Страница 71 из 117
В 1979 году после окончания восьмого класса я, по совету своей тети, поступил в злектромеханический техникум. Это готовили специалистов на наш завод. Годы учебы в техникуме пролетели быстро и интересно. Мамку в те годы я почти не видел. Ее несколько раз отправляли на лечение в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий), но это мало помогало. Вскоре по возвращению она снова начинала пить, еще больше. Как ее не выгнали с работы — для меня оставалось загадкой. Впрочем, ее регулярно «пропесочивали» на собраниях коллектива, потом в очередной раз брали «на поруки».
В декабре прошлого года я уже заканчивал учебу, оставалось совсем немного — до апреля. Я уже знал, что сразу по окончанию всех наших ребят с курса заберут в армию. Хотели все служить вместе (но нас раскидали по всему Союзу). Новый год, как обычно, мы встречали вместе с тетей, она разрешила и моих ближайших друзей пригласить. Было очень интересно: тетя Галя всегда придумывала настоящие представления на этот праздник, я тоже участвовал вместе с ней. Всем друзьям очень понравилось. Отметили и мое девятнадцатилетие.
А первого января тетя уговорила меня сходить и поздравить мамку. Мне не хотелось, но согласился. Дверь я открыл своим ключом, не сразу увидел ее (она пряталась в ванной). Я хотел нормально с ней поговорить, но ее выражение лица мне сразу не понравилось. Это было настоящее «застывшее безумие». Я уже собрался сразу молча уйти, но она бросилась на меня с ножницами и ударила прямо в грудь. Целила в сердце. Хорошо, что на мне была плотная куртка — она смягчила удар. Вы и сейчас видите этот шрам на груди (Невский и Юрлова одновременно кивнули — багровый рубец бросался в глаза, он был в области сердца). Она кричала, что лучше сама меня убьет, чем даст забрать в армию. Короче, свихнулась окончательно.
Я тогда оттолкнул ее и убежал. Тетя Галя вызвала «Скорую», меня даже положили в больницу, неделю пролежал. Все эти дни тетя не отходила от меня, хотя угрозы жизни не было, так медики говорили. А мамку в тот же день отвезли в «дурку», в отделение для буйнопомешанных. Она там до сих пор и лежит, тетя Галя мне писала.
В мае меня забрали в армию, мы чуть раньше защищали дипломы, чем остальные. Так я и не успел ни одного дня поработать. После учебки (я ее в Чирчике проходил) нас отправили в Афганистан. Вот с октября я в Кандагаре и служу. А письма от моей тети приходят часто, я тоже стараюсь ей не затягивать с ответом. Про это ранение, правда, не стал писать. Зачем расстраивать?
Пока Николай рассказывал, медсестра успела снова наложить ему повязку на лицо, затем промыли-обработали его многочисленные раны на груди. Зина снова перебинтовала его тело «крест-накрест». С последним туром бинта парень закончил говорить и робко взглянул на своих лекарей.
— Да, история. Мне очень жаль, что тебе досталась такая мать. Но родителей ведь не выбирают. К тому же у тебя такая замечательная тетя! Вот, ради нее и стоит себя беречь на войне. Подумай, что с ней будет, если ты не вернешься? Ты все понял, боец? И чтобы мы с Зиной больше от тебя не слышали слов о смерти!
Шакуро кивнул, встал со стола и начал одеваться.
— А когда вы швы снимите?
— Дня через три и снимем. Прямо к Новому году уже будешь, как «огурчик». Засекай время. Сколько на твоих часах? — Невский уже придумал, что можно подарить парню; он сам видел отсутствие на руке часов, но решил проверить.
— А у меня их нет, разбились еще в первом рейде в октябре. Мне их тетя Галя подарила на последнее день рождение. Очень жалко. Правда, нам особенно и не нужны часы — все командиры скажут: когда и что делать.
— Ладно, иди в палату и не переживай. Все будет хорошо у тебя.
Солдат понуро вышел за дверь.
— Ну, что скажешь, Зинок? По-моему, надо этому парню вернуть ощущение праздника. Один подарок я уже для него придумал, ко дню рождения.
— Ой, как здорово! Это часы что ли? Правильно, сбросимся и купим. А еще надо для него второй подарок — от Деда Мороза!
— Правильно мыслишь! Но надо для начала нам этого Деда Мороза и Снегурочку выдвинуть из своих рядов. Вот за этим я и обращусь сегодня к нашему командиру. А пока давай перевязывать дальше. Кто там следующий?
… Вечером после ужина все медики Медроты собрались в мужском общежитии в комнате, где жил командир Семенчук с офицерами. Пришли все жильцы из второй соседней комнаты, а также все сестрички из девичьего модуля. Последними из своей «каморки» при парикмахерской появились в обнимку молодожены — Сергей Лукинов со своей Ларисой. Чуть менее двух недель назад всем коллективом отгуляли их свадьбу. Старший ординатор хирургического отделения капитан Серега не скрывал своего счастья. Они и сейчас сидели на свободной кровати, крепко держась за руки, словно боялись, что их разлучат насильно.
Высокий, крепко сбитый командир Медроты Семенчук Михаил Михайлович («Мих-Мих», как все звали его между собой) поднялся, обвел всех своих подчиненных взглядом. Прокашлялся.
— Первое, прекратите немедленно обниматься! У вас еще вся ночь будет впереди. Черт побери, я к кому обращаюсь?! А-то и другим ведь захочется.
Все засмеялись, а Сергей и Лариса, наконец, расцепили руки и слегка отодвинулись друг от друга.
— Второе. Все слушают новые анекдоты. Зря, что ли, мне их жена присылает в каждом письме?!
В тесной, набитой людьми комнате повисло радостное ожидание. Все знали о страсти своего командира к анекдотам. Он мог их рассказывать часами.
— Итак, первый пошел: «Доктор, у меня цирроз, рак, язва и неврастения… Да, еще бессонница! Можно мне на ночь пить коньяк, чтобы лучше спасть? — Какой, на хрен, коньяк? — Ну, не сейчас, может, в будущем… — Какое у вас, на хрен, будущее? Следующий!»
Подождав, когда все успокоятся, майор Семенчук продолжил:
— Второй пошел: «Доктор, мне кажется, я простыл, мне холодно… — Вы не простыли, вы остываете… Следующий! — Доктор, у меня грипп, что вы мне посоветуете?! — Держитесь от меня подальше! Следующий! — Скажите, доктор, у меня скоро спадет температура? — Скоро, скоро! К вечеру будет комнатная. Следующий!»
Каждый раз взрыв хохота сотрясал комнату.
— Наконец, в завершение: «Доктор! А я ногу не потеряю? — Смотря, где вы ее будете хранить…»
После такой «разрядки» в комнате окончательно установилась легкая и непринужденная обстановка.
— Так, размялись? Теперь к делу. Думаете, я вас поржать сюда собрал? Итак, кто скажет, что сегодня за день?
— Четвертая годовщина ввода войск в Афганистан, — сразу отозвался Сергей Лузин.
— Ну, это само собой. А еще?
Не надолго повисло молчание. Потом друг за другом стали называть разные памятные события из истории СССР и других стран. Удивительно, как много было интересного в мире в этот день. Но Мих-Мих отбрасывал одно за другим эти предположения.
— Что, никто не скажет? Ну, и бараны, вы! Сегодня один из последних дней перед Новым годом, осталось всего ничего! А у нас еще «конь не валялся», ничего не готово, а вы тут сидите и ржете над анекдотами. Я прямо на вас удивляюсь, — Михал Михайлович широко улыбнулся, радуясь произведенному эффекту.
Все сразу загалдели, посыпались предложения. Подождав несколько минут, командир поднял руку, призывая к тишине.
— Это хорошо, что столько появилось задумок. Но никто не сказал о наших больных и раненых. Один Сашка Невский мне об этом еще днем намекнул. Короче говоря, нам нужен Дед Мороз и Снегурочка. Они будут вести весь вечер, а также пойдут поздравлять в стационар всех, кто останется там на лечении, кого нельзя будет выписать. Конечно, нужны будут подарки, всякие там фрукты, сладости. Ну, это я завтра с Начальником Политотдела переговорю. Думаю, он поможет. Еще и себе запишут важное мероприятие. Нас это не касается. Итак, прошу высказываться по кандидатурам.
После долгих жарких споров в Деды Морозы выдвинули Толика Акбарова, анестезиолога, а Снегурочкой предстояло побыть Свете Москаленко, старшей сестре Медроты. Им поручалось продумать сценарий вечера, всякие конкурсы.