Страница 56 из 64
Кейт содрогнулась. Она слишком хорошо понимала, что женщина говорит правду.
- Да, но как же это? - начала королева. - Кто знает, какая сила может быть заключена в лекарстве? - и она нервно рассмеялась и взглянула на Кейт.
- Дехо! Только посмотрите на нее! - сказала женщина насмешливо. - Она же простая девчонка и ничего больше. Разве ей дана сила затворять Врата Жизни?
- Она поставила на ноги моего сына, значит, она моя сестра, - отвечала королева.
- Она сумела сделать так, что до наступления смертного часа мой муж заговорил со мной; значит, я буду ей слугой - и тебе, сахиба, - сказала женщина.
Принц с любопытством заглянул в лицо матери.
- Она говорит тебе "ты", - сказал он, не обращая внимания на женщину, как будто ее и не было рядом. - Чтобы какая-то деревенщина говорила королеве "ты"! Это неприлично!
- Мы обе женщины, сынок. Сиди тихо, не вертись. Ах, какая радость, что я снова могу обнимать тебя, бесценный мой.
- Высокорожденный такой слабенький с виду, как сухой стебель маиса, быстро проговорила женщина.
- Скорее как сухая обезьянка, - подхватила королева, покрывая голову принца поцелуями. Обе матери говорили нарочито громко, чтобы боги, завидующие человеческому счастью, могли услышать их и принять на веру нелестные отзывы, которые призваны были скрыть нежную любовь.
- Ахо, моя маленькая обезьянка умерла, - сказал принц, беспокойно ерзая в руках королевы. - Мне нужна другая. Можно я пойду во дворец и выберу себе другую?
- Ему нельзя уходить из этой комнаты и бродить по дворцу, - вскричала королева, обращаясь к Кейт. - Ты еще слишком слаб, любимый мой. О мисс сахиб, ведь он не должен уходить, правда? - Она давно убедилась на собственном опыте, что запрещать что-нибудь принцу бесполезно.
- Такова моя воля, - заявил принц, не повернув головы. - И я пойду туда!
- Останьтесь с нами, возлюбленный наш! - попросила Кейт. Но мысли ее были далеко: она гадала, можно ли будет снова открыть больницу месяца через три, и надеялась, что переоценила опасность, грозившую Нику.
- Все равно пойду, - сказал принц, вырываясь из рук матери. - Я устал от ваших разговоров.
- Королева позволит мне?.. - спросила женщина пустыни еле слышно. Королева кивнула, и принц оказался в смуглых руках, сопротивляться которым было бесполезно.
- Пусти меня, вдова! - закричал он в бешенстве.
- Мой король, истинному раджпуту не подобает неуважительно относиться к матери раджпутов, - последовал хладнокровный ответ. - Когда молодой бычок не слушается корову, то послушанию его учит ярмо. Божественнорожденный еще слаб. Он может упасть, бегая по этим коридорам и лестницам. Он должен остаться здесь. Когда гнев оставит его, он станет еще слабее, чем прежде. И вот уже сейчас, - ее большие блестящие глаза не отрывались от лица ребенка, - уже сейчас, - повторила она спокойным тоном, - гнев проходит. И еще минуточка, высокорожденный, и ты больше не будешь принцем, а станешь маленьким-маленьким мальчиком, таким, каких рожала и я. Ахи, я уже никогда не рожу себе такого.
При этих последних словах голова принца упала на ее плечо. Приступ гнева миновал, и, как она и предполагала, он так обессилел, что чуть не уснул.
- Стыдно - о, как стыдно! - пробормотал он сквозь дрему заплетающимся языком. - Я и в самом деле никуда не хочу идти. Я хочу спать.
Она начала тихонько похлопывать его по спине, пока королева не протянула к нему жадные руки. Мать схватила его и уложила на подушки рядом с собой, прикрыла малыша складкам" своего длинного муслинового платья и долго смотрела, не отрываясь, на свое сокровище.
- Он уснул, - сказала она наконец. - А что это он сказал про свою обезьяну, мисс сахиб?
- Она умерла, - ответила Кейт и заставила себя солгать. - Мне кажется, она наелась гнилых фруктов, которые насобирала в саду.
- В саду? - быстро переспросила королева.
- Да, в саду.
Женщина пустыни переводила взгляд с одной на другую. Они говорили о чем-то недоступном для нее, и она начала робко поглаживать ноги королевы.
- С обезьянами такое часто случается, - заметила она. - Однажды я видела, как в Бансваре среди них начался просто настоящий мор.
- А как она умерла? - допытывалась королева.
- Я... я не знаю... - Кейт запнулась, и последовало долгое молчание. День клонился к вечеру; становилось все жарче.
- Мисс Кейт, что вы думаете о моем сыне? - прошептала королева. Здоров он или нет?
- Он не совсем здоров. Конечно, со временем он окрепнет, но для него было бы лучше, если бы он мог ненадолго уехать отсюда.
Королева медленно склонила голову в знак согласия.
- Сидя здесь одна, я тоже часто думала об этом, и эти мысли разрывали мне сердце. Да, для него было бы лучше уехать. Но, - она в отчаянии протянула руки к солнцу, - что я знаю о том мире, куда он поедет, и откуда мне знать, будет ли он там в безопасности? Даже здесь, здесь... - Она внезапно остановилась. - С тех пор как вы приехали, мисс Кейт, у меня стало спокойнее на сердце, но я не могу представить, что будет, когда вы уедете.
- Я не могу уберечь ребенка от всех невзгод и опасностей, - ответила Кейт, закрывая лицо руками, - но прошу вас - отправьте его куда-нибудь отсюда как можно скорее. Именем Господа заклинаю вас, пусть он уедет.
- Суч хай! Суч хай! Это правда! - королева повернулась к женщине, сидевшей у ее ног. - Ты родила троих? - спросила она.
- Угу, троих и еще одного родила мертвого. И все мальчики, - сказала женщина пустыни.
- И Всемогущий забрал их всех?
- Один умер от оспы, а два других - от лихорадки.
- И ты уверена, что такова была воля богов?
- Я была с ними до последней минуты.
- А твой муж - он принадлежал только тебе и больше никому?
- Да, нас было только двое - он и я. В наших селах народ бедный, и в жены берут только по одной жене.
- Арре! Вы и сами не знаете, как вы богаты. Послушай-ка! А что, если бы вторая жена задумала погубить трех твоих сыновей...
- Я бы убила ее. А как же? - ноздри у нее расширились, и рука скользнула за вырез платья.
- А если бы у тебя было не три ребенка, а один-единственный, свет твоих очей, и если бы ты знала, что тебе уже никогда не родить другого, а вторая жена тайно посягает на его жизнь? Что тогда?