Спасительный сосуд

– Встань-ка сюда. – Караганис показал Феде небольшой белый квадрат, нарисованный прямо на каменном полу, расположенный в левом верхнем углу. И, дождавшись, когда Федя встанет на нужное место, продолжил: – Первое, что нам обязательно надо сделать, – научить тебя говорить. Это не так сложно, как может показаться вначале, но потрудиться всё же придётся. Попробую тебе сначала объяснить, в чем же суть нашего общения.

Мальчик весь превратился во внимание, ведь если он научится говорить, как много нового и интересного он сможет узнать, а главное – спросить, наконец, как же спасти Землю.

– Ты, наверное, думаешь, что мы так хорошо выучили ваш язык и поэтому замечательно говорим с тобой?

Федя слегка сдвинулся вперед-назад, показывая «да».

– Нет, нет, не двигайся, это был гипотетический вопрос. На самом деле лично я даже не представляю, как работает ваш речевой аппарат. Извини меня, но у вас всё очень примитивно и плохофункционально. У нас всё совсем по-другому, в смысле, мы разговариваем, пользуясь совершенно другим принципом. Наше общение – это запахи. Понимаю, как необычно это звучит для тебя. Ты ведь наверняка даже не представляешь, как это может происходить. Но ничего, мы тебя научим. Объяснения здесь не помогут. Ты должен всё сам прочувствовать.

В это время помощники Караганиса подошли к Феде и стали щупальцами водить по стенам. Федя толком ничего не понял, но вскоре из стен вылезли трубки, на вид кожаные, но из чего там они были на самом деле, догадаться незнакомому с местными материалами человеку было очень сложно. Телегонис и Саратидис стали ловко прицеплять эти трубки к Фединой голове. Причем мальчик сразу же почувствовал, как ухудшается его зрение. В голове стали мелькать непонятные образы, а вокруг все темнело и темнело. Еле-еле он различил голос Плетьмикоса:

– А вы ему всё объяснили?

– Ай, ай, ты чертовски прав! – воскликнул старик. – Снимите обучатели.

Помощники тут же выполнили приказание.

– Я забыл сказать, что при использовании обучателей ты ничего не сможешь ни слышать, ни видеть, – сказал старик. Как только последний провод был снят, Караганис продолжил: – Ты еще не понял, конечно, но, по сути дела, за наш слух, зрение, обмен сообщениями, да и вообще, так называемую вами речь отвечают вот эти поры. – Он показал на свою голову. – Чем больше мы закрываем пор, тем меньше информации проникает к нам в голову, соответственно, страдают все органы чувств. Если же совсем все поры перекрыть, то, как ты теперь знаешь, мы вообще становимся слепыми, глухими, к тому же еще и не способными к общению.

«Ничего себе», – удивился Федя. Он-то думал, что это всего лишь органы дыхания или что-то в этом роде, а тут, оказывается… «Но вообще инопланетяне находятся в более выгодной позиции, чем люди. Ведь человеку надо перекрыть пять дырок – два уха, два глаза и рот – чтобы он стал полностью беспомощным, а инопланетянам почти всю голову надо замотать, что намного сложнее».

– Поэтому я лучше сразу расскажу тебе об обучателе – для чего он и как работает. И так как все для нас решает запах, то и разговаривать, то есть создавать зрительные образы в головах друг у друга, мы можем только с помощью запаха. Соответственно, если ты захочешь научиться говорить с нами, то тебе придется научиться управлять различными запахами. Их очень большое количество, наши ученые так до сих пор точно и не определились, сколько конкретно, пока они остановились на каком-то из десятков тысяч, но не суть важно. Это не моя проблема, да и не твоя тоже. С помощью специальных трубок, подключенных к твоей голове, обучатель научит тебя пользоваться запахами. В отличие от людей, мы с самого своего появления на свет умеем понимать всё, что нам говорят. Так сказать, воспринимать запахи нам учиться не нужно, да и тебе тоже, просто кто-то воспринимает их лучше, кто-то хуже, всё зависит от количества пор на голове. Соответственно, у кого пор мало, тот, по-вашему, будет хуже видеть, хуже слышать, даже говорить с некоторым трудом, в твоем понимании, это будет выглядеть как долгое произнесение каждой фразы. В нашей лаборатории ты вряд ли с такими встретишься. К сожалению, ограниченным, как мы их тут называем, не дано заниматься слишком сложными вещами, они просто не справляются. Ох, что-то я не туда углубился… Я вроде про трубки начал говорить.

Несколько мгновений Караганис размышлял, водя щупальцем по своему туловищу.

«Может быть, это как у нас репу почесать?» – улыбнулся про себя мальчик.

– В общем, не будем сильно вдаваться в технические детали. С помощью этих трубок обучатель поможет тебе понять, как воспроизводить запахи, как их объединять, может быть, даже как синтезировать новые.

Федя не совсем понял, что значило слово «синтезировать», но на данный момент ему это было и не важно. Появившаяся возможность наконец-то научиться говорить захватила мальчика целиком и полностью.

– Главное – ничего не бойся. Вначале ты ничего не будешь ни видеть, ни слышать, но потом машина во всем поможет тебе. Итак, ты готов?

Федя слегка прокатился вперед-назад.

– Ну и замечательно, – радостно сказал старик. – Подключайте его.

Помощники снова быстро и ловко подсоединили к Фединой голове трубки. На этот раз, судя по полному отсутствию каких-либо чувств, они не пропустили ни одной поры.

Некоторое время ничего не происходило. Абсолютная темнота и совершенная тишина окружали Федю. Как всегда, попав в такую обстановку, человеческое сознание включило мыслительный процесс на полную катушку. Видимо, сознание в такие моменты всегда думало, что человек, полностью освободившись от внешнего влияния, теперь находится в его полном распоряжении. Что далеко не всегда было так. Особенно если взять пример медитирующих людей, которые, отрешаясь от всего, наоборот, освобождали свой мозг от всех мыслей и чувств, дабы ничего не мешало слушать Вселенную. Федя медитацией не занимался, поэтому слушать предпочитал себя, а не Вселенную. А слушать ему приходилось свои мечты. Он уже представлял, как после занятия на обучателе сможет совершенно спокойно разговаривать с инопланетянами, как наконец-то сможет удовлетворить свое любопытство, расспросив их обо всем, а главное, узнает, как же можно спасти родную планету. Однако в скором времени он начал беспокоиться. «Почему ничего не происходит? Может быть, человеку не дано научиться говорить запахами, даже в теле одного из инопланетян? А может быть, у них машина сломалась?» Феде отчего-то стало грустно. Причем грусть накатывала какими-то непонятными волнами. То усиливаясь, то ослабевая. Думать ни о чем не получалось, кроме этой самой грусти. Всё в голове происходило как-то не так, непривычно, что ли. Затем к грусти стали примешиваться еле заметные нотки радости. Сначала их почти и не было, но постепенно они набирали силу, переламывая грусть и тоску. Федя даже толком не заметил этого перехода, вот только-только он ощущал себя ужасно грустным, можно сказать, самым грустным человеком на свете – и тут все наоборот.

«Надеюсь, это никак не связано с наркотиками», – промелькнуло у него в голове. И тут он понял, что не так. Он не просто чувствовал, он передавал свои чувства. Вот почему все выглядело несколько неестественно! Машина учила его передавать свои чувства с помощью запахов. Как только Федя понял это, машина слегка изменила свою работу. Теперь мальчик начал ощущать, как и из каких пор выходит запах. Машина учила его, помогала, она активизировала то одну пору, то другую, она давала возможность чувствовать Феде самому, что он воспроизводит. Именно сейчас мальчику пришлось слушать заторможенную речь, о которой рассказывал ему Караганис, и это была его речь. Задействовать все поры, да даже половину из них, он пока не мог, к тому же ему приходилось некоторые «слова», если можно так выразиться, повторять по множеству раз, чтобы добиться правильного и хорошего звучания (а на деле правильного сочетания различных запахов). Такое обучение трудно было сравнить с букварным «мама мыла раму», но суть дела оставалась той же, только на этот раз приходилось работать сразу множеством пор, а не одним только ртом. (Хоть человеческий язык и можно было назвать довольно сложным явлением в эволюционном развитии, но сейчас Феде казалось, что ничего сложнее запахового языка придумать невозможно.)