, по плану. Ты знаешь, зачем. Она не должна ни понять, ни догадаться о наших замыслах. – Англ.