Гонец

Он приблизился к ним, почти касаясь сидящих фигур.

- Но это не важно. Перед тем, как выпустить гонца в путь, Остерон лично заклеймит его своим знаком. Поняли, о чем я говорю?

Он обвел их взглядом.

- Лично, сам будет клеймить. Достаточно только выхватить у него меч, кинжал, или просто задушить гада. Это наш единственный шанс, ибо никому из них не придет в голову, что тот один, которому дарована будет жизнь, отважится на такое безумие. И тогда:- голос его дрожал от волнения,- : тогда мощь канейцев рухнет.

Кем они будут без вождя? Никем. Он создал и укрепил это гнусную державу. Убить его, значит разрушить его царство Он замолчал, напряженно ожидая ответа. Но слышал лишь свое тяжелое дыхание и смех Луция.

Только по глазам солдат было видно, что они не упустили ни единого слова. Он ударил кулаком в ладонь и подскочил к Луцию.

- Ты: ты ничтожество:- давился он словами.- Кто ты такой, кто дал тебе право?..

Луций внезапно схватил его обеими руками за волосы и притянул к себе.

- Успокойся, безумец,- прошептал он на ухо Артемиду.- И не буянь.

Артемид безуспешно пытался освободиться от неожиданно сильной хватки. Он чувствовал на лице влажное дыхание трибуна.

- Чего ты от них хочешь? Они приучены к простому бою, а не к принятию сложных решений.

Теперь им надо самим все обдумать и самим до всего дойти. Приказом их не заставишь.

Луций отпустил волосы Артемида.

- И меня тоже не трогай.

Артемид отскочил назад.

- Так делай,- выдохнул он,- делай что-нибудь!

Лучше без слов принялся стягивать что-то с пальца. Через мгновение он держал на ладони перстень. Простой, медный перстень, не возбуждающий у грабителей желания завладеть им.

- Ты, естественно, не знаешь, что это такое?

Артемид покачал головой.

- Посмотри сюда.

Артемид наклонился ближе.

- Тут какой-то стерженек.

- Верно. Если его вытянешь, лучше всего зубами, то отсюда вот выскочит шип. Горе тому, кого он уколет.

Артемид затаил дыхание.

- Достаточно этим его царапнуть:- выдохнул он.

- Вот именно. Остерон от одного укола упадет мертвый. От этого нет спасения.

- Откуда у тебя эта штука?

- У каждого трибуна есть что-то подобное, на всякий случай,- ответил Луций и бросил перстень в ладонь Артемида. Тот чуть не уронил его.

- Как: ты отдаешь его мне?

- Бери. Тебе он скорее понадобится.

Разбудил его неестественно писклявый голос, явно старавшийся казаться грозным. Кричал переводчик, стоящий в дверях перед группой канейцев.

- Встать, собаки! Речь идет о ваших паскудных жизнях!

Они медленно стянулись к свету дверного проема.

У канейца высокого ранга были маленькие глазки и перекошенная левая щека - след старого удара мечом. Переводчик ждал пока он кончит говорить.

- Его достоинство спрашивает, сколько вас тут?

Артемид глянул на Луция, тот стоял молча и неподвижно.

- Семь,- послышался голос сзади.- Нас только семь.

Артемид не испепелил Плебо взглядом лишь потому, что увидел страх на лице переводчика.

- Как семь?- глаза его забегали.- Кто-то сбежал?

Остальные канейцы тоже заволновались, но умолкли, когда пленники расступились.

Теперь можно было увидеть лежащего человека.

Голова его была так отброшена назад , что глядящий в потолок кадык заслонял лицо.

Перебинтованная окровавленными тряпками грудь была неподвижна.

Канеец со шрамом пожал плечами и поднял руку.

Стоящие за ним подошли к телу, схватили за ноги и выволокли наружу. Переводчик снова ждал конца речи канейца со шрамом.

- Его высочайшее достоинство, вождь Остерон соизволил даровать одному из вас мерзавцев жизнь.

Артемид уголком глаза посмотрел на Луция.

Трибун стоял с гордо поднятой головой.

- Чтобы дать вам всем равные шансы, вы будете подвергнуты испытанию,-0- продолжал переводчик.- Великая канейская армия на какое-то время задержится в этом месте, чтобы отдохнуть перед окончательным разгромом вашего царя. Мы построим арену, на которой вы будете сражаться друг с другом.

У переводчика от возбуждения горели глаза.

Закончив переводить, он добавил еще пару фраз от себя:

- Вы, свиньи, будете плясать как ослы в цирке,- он утер нос рукавом.- А теперь вас разделят, чтобы не допустить никаких случайностей, могущих испортить зрелище.

Все две недели, которые он жил в шатре, он провел в молчании, не произнося ни слова.

Целыми днями он размышлял об одном и том же и убедил себя в этом одном. Он победит всех, он должен это сделать, а потом он убьет Остерона.

Когда тот приложит раскаленное железо к его плечу, то наверняка будет глядеть ему в лицо, ожидая гримасы бои, а тогда - один удар и канейская империя рассыплется в прах.

Он улыбался своим мыслям, когда внезапно распахнулся полог. Пришли. Щуря отвыкшие от солнца глаза, он неуверенно шагал за стражником.

Сухой ветер развевал поднятые их ногами клубы желтой пыли.

Он споткнулся и удерживая равновесие как бы вновь обрел слух. Он услышал близкий гул многотысячной толпы. Прикрыв глаза ладонью, он увидел, что склоны ущелья, к которому его вели, скрыты морем голов канейских солдат. Он бессильно выругался и снова споткнулся.

Потом увидел других: Луция, Плебо и остальных, чьих имен так и не узнал. Они даже не поприветствовали друг друга. Зачем?

Стены ущелья становились все выше, полоска неба над головой все уже и каждый теперь видел, что приготовили для них канейцы. Они подходили к рядам кирпичных стен, занимавших все дно ущелья.

Желтый цвет стен мало чем отличался от цвета грунта, все было сухое, бесплодное и унылое.

Слышался рев канейских солдат, в пленников бросили несколько камней. Но жест стоящего на скальной полке человека заставил толпу умолкнуть и наглядно показал Артемиду, как велика власть Остерона. В душной тишине они подошли к кирпичному лабиринту. У первой стены лежало оружие: копья, щиты, мечи. У оружия стоял офицер со шрамом на щеке.

- Сейчас вы подвергнетесь испытанию,- запищал переводчик из-за его спины.- Каждый из вас может выбрать любое оружие и взять его в любом количестве. Вы войдете в лабиринт одновременно, каждый через свой вход. Вы должны сражаться:

Здесь канеец поднял руку и издевательским жестом обвел ущелье.

- Вы должны будете сражаться не на жизнь, а на смерть, показывая пример нашим солдатам.

Если кто-нибудь попытается выйти из лабиринта до захода солнца, то он будет убит. Мои лучники постараются проследить за этим.

Стоящие чуть поодаль солдаты с колчанами на спинах начали демонстративно натягивать луки.

- На заходе солнца, когда раздастся звук труб, тот, кто уцелеет, может выйти из лабиринта, но только один. Если выйдут двое, их обоих убьют.

Он прислонился спиной к стене и, вытирая пот с лица, оглянулся по сторонам. Видимая часть лабиринта была пуста. Стена напротив него, как и та, у которой он стоял, была лишь на голову выше его. Можно было бы подпрыгнуть и посмотреть, что там дальше, но он боялся. Достаточно одной стрелы в лицо: Над кирпичами, в далеком мареве, чернели на фоне скал фигуры канейцев. Он закрыл глаза. Рот был полон горькой и густой слюны. Эти псы не дали им ничего для питья.

Он оторвался от стены, у которой напрасно искал тени и, отирая ладонью шею и плечи, двинулся дальше. Какое-то время он заслонялся от солнца щитом, но тот был слишком тяжел.

Удивляясь сам себе, он флегматично делал шаг за шагом, только на углах усиливая внимание.

Пока что он ни на кого не наткнулся. Лабиринт был велик, в не можно было долго искать смерти, попирая ногами битый кирпич и раскаленный песок.

"Преддверье ада", подумал он. В глубине души он надеялся, что ему удастся как можно дольше уклоняться от борьбы. Пусть выбьют друг друга, думал он, а ему с нерастраченными силами будет легче справиться с оставшимися. Ибо он должен победить.