Мирные действия

– Я думала об этом. – Карин спрятала усмешку в своей охапке цветов. – Только здесь недостаточно тепло.

– Но ты же правда носила его там, да?

К счастью, прежде чем Карин был вынуждена отвечать или уклониться от ответа, вмешалась Оливия, – Когда я увидела автомобиль лорда Форкосигана, я подумала, что лорд Марк собирается приехать домой вместе с тобой, но мама сказала что его не будет. Он собирается вернуться на Барраяр к свадьбе?

– О, да. Он фактически уехал с Колонии Бета до меня, но он остановился по пути на Эскобаре, чтобы… – она заколебалась, – уделить внимание кое-каким своим делам. – На самом деле Марк отправился выпрашивать лекарства для потери веса – более сильные, чем те, которые прописывал ему его бетанский терапевт – в клинику врачей-беженцев с Архипелага Джексона, в которую он вложил деньги. Он в то же время, разумеется, проверял и состояние дел клиники, так что это не было явной ложью.

Карин и Марк почти дошли до первой настоящей ссоры по поводу этого сомнительного выбора, однако Карин сознавала – это было действительно его личным делом. Источники его контроля над телом лежали в центре его самых глубинных проблем; и у нее уже развился инстинкт – если, конечно, она не льстила себе относительно своей степени понимания, – чувствовать момент, когда она должна надавить на него ради его же блага. Но в том случае она была вынуждена просто ждать, позволяя Марку бороться с самим собой. Было какой-то ужасающей привилегией наблюдать и слушать, как в прошлом году его врач проводил тренинг. А принимать участие под наблюдением врача в процессе достигнутого им частичного излечения оказалось волнующим опытом. Им обоим следовало научиться более важным сторонам любви, нежели просто безумный натиск: одному – доверию, другому – терпению. И, как это ни парадоксально – самой неотложной для Марка была некоторая прохладная и отдаленная автономия. Ей потребовались месяцы, чтобы вычислить это. И она не собиралась даже пытаться объяснить это своей шумной, дразнящейся, любящей семье, расположившейся на заднем сидении лимузина.

– Вы стали хорошими друзьями… – ее мать замолчала, приглашая продолжить фразу.

– Он нуждался в этом. – Отчаянно.

– Да, но – он твой парень? – Марсия не терпела никаких тонкостей, предпочитая ясность.

– Он казался увлеченным тобой, когда он был здесь в прошлом году, – заметила Делия. – И ты провела возле него весь год на Колонии Бета. Что же он, не решился?

Оливия добавила, – Полагаю, он достаточно яркая личность, чтобы вызвать интерес – я имею в виду, он близнец Майлза, так что это естественно – но он мне показался немного жутким.

Карин напряглась. Если ты был клоном, тебя вырастили словно раба, а террористы выучили тебя на убийцу, причем методами, которые нельзя было назвать иначе, чем просто физической и психологической пыткой, и если затем ты был вынужден убить человека, чтобы обрести свободу… Тогда ты, наверное, будешь казаться немного жутким. Если ты не дрожащая тварь, слизняк. Марк ни в какой мере слизняком не был. Марк создавал себя заново всеми средствами и почти героическим усилием, но это было практически незаметно для глаз стороннего наблюдателя. Она представила, как пробует объяснить это Оливии или Марсии, и немедленно отказалась от такого намерения. Делия… Нет, даже и не Делия. Стоило только упомянуть четыре полуавтономных составляющих личности Марка (каждая со своим собственным прозвищем), чтобы разговор быстро покатился под откос. Завораживающее описание их совместных усилий по поддержанию хрупкого механизма его индивидуальности не волнует семейство барраярцев, которым явно интересна «законопослушность» их отношений.

– Стоп, девочки, – прекратил этот разговор Па, улыбаясь в полумраке салона лимузина, чем и заслужил благодарность Карин. Однако он тут же добавил, – Но если мы собираемся породниться с Форкосиганами, меня стоило бы предупредить заранее, чтобы я мог подготовиться к этому удару. Майлза я знаю с рождения. Марк… другое дело.

Они могли представить мужчину в ее жизни только в роли возможного мужа? Карин ни в коем случае не была уверена, что Марк был потенциальным мужем. Он все еще шел к тому, чтобы сделаться потенциальным человеком… мужчиной. На Колонии Бета все это казалось столь ясным. Она почти физические ощущала неясное сомнение, растущее вокруг нее. Теперь она была довольна, что избавилась от серег. – Я так не думаю, – ответила она честно.

– Он действительно так растолстел на Колонии Бета? – весело спросила Оливия. – Вряд ли его бетанский врач позволил бы ему. Я думал, что они предполагали остановить это. Я имею в виду, он еще здесь был очень полным.

Карин подавила порыв рвать на себе волосы – или желательнее, на Оливии. – Где ты это услышала?

– Мама сказала, что леди Корделия рассказала ей со слов своей матери, – Оливия развернула всю цепочку сплетни, – когда она была здесь в прошлый раз, в Зимнепраздник, на помолвке Грегора.

Бабушка Марка была доброй крестной обоим изумленным барраярским студентам в прошедшем году. Карин знал, что она сообщала своей заинтересованной дочери информацию относительно развития ее странного клон-сына, с той степенью откровенности, какая может быть только между двумя бетанками; бабушка Нейсмит часто рассказывала о посланиях, которые она получала или отправляла, и передавала новости и поздравления. Карин поняла, что не подумала о вероятности разговора об этом между тетей Корделией и мамой. В конце концов, тетя Корделия была на Зергияре, а мама здесь… Она отчаянно начала вычислять, сравнивая два планетарных календаря. Они с Марком уже были любовниками на барраярский Зимнепраздник, когда Форкосиганы в прошлый раз возвращались домой? Нет, уф-ф. Знала тетя Корделия об этом теперь или нет, но тогда ей это было неизвестно.

– Я думал, что бетанцы могут делать с мозговой химией что хотят, – сказал Марсия. – Почему они просто так не приведут его в порядок – раз, и все? Почему это отнимает столько времени?

– Потому что это только отправной пункт, – сказала Карин. – Марк провел большую часть жизни, когда его тело и разум насильственно изменялись другими людьми. Ему нужно время, чтобы выяснить, кто он сам, когда в него силой не закачивают что-то извне. Время, чтобы установить опорную линию, как говорит его врач. У него пунктик относительно лекарств, знаете ли. – Но, очевидно, не тех, которые ему дают беженцы с Архипелага Джексона. – Когда он будет готов… ну, неважно.

– И его лечение дало хоть какой-то эффект? – спросила мама с сомнением.

– О, да, значительный, – откликнулась Карин, довольная что может наконец ответить что-то недвусмысленно положительное о Марке.

– И что же? – спросила ее озадаченная мать.

Карин мысленно нарисовала картину своих невнятных объяснений, Ну, в общем, он полностью излечился от вызванной пыткой импотенции и научился быть нежным и внимательным любовником. Его врач говорит, что она ужасно гордится им, а Пыхтун просто в экстазе. Обжора был бы разумным гурманом, если бы Рева не поощрял его в этом для удовлетворения своих потребностей, и именно я выяснила, кто действительно продолжал пищевые разгулы. Врач Марка поздравила меня с моим наблюдением и догадкой, нагрузила каталогами пяти различных программ обучения бетанской терапии и сказала, что поможет мне найти курс обучения, который мне интересен. Она пока еще не совсем знает, что делать с Убийцей, но он-то меня не беспокоит – вот с Ревой я не могу иметь дела. И да, конечно, несмотря на все свои личные стрессы, Марк должен показывать высокие результаты в своей отнимающей массу сил финансовой школе, об этом кто-нибудь подумал? – Это довольно сложно объяснять, – справилась она наконец с ответом.

Стоит сменить тему. Несомненно, можно публично разобрать по косточкам не только ее любовный интерес. – Делия! А твой комаррский коммодор знаком с комаррской невестой Грегора? Ты с ней уже встречалась?

Делия оживилась:

– Да, Дув знал Лаису раньше на Комарре. У них были некоторые общие, гм.. академические интересы.