Мирные действия

Карин, ее мать, Оливия и Доно собрались поближе, и на короткое время окончание разговора приобрело ужасающе акушерское направление. Айвен отступил.

– Все делается хуже и хуже, – глухим голосом доверился он Марку. – Я уже привык, что мои подружки пропадают по одной, выходя замуж. А теперь они стали исчезать парами.

Марк пожал плечами. – Ничем не могу тебе помочь, старина. Но если хочешь мой совет…

– Ты даешь мне совет по поводу моей личной жизни? – воскликнул Айвен с негодованием.

– Получаешь всегда то же, что отдаешь. Даже я это окончательно понял. – усмехнулся Марк.

Айвен зарычал и сделал попытку смыться, но замер, пораженно уставившись на то, как граф Доно приветствовал своего кузена Байерли Форратьера, только что показавшегося на ведущей ко дворцу дорожке. – Что он делает здесь? – пробормотал Айвен.

Доно с Оливией попрощались и ушли, возможно, вместе поделиться новостью с новой жертвой. После короткого молчания Айвен протянул свою пустую вазочку Карин и направился вслед за ними.

Коммодор, вычищая ложечкой остатки амброзии из своей вазочки, хмуро поглядел вслед Оливии, радостно прильнувшей в своему новоиспеченному жениху. – Графиня Оливия Форратьер, – пробормотал он вполголоса, очевидно пытаясь приучить и свой язык, и свое сознание к этой новой концепции. – Мой зять граф… черт возьми, этот тип по возрасту почти годится Оливии в отцы.

– Если точно, в матери, – пробормотал Марк.

Коммодор кисло на него посмотрел. – Понимаешь, – добавил он после секундной паузы, – просто по аналогии, я всегда полагал, что мои девочки выйдут за блестящих молодых офицеров. Я ожидал, что к старости в моем доме будет генеральный штаб. Хотя Дув, полагаю, может рассматриваться как утешение. Он тоже не молод, но достаточно блестящ, чтобы полностью вызывать испуг. Ну, может быть Марсия приведет к нам будущего генерала.

Марсия в платье мятно-зеленого оттенка остановилась за столом с жучиным маслом проверить успех операции и задержалась помочь раскладывать амброзию. Они с Энрике вместе наклонились поднять еще одну емкость, и эскобарец от всей души рассмеялся чему-то сказанному ей. Марк с Карин согласились, что, когда они вернутся на Колонию Бета, Марсия займет пост менеджера и отправится в Округ и наблюдать за началом работ. Марк подозревал, что в конечном итоге она получит контрольный пакет компании. Неважно. Это был лишь его первый опыт в области предпринимательства. Я могу сделать больше. Энрике похоронил бы себя в своей лаборатории. Им с Марсией было много чему научится в совместной работе. Аналогия…

Марка проверил эту идею на кончике языка, А вот мой свояк, доктор Энрике Боргос… Марк сделал шаг так, чтобы коммодор оказался спиной к столу, где Энрике разглядывал Марсию с нескрываемым восхищением, проливая амброзию себе на руки. Карин говорила ему, что застенчивые молодые интеллектуалы быстро старятся. Так что если одна из Куделок выбрала военного, другая – политика, а третья – экономиста, то для полного комплекта подошел бы ученый… К старости у коммодора Куделки будет не просто свой генеральный штаб, а целый мир. Марк милосердно решил утаить это наблюдение.

Если бы он получил достаточные доходы к Зимнепразднику, то возможно он бы оплатил для Ку и Дру недельную поездку в Шар, просто чтобы поощрить ободряющую тенденцию коммодора к социальной либеральности. К тому же, довольно подумал он, для них это будет возможность приехать на Бету и повидать Карин – непреодолимый соблазн…

***

Айвен, стоя в стороне, смотрел, как Доно завершает свой сердечный разговор с кузеном. Затем Доно с Оливией вошли в широко распахнутые стеклянные двери дворца, свет из которых падал на мощеную камнем дорожку. Байерли взял стакан вина с подноса проходящего мимо слуги, и, потягивая напиток маленьким глотками, задумчиво направился к балюстраде, откуда открывался вид на убегающие вниз дорожки сада.

Айвен подошел к нему. – Привет, Байерли , – сказал он радушно. – А почему ты не в тюрьме?

Би оглянулся вокруг и улыбнулся. – Почему же, Айвен. Ты разве не знаешь, я объявлен Имперским Свидетелем. Именно мои тайные показания позволили отправить нашего дорогого Ришара посидеть в холодке. Мне все простили.

– Доно простил тебе эту попытку?

– Идея была идея Ришара, а не моя. Он всегда воображал себя человеком действия. Его вообще не нужно было особенно поощрять к тому, чтобы соблазнить преступить роковую черту.

Айвен улыбнулся, не разжимая губ, и взял Байерли за руку. – Пойдем-ка немного прогуляемся.

– Куда? – беспокойно спросил Байерли.

– В какое-нибудь более уединенное место.

Самым первым уединенным местом у них на пути оказалась каменная скамейка в заросшем кустарником укромном уголке, но она была занята парочкой. Так уж оказалось, что молодой человек был младший лейтенант-фор, с которым Айвен был знаком по Генеральному Штабу. Капитану Айвену Форпатрилу потребовалось около пятнадцати секунд, чтобы освободить место. Байерли наблюдал за ним с притворным восхищением. – В какого влиятельного человека ты превращаешься, Айвен.

– Садись, Би. И избавься от всего дерьма. Если сможешь.

Улыбаясь, но с осторожным взглядом, Би устроился поудобнее и положил ногу на ногу. Айвен занял позицию между ним и выходом.

– Почему ты оказался здесь, Би? Тебя пригласил Грегор?

– Нет, Доно.

– Благородно с его стороны. Просто невероятно. Я – к примеру – ни на секунду в это не поверил.

Би пожал плечами. – Это правда.

– Что действительно произошло той ночью, когда напали на Доно?

– Бог мой, Айвен. Своим упорством ты начал ужасно мне напоминать своего низенького кузена.

– Ты солгал и лжешь сейчас, только я не могу сказать, в чем. У меня от тебя начинает голова болеть. И я хочу разделить с тобой это ощущение.

– Ну-ну… – в глазах Би вспыхнули, отражаясь, цветные огоньки, хотя его лицо и оставалось наполовину в тени. – Это действительно весьма просто. Я говорил Доно, что я агент-провокатор. Само собой разумеется, я помог устроить это нападение. А вот чего я забыл сказать – Ришару, разумеется, – так это то, что я еще и привлек взвод муниципальных гвардейцев, чтобы вовремя этому помешать. По оригинальному сценарию Доно должен был, шатаясь, появиться абсолютно потрясенным возле Дома Форсмитов – на глазах половины Совета Графов. Грандиозное публичное зрелище гарантировало бы ему реальное сочувствие при голосовании.

– Ты убедил в этом Доно?

– Да. К счастью, я смог предъявить гвардейцев как свидетелей моих благих намерений. Как, ловок я? – ухмыльнулся Би.

– Думаю, да – как и Доно. Он договорился с тобой, как вы подставите ножку Ришару?

– На самом деле нет. У меня было намерение устроить это неожиданно – хотя я не рассчитывал на такую неожиданность, какой на самом деле все обернулось. Я хотел быть уверен в том, что Доно будет абсолютно убедительно отвечать. Нападение должно было произойти на самом деле – и быть засвидетельствовано – чтобы можно было инкриминировать это преступление Ришару и он не мог бы отговориться тем, что просто шутил. – Все не имело бы вообще надлежащего тона , если именно Ришар просто – и вероятно – оказался жертвой ловушки, устроенной его политическим противником.

– Я бы мог поклясться, что той ночью ты вовсе не притворялся чертовски обезумевшим.

– О, я таким и был. Какое болезненное напоминание. Вся моя изысканная постановка была только что разрушена. Хотя, благодаря тебе и Оливии, результат был достигнут. Полагаю, я должен быть вам признателен. Моя жизнь сделалась бы… крайне неудобной прямо сейчас, если бы эти мерзкие безжалостные бандиты преуспели бы в своем деле.

И насколько неудобной, Би? Айвен на мгновение сделал паузу, затем мягко спросил, – Это Грегор приказал?

– У тебя романтический взгляд на благовидную неопределенность, Айвен? Бог ты мой. Нет. У меня возникли некоторые проблемы, когда я пытался удержать СБ в стороне от этого. Эта надвигающаяся свадьба сделала их всех такими мучительно негибкими. У них бы возникло надоедливое желание немедленно арестовать заговорщиков! Совершенно политически неэффективно.