Страница 9 из 21
Преподобный Ефрем Сирин всегда пользовался общим уважением в Церкви, как по своей жизни, так и по писаниям. Святитель Григорий Нисский говорит: «Прославлять мне надобно того, который на устах у всех христиан, Ефрема, которого жизнь и учение сияют во всем мире. Ибо он известен почти всей подсолнечной, и только разве те его не знают, которые не знают великое светило Церкви – Василия Великого» [112]. Блаженный Иероним свидетельствует, что писания его в некоторых церквях читались в церковных собраниях после Священного Писания [113]. Уважение, какое питала древняя Церковь к писаниям святого Ефрема, открывается и из того, что многие его сочинения ещё при жизни его были переведены на греческий язык [114].
В Римском, до сих пор остающимся наиболее полным, издании творений святого Ефрема [115], по языку, на котором они более известны нам, его писания разделены на две части: первую составляют творения, известные на греческом языке, вторую – на сирийском. В первой части содержатся преимущественно молитвы и духовно-нравственные творения преподобного Ефрема, изложенные частично в поучениях, частично в беседах, составленных в виде вопросов и ответов, а некоторые – в кратких афористических изречениях. Во второй части помещены все его толкования по порядку книг Ветхозаветных и отдельные объяснения некоторых глав Священного Писания, все его полемические сочинения, изложенные в стихах, несколько бесед о разных предметах, а также песнопения о покаянии и на погребение умерших [116].
Нет убедительных оснований думать, что сам преподобный Ефрем писал на греческом языке. «Из древних писателей, которые говорят о языке его творений, все замечают только, что он писал на сирийском языке, и что на греческом языке известны только переводы с сирийского. Впрочем, нет также причины сомневаться и в том, что преподобный Ефрем знал греческий язык. Из некоторых его сочинений видно, что он читал писания греческих отцов Церкви, которые в его время ещё не были переведены на сирийский язык. Так, он читал сочинения святого Иринея, епископа Лионского [117], жизнь Антония Великого, описанную святителем Афанасием Александрийским, и прямо указывает на сочинителя этого жизнеописания [118]. Можно также отметить, что он немного был знаком и с греческими философами – Сократом, Платоном и Аристотелем, которых он характеризует в коротких словах [119]. В его писаниях встречаются объяснения греческих слов [120]. Наконец, преподобный Ефрем, как увидим впоследствии, при толковании Священного Писания во многих местах руководствовался переводом семидесяти толковников.
Из-за утраты или неизвестности подлинных писаний преподобного Ефрема, греческие переводы заняли их место. О близости их к подлиннику можно судить только по немногим творениям, дошедшим до нас и на сирийском языке и в греческом переводе. Таково, например, «Завещание» преподобного Ефрема и его песнопение «О пророке Ионе» [121].
По своему содержанию творения преподобного Ефрема можно разделить на следующие разделы: 1) толковательные; 2) духовно-нравственные; 3) догматико-полемические; 4) молитвы и песнопения.
1) По свидетельству святителя Григория Нисского, преподобный Ефрем писал толкование на все Священное Писание. «Ефрем, – говорит он, – толковал все древнее и новое Писание, от сотворения мира до последней благодатной книги» [122]. У сирийских писателей [123] находим также, местами, перечисления толкований Ефрема на разные книги Священного Писания Ветхого Завета, а некоторые упоминают и о толковании на евангелистов, прибавляя к этому, что Ефрем объяснял Евангелия, следуя Четвероевангелию Татиана, ученика святого Иустина Мученика, начав пояснения со слов: В начале бе Слово[124] (Ин. 1:1). В древнем армянском переводе сохранился и самый текст этого толкования, и, кроме того, в этом переводе имеются толкования преподобного Ефрема на послания апостола Павла, на Паралипоменон и на Деяния святых апостолов [125]. Но не все объяснения его на Ветхий и Новый Завет дошли до нас [126]. Толковательные творения бесспорно составляют один из лучших трудов Ефрема Сирина. Обладая средствами, доступными и для других древних церковных толкователей Священного Писания, преподобный Ефрем имел у себя много таких, которые не имели другие, и которые поэтому сообщают его толкованиям особенное достоинство. Так, он обладал важным и необходимым для толкователя Ветхого Завета знанием еврейского языка [127], который тем более мог быть для него доступным, что его родной язык находился в ближайшем родстве с еврейским. Это близкое родство часто служило толкователю верным пособием при определении смысла слов и выражений священных [128].
Обладая знанием еврейского языка и находя немаловажную помощь при толковании в своем родном языке, Ефрем пользовался греческим переводом семидесяти, иногда прямо называя его греческим переводчиком, иногда просто – другим переводчиком. Например, в объяснении книги пророка Амоса, главы 6, стиха 1, Ефрем говорит: «Греческий (переводчик) переводит: обымаша начатки языков, а еврейский текст говорит: назначая самих себя в главы народов» [129].
Кроме того, в объяснении Ветхозаветных книг преподобному Ефрему могло помогать и знание Востока, где происходили великие события Ветхого Завета. В опыте настоящего он мог иногда находить объяснения того, что происходило в давние времена. Ему хорошо были известны жизнь, нравы и обычаи Евреев, во множестве живших в его время в Месопотамии, и других восточных народов, с которыми Евреи находились в соприкосновении. И преподобный Ефрем часто этим пользовался. Так, объясняя слова Первой книги Царств: И собрашася людие в Массифаф, и почерпаху воду, и проливаху пред Господем на землю (1 Цар. 7:6), Ефрем пишет: «Этим обрядом они хотели утвердить новый завет с Богом. У Евреев этот обряд употреблялся в виде заклятия; этим они как бы так говорили: «Как мы изливаем сию воду, так да прольется кровь наша, если после этого мы отступим от Господа и обратимся к богам языческим»» [130]. Объясняя завет Авраама с Богом (Быт. 15:9–12), он пишет: «Объяснение на это место надобно искать в обычаях Халдеев. У них был обычай, чтобы клянущиеся проходили среди рассеченных трупов животных, расположенных в известном месте и определенном порядке по обеим сторонам, и каждый при этом произносил установленные слова: «Не дай Бог, чтобы и со мной то же случилось!» Поскольку же Авраам по происхождению был Халдеем, то Бог и благоволил заключить с ним завет сообразно с его отечественным обычаем». Объясняя далее это событие: Слетеша же птицы на телеса растесаная их (животных): и ceдe близу их Аврам (Быт. 15:11), Ефрем говорит: «Думаю, что и это надобно объяснять также из обычаев Халдейских. Халдеи, привязанные к птицегаданиям, обыкновенно наблюдали за полетом птиц. Бог и в настоящем случае благоволил допустить нечто подобное. Итак, когда птицы во множестве летали вокруг рассеченных трупов, Авраам, по обычаю, с детства ему знакомому, внимательно наблюдал, что, наконец, станут делать птицы, и куда направят полет свой». Потом, объясняя слова: и се, страх темен велий нападе нань (Быт. 15:12), толкователь, вероятно, причиной страха полагает то, что Халдеи считали предзнаменованием великого несчастья и беды, если хищные птицы сядут на жертвы. Объясняя, наконец, слова:… пламень бысть: и се пещь дымящися, и свещы огненны, яже проидоша между растесании сими (Быт. 15:17), Ефрем пишет: «Пещь дымящаяся и прохождение горящих светильников подтверждают замеченное выше, что Бог в настоящем случае благоволил сообразоваться с обычаями Халдеев. У них было в обычае, при совершении клятв, проходить между рассеченными трупами со светильниками в руках» [131]. Объясняя заповедь: Сынове eсте Господа Бога вашего: да не нарезуетеся (Втор. 14:1), Ефрем пишет: «Повелевает и постановляет законом на телах своих не делать едкими составами неизгладимых начертаний, подобно тому, как делают Египтяне, на телах своих начертывая неизгладимые изображения богов своих» [132]. Причину, из-за чего Бог воспретил насаждать дубравы близ алтаря Своего, Ефрем находит в том, что язычники имели обычай устраивать капища своим богам в рощах и дубравах [133]. Объясняя слова: ниже дах от них умершему (Втор. 26:14), Ефрем говорит: «Этим указывается на обычай язычников уготовлять трапезы мертвым» [134].
112
Eucom. Greg. Nyss., Opp. Graec., t. 1, p. III.
113
De viris illustrib., e. 115. Он же говорит, что читал его книгу «О Святом Духе» в греческом переводе.
114
Созомен, Н. Е., t. III, р. 16. «Еще при жизни Ефрема начали переводить его писания, и доселе они переводятся; и переводы не намного лишены достоинства подлинника, так что и Грек, читая их, удивляется им наравне с Сириянином». Из похвального слова преподобному Ефрему святителя Григория Нисского видно, что ему известны были следующие писания Ефрема: 1) против Аномеев; 2) против Новата; 3) «Завещание», из которого он делает и выписку (р. VI); 4) о покаянии; 5) о добродетельной жизни; 6) о смирении; 7) о Втором пришествии Христовом и последнем Суде; 8) наставления о любви; 9) о девстве (р. VIII, XI); 10) толкование на Священное Писание (р. VII); 11) похвальные слова (р. VIII).
115
Творения преподобного Ефрема в более полном виде на сирийском и греческом языках, в латинском переводе, изданы в Риме, в шести томах in folio, в 1732–1746 годах. Но и здесь помещены не все его творения, перечисленные Ассеманом в его Biblioth. Orient., t. 1, p. 63–156.
116
Позднейшие дополнительные издания Сирийских творений преподобного Ефрема приведены в конце очерка.
117
В сочинении: «О добродетели», в главе Vili (Opp. Graec., 1. 1, p. 224), он приводит обширную выписку из сочинения святого Иринея advers Haeres., L. I, XIV (sec. ed. Grabii), хотя и не именует писателя.
118
В Десятой беседе на слова: внемли себе (Opp. Graec., t. 1, p. 249).
119
Opp. Syr., t. II, р. 317.
120
Opp. Syr., t. 1, p. 316; ibid, t. 1, p. 230.
121
«Завещание» на греческом языке издано в двух томах: Opp. Graec., р. 230–247, на сирийском – ibid, р. 395–410. «О пророке Ионе», на сирийском – Opp. Syr., t. II, p. 359–387, и в латинском переводе с греческого, который был у Фоссия, но не найден Ассеманом: Opp. Graec., t. III, p. 561–568.
122
Encom. Greg. Nyss. Opp. Graec., t. 1, p. VII.
123
Ребедиесу († 1318) или Авдиисус Несторианский, епископ Низибийский, в каталоге сирийских писателей, между прочими творениями святого Ефрема упоминает о толкованиях его на книги Бытие, Исход, Левит, Иисус Навин, Судей, на четыре книги Царств, на книгу Псалмов, книги пророков Исаии, Иеремии, Иезекииля, Даниила и двенадцати меньших пророков (Asseman, Biblioth. Orient., t. 1, p. 58).
124
Дионисий Барсалиби, Иаковит, епископ Амидский († 1171), в толковании на евангелистов говорит: «Татиан, ученик Иустина философа, составил из четырех Евангелий одно, назвав его Четвероевангелием. Эту книгу объяснял преподобный Ефрем, следуя по её порядку». Григорий Бар-Гебрей, иначе Абулфараж, епископ Тагритский († 1286), в своем сочинении «Сокровище Таинств» также свидетельствует, что Ефрем толковал евангелистов по Четвероевангелию Татиана (Asseman, Biblioth. Orient., t. 1, p. 57–58).
125
Изданы Мехитаристами в Венеции в 1836 году в четырех томах. Толкование на Четвероевангелие, кроме того, издано отдельно в латинском переводе Авхера, с предисловием и примечаниями Мезингера, в Венеции, в 1876 году. Сравнение этого толкования со свидетельствами о нем сирийских писателей и с древними свидетельствами о Диатессароне Татиана не оставляет ни малейшей возможности для сомнения в подлинности этого творения (ср. praefat). Толкование на послания апостола Павла также отдельно изданы в латинском переводе теми же Мехитаристами в 1893 году, в Венеции. По характеру своему эти толкования схожи с краткими и отрывочными Сирийскими толкованиями на Ветхий Завет. В Венеции же (в 1839 году) издан и Армянский комментарий на Деяния святых апостолов, составленный по Златоусту и Ефрему.
126
Нет толкований на книги Руфи, Есфири, Притчей Соломона, Екклесиаста, Песни песней Соломона, Псалмов, Ездры, Неемии, Иудифи, Товита, книг Маккавейских. Лями (Lamy, S. Ephraemi Syri Hymni et Sermones, t. II, c. 103–310) издал отсутствующие в Римском издании Сирийские толкования на книгу пророка Исаии, главы 43–66, Плач Иеремии, книги пророков Ионы, Наума, Аввакума, Софонии и Аггея.
127
О том, что преподобный Ефрем знал подлинный язык Ветхозаветного Писания и пользовался им при толковании, показывают, между прочим, те места, где он прямо ссылается на еврейский текст. Так, в объяснении первых слов книги Бытие Ефрем пишет: «Частица eth, находящаяся в еврейском тексте, соответствует сирийскому предлогу «ломад», и не следует читать «ioth», разумея под этим сущность неба и земли» (Opp. Syr., t. 1, р. 116). В толковании на книгу Иисуса Навина он замечает: «Еврейское слово «mмsrephoth» означает «озеро теплых вод»» (ibid, р. 303). В объяснении Первой книги Царств (1 Цар. 21:7) пишет: «Еврейское слово «neezar» есть и в сирийском и, собственно, означает действие топчущих в точиле масличные плоды, или виноград» (ibid, р. 376). В толковании на Третью книгу Царств (3 Цар. 18:24) читаем: «Еврейское слово «iam», переведенное (на сирийский) словом «море», можно перевести как «запад»» (ibid, р. 498). Подобные указания на еврейский текст можно находить и во многих, других местах толкований. В соответствии с подлинником Ефрем поправлял некоторые недостатки сирийского перевода; например, при объяснении книги Иисуса Навина он пишет: «Сирийские переводчики, не понимая еврейского слова «bizjotheiah», думали, что это собственное имя города, и перевели «Beziotheh»» (ibid, p. 305). Подобные поправки встречаются и в других местах. Заметим здесь, что список еврейского текста, бывший у Ефрема в руках, насколько можно судить по некоторым местам, отличался от нынешнего чтения. Это подтверждают следующие места: в объяснении книги Бытие преподобный Ефрем говорит: «В еврейском читается: «нашел сильных (hanbore)»» (ibid, p. 184). Между тем, в нынешнем еврейском тексте читаем: «maza, eth haiemim», у семидесяти: ενρε του Ιαμειν (1 Цар. 23:25). Ефрем читал в еврейском: senoor (ibid, p. 379); в нынешнем тексте: «selah». Так же иначе читается место из 4 Цар. 3:15. Ефрем читал: и ныне принесите мне музыкальный инструмент, а по переводу с нынешнего текста читается: и ныне приведите мне певца (гуслиста).
128
Так, объясняя место из 1 Цар. 3:11: се, Аз творю глаголы Моя со Израили, яко всякому слышащему сия пошумит во обоих ушесех его, слово: пошумит (thezillemach) объясняет родством с сирийским slo и sislo, и говорит: «Очевидно, что этим словом намекается на кимвал. Кимвал у Сирийцев называется sisio, словом, происходящим от того же корня, какой в этом месте представляет текст еврейский и сирийский» (Opp. Syr, t. I, p. 340). При объяснении имени Навал (1 Цар. 25:25), Ефрем говорит: «Навал означает ругателя, поносителя; простой народ и теперь употребляет это слово в этом смысле, так что если кто рассердится на кого, обыкновенно говорит: Mnab-el-no lodi, покрою тебя поношением и безславием» (ibid, р. 383). При помощи родного языка Ефрем объясняет слова Даниила: «al ubau ulai» и переводит: «при вратах вод» (ibid, t. 2, р. 217). Подобные примеры можно видеть в Opp. Syr., t. 1, p. 308, 346, 461.
129
Opp. Syr., t. II, p. 263. То же можно видеть и в других местах. Например, в книге пророка Захарии (Зах. 3:9–10). «По другому переводу (греческому) написано: се аз изрыю ров» (ibid, р. 287). – Захария 11:15. «Греческий переводит: пастыря неискусна» (ibid, р. 304). – 3 Цар. 14:3. (Opp. Syr., 1. 1, p. 480). – Иона.3:4. Ефрем примиряет перевод греческий с текстом еврейским, который в его списке отступал от нынешнего чтения (Asseman, Biblioth. Orient, t. 3. 1. р. 71). Некоторые (Lengerke и др.) склонны думать, что святой Ефрем не имел полных научных знаний по греческому и еврейскому языкам и что встречающиеся у него замечания и ссылки обязаны Сирийским пособиям, как общенаучным, так и исключительно экзегетическим.
130
Opp. Sir., t. 1, p. 345.
131
Орр. Syr., t. I, p. 161–162.
132
Ibid, р. 274.
133
Ibid, р. 277.
134
Ibid, р. 283.