Страница 12 из 25
Снайдер. Место Черных Капоров над схваткой, господин Слифт, а значит по сю сторону.
Входит Иоанна.
Слифт. Вот и наша святая Иоанна с мясной биржи!
Все трое (кричат на нее). Мы вами недовольны! Можете вы замолвить за нас словечно Маулеру? Он вас послушает! Говорят - он ест из ваших рук. Скот, видите ли, кто-то слизнул с рынка, и мы подозреваем Маулера. Вы можете им вертеть, говорят, как хотите. Пускай он выпустит скот из своих лап. Слушайте, если вы это сделаете для нас, мы беремся вносить квартирную плату за Черных Капоров в течение четырех лет.
Иоанна (пугается, увидя бедных). Что вы здесь делаете?
Вдова Лаккернидла (выходит вперед).
Доедены двадцать обедов.
Ты не сердись, что вновь я здесь торчу.
Охотно б на глаза тебе не попадалась,
Но голод тем жесток, что, как ни утоляй его,
Он возвращается, свирепый, вновь и вновь.
Глумб (выходит вперед).
Ты мне знакома. Тебя я убеждал
Стать к резаку, который
Отсек мне руку. Нынче я и похуже поступил бы.
Иоанна. Почему вы не работаете? Я же вам достала работу.
Вдова Лаккернидла. Где? Бойни закрыты.
Глумб. Сначала говорилось - они будут открыты, но они открыты не были.
Иоанна (мясозаводчикам).
Так, значит, они все ждут?
Мясозаводчики молчат.
А я-то думала, они устроены!
Семь суток снегом их заносит,
Он губит их, и он же их скрывает
От взора человечьего.
Легко забыла я, что всякий рад забыть, чтоб
обрести покой.
Сказали - пронесло. А проверять уже никто
не станет.
(Мясозаводчикам.)
Ведь Маулер мясо закупил у вас. Я настояла!
А вы до сей поры заводов не открыли!
Все трое. Правильно! Мы хотели открыть.
Слифт. Но прежде вам хотелось взять за горло фермеров?
Все трое. Как нам приступить к убою? Скота ведь нет!
Слифт. Мы с Маулером купили у вас мясо в расчете, что вы начнете работать и, значит, рабочие смогут покупать мясо. Кто же будет есть мясо, которое мы у вас приобрели? Для кого мы купили мясо, коли едоку нечем платить!
Иоанна. Если уж вы владеете машинами на своих могущественных фабриках и заводах, то по крайней мере подпустите к ним этих людей. Иначе они останутся ни с чем. Это разве не эксплуатация? А когда, доведенная до белого каления, бедная двуногая тварь, не умея помочь себе иначе, возьмется за палку и хватит своего мучителя по голове, тогда вы накладете в штаны, - как я уже не раз замечала. И тогда подавай вам опять религию, пусть она прольет елей на бушующие волны. Но господь бог - это вам не подручный какой-нибудь, не станет он чистить ваши свинарники. Я ношусь от Понтия к Пилату, воображая, что если я помогу вам наверху, то это поможет и тем, кто ходит под вами. Здесь, мол, некое единство, вытягиваемое одним канатом. Но тут я оказалась дурищей. Кто хочет помочь беднякам, тот должен, видимо, оберечь их от вас. Неужели у вас не осталось ни капли уважения к тому, что носит образ человеческий? Да ведь этак легко дойти до того, что и вас самих станут не за людей считать, а за диких зверей, которых надо попросту истребить в интересах общественного порядка и безопасности! И вы еще дерзаете приходить в божий дом лишь потому, что у вас имеется ваш грязный денежный мешок! Точно мы не знаем, откуда он и что он нажит бесчестно. Нет, голубчики, не на таковского напали, бог этого не допустит! Вас надо просто гнать, гнать палкой! Да не глядите такими идиотами! Сказано - с людьми нельзя обращаться как с быками, но вы же не люди. Пошли вон! Да поскорее! А то еще в грех меня введете! Нечего меня останавливать, я знаю, что делаю, слишком долго я этого не знала. (Выталкивает их древком знамени.)
В двери заглядывают Черные Капоры.
Вон отсюда! Вы что? Хотите божий дом превратить в хлев?! Или во вторую мясную биржу? Вон! Вам тут нечего делать. Таких физиономий нам здесь не надо. Вы недостойны, и я извергаю вас. И плевать на ваши деньги!
Все трое. Ну и ладно. Только с нами ведь уйдут скромно и невозвратимо сорок месячных квартирных взносов! Ну что ж! Каждый грошик нам пригодится. Ведь мы идем навстречу временам, страшней которых мясной рынок еще не видывал.
Мясозаводчики уходят.
Снайдер (бежит за ними). Останьтесь, господа, не уходите! Она не имеет никаких полномочий. Просто бабья истерика! Мы ее уволим! Она сделает для вас все, что вы пожелаете.
Иоанна (Черным Капорам). С квартирной платой действительно получилось неладно. Но с этим нельзя считаться. (Вдове Лаккернидла и Глумбу.) Садитесь-ка туда. Я вам принесу супу.
Снайдер (вернувшись).
Приглашай бедняков! Угощай их
Водой дождевой и пустыми речами!
С неба и то на них нисходит не милосердие,
А снег.
Забыв смирение, ты
Порыву поддалась. Нетрудно
Извергнуть грешника высокомерно!
Больно уж разборчива ты в хлебе, который мы
едим.
Вникаешь - как он сделан, но ведь сама
не прочь поесть!
Ну марш, неземная, туда, под ливень!
Можешь проявлять свой норов под метелью!
Иоанна. Значит, мне вернуть форменное платье?
Снайдер. Снимайте форменное платье! Укладывайте чемодан! Уходите из этого дома и заберите с собой всю ту сволочь, которую вы натащили сюда. Только сволочь и отребье увивалось за вами. Теперь вы сами к нему будете принадлежать, Забирайте свои вещи!
Иоанна уходит, возвращается с маленьким чемоданом, одетая как деревенская
служанка.
Иоанна.
Пойду к богачу Маулеру. Он не лишен
Ни страха, ни благоволенья. Он поможет.
Я вновь надену форму и свой черный капор
И в этот дом родной молитв и покаяний
Вернусь не ранее, чем приведу с собою
Как члена нашей набожной семьи
Пирпонта Маулера, принесшим покаянье.
Я вижу, деньги их, как раковый гнойник,
Забили уши им, глаза и сердце.
Превознесенные, сидят они высоко,
И вопль о помощи достигнуть их не может!
Несчастные калеки!
Но хоть один-то праведник быть должен среди
них.
(Уходит.)
Снайдер.
Несчастная невежда!
Того не видишь, что, выстроясь
Исполинскими полчищами, стоят друг против
друга
Работодателей и работников
Сражающиеся, фронты. Непримиримые. Ну что ж,
Путайся между ними, посредница
И примирительница, никому