Страница 70 из 117
— Кого первого возьмем на перевязку? Может быть, этого парня «со щекой» из послеоперационной палаты? — операционная сестра Зина Юрлова выжидательно посмотрела на врача-хирурга.
— А он у нас «самый чистый»? Тогда давай с него и начнем. — Ординатор операционно-перевязочного отделения Кандагарской Медроты Александр Невский кивнул головой.
Стройная, тоненькая, как «тростиночка» сестричка выглянула в коридор и попросила дневального по отделению вызвать Николая Шакуро в чистую перевязочную.
Этого солдата Невский помнил хорошо. Тот поступил поздно вечером, неделю назад — доставили с блокпоста в районе Элеватора. Получил множественные осколочные ранения грудной клетки и лица после обстрела реактивными снарядами («эрэсами»). К счастью, все осколки в грудь не нанесли серьезного ранения. Хуже обстояло с ранением в лицо — единственный кусочек металла «распахал» всю левую щеку, обезобразив парня. Но и здесь была удача- ранение не было проникающим в полость рта (то есть, «насквозь»), а, значит, заживет все быстро и хорошо, слюна не будет мешать сращению.
Раны на груди Невский обработал сам, крупные осколки удалось извлечь, а для операции на лице пришлось вызвать врача-стоматолога Ивана Сухар. Зря, что ли, он считается и челюстно-лицевым хирургом? Ваня со знанием дела осмотрел рану, нашел, что «все просто чудненько». Вместе они провели первичную хирургическую обработку раны, иссекли нежизнеспособные ткани, а потом слегка сблизили скобками края раны, не рискуя сразу ее зашивать. Решение было правильным — первые дни из раны шло обильное отделение, ведь все пулевые и осколочные ранения по правилам военно-полевой хирургии всегда считаются загрязненными (инфицированными). Были назначены ударные дозы антибиотиков, они и сняли воспаление.
Через три дня вновь взяли парня на операционный стол и наложили-таки ему отсроченные первичные швы. Невский с восхищением смотрел на работу Ивана — тот проводил настоящую «ювелирную работу» — использовал атравматические иглы с тончайшими нитями. Он обещал раненому, что сделает ему шрам минимально заметным. Конечно, «шрамы украшают мужчину», это верно. Но лучше все-таки их иметь не на лице. В угол раны все же поставили тоненькую полоску резины, как «выпускник». Заживление пошло хорошо, воспаления не было, резиночку извлекли через три дня, вчера. Теперь следовало еще раз глянуть на состояние зашитой раны.
Солдат с забинтованным лицом и хмурым взглядом вошел в перевязочную, не спеша, снял синюю больничную куртку, белую нательную рубаху и взобрался на перевязочный стол. Чтобы ночью во время сна его повязка с головы не слетела, парня забинтовывали «на совесть» — открытыми оставались лишь глаза и рот, носом пришлось «пожертвовать», забинтовав вместе со щекой.
— Ты чего, Никола, такой смурной? Хоть бы улыбнулся или сказал что-нибудь хорошее. — Сказал Невский, наблюдая, как Зина разбинтовывает ему голову.
— А че веселится-то, товарищ старший лейтенант?
— Ты остался жив, а это главное! Через четыре дня Новый год! Это тоже повод для хорошего настроения.
— Как я с такой рожей жить буду?! Все от меня будут со страху прятаться. Лучше бы меня убило совсем, чем с такой харей оставлять на мир смотреть…
— Что ты такое говоришь, Николай?! — Зина окончательно разбинтовала лицо и осторожно сняла повязку с зашитой раны. — Все у тебя будет хорошо, только маленький шрамчик останется. Ты же не знаешь, как сейчас выглядишь. Поверь мне, что все нормально. И никакая это не рожа. Ты даже очень симпатичный парень. Мы же вот с доктором не прячемся со страху, как ты говоришь.
— Ну, вы — это другое дело, привычные. А я себя видел после ранения, мне пацаны давали зеркальце глянуть. Из-за меня хороший человек погиб, Зазуля Антон, наш сержант. При взрыве «эрэса» он на себя основные осколки принял, а мне уж меньше досталось. Получилось, что закрыл он меня собой. Поэтому и говорю, что я должен был погибнуть.
— Не болтай ерунды! Ты не причем. Это судьба так распорядилась. Жалко, конечно, вашего Антона. Но война — есть война. Каждый день кого-нибудь убивают. И правильно говорит Зина, все у тебя хорошо заживает. Поверь моему опыту, я многих раненых уже здесь повидал. И не говори о своей гибели, мать свою пожалей.
— Вы мою мамку не знаете. Она даже рада будет, если меня «кокнут». Не зря ведь она хотела меня убить.
— Ну, ты, Колька, и засранец! — Зина стукнула ему подзатыльник. — Разве можно так о своей маме говорить. Она ведь у тебя одна.
Парень втянул голову в плечи, затем виновато обвел взглядом врача и медсестру. Потом он всхлипнул и закрыл глаза ладошкой. Невский и Юрлова недоуменно переглянулись.
— Ну-ка, выкладывай все начистоту! Пока не расскажешь, отсюда не выйдешь. Что такое у тебя произошло с родителями? Мы с Зиной хотим послушать. Говори!!
Рядовой Шакуро, опустил руку. В глазах его стояли слезы. Он шмыгнул носом и начал свою «исповедь».
Папки я никогда не знал. Его просто не было. Мамка, сколько себя помню, всегда называла меня «ошибкой молодости», часто даже в детстве лупила меня всем, что под руку попадалось. Я ревел, не понимая, в чем провинился. Она часто напивалась «вдрызг», приводила разных мужиков в дом, меня просто выгоняла на улицу, даже зимой. Когда я стал взрослее, то сам уже убегал от нее к своей родной тетке. Она жила неподалеку.
А городок этот называется Бердск, это рядом с Новосибирском, в десяти километрах к югу. Мамка моя там на радиозаводе работала. Кстати, там и электробритвы выпускают (Невский кивнул, вспомнив название на своей бритве — «Бердск»). А старшая родная сестра моей мамки, тетя Галя, Галина Матвеевна, работала в школе учительницей начальных классов. Она одинокая, детей нет, да и замужем никогда не была. У нее очень плохое зрение, очки с толстыми стеклами на все лицо. Вот она меня у себя и оставляла пожить, пока мамка за мной не приходила. Я ревел, не хотел возвращаться, но мамка уводила меня «за ухо». Они очень ругались друг с другом, две родные сестры, но такие разные. А тетя Галя меня любила, это я всегда чувствовал. Даже баловала меня. Все хотела у мамки отнять по суду. Но ей отказывали.
В сентябре 1971 года я пошел в школу. В начальных классах я учился у моей родной тети. Еще больше полюбил ее и привязался. Она обожала наш городок. До сих пор помню ее рассказы на уроках природоведения о Бердске. Он был основан еще в 1716 году как крепость Бердский острог, а городом стал в 1944году. Она рассказывала, что градообразующими предприятиями города являются радиозавод (это где мамка работала), электромеханический завод (это, по слухам, гигантский завод, большая его часть секретная, под землей расположена) и химический завод. А живет в городе порядка 68 тысяч человек. Город же наш считался самым зеленым в СССР. Вы знаете, сколько у нас парков и аллей с деревьями!
Я по целым неделям жил у тети, убегая от пьяной мамки. Она тогда все со своими ухажерами никак не могла разобраться, даже не до меня было, а я и рад. Мне нравилось у тети Гали, у нее свой большой дом, огород и сад. Она все лето там проводила, я ей всегда помогал с удовольствием. Мы-то ведь с мамкой жили в маленькой однокомнатной квартирке на третьем этаже в «хрущевке», это ей еще от завода дали, как матери одиночке. А тетя у меня славная, хоть и смешная. Видит плохо. Все время забывает, где оставила свою вставную челюсть, она обычно ее в огороде теряла. Так вот, она научила свою собаку Верну (черная такая, лохматая, не знаю ее породы) находить эту челюсть и ей приносить. Прямо умора, но собака аккуратно приносила, ни разу не повредила, а тетя Галя погладит псину, челюсть водой помоет и опять в рот вставляет. Я тоже любил с собакой играть, добрый был пес.
Мамку свою я ненавидел, особенно когда она пьяная была. В старших классах она уже боялась меня лупить, я и сдачи мог дать. Теперь я уже в открытую перешел жить к тете своей. Она была тоже рада.
Как я любил встречать с тетей Галей Новый год! Это ведь не только главный праздник года, но и мой день рождения. Да-да, я родился вечером 31 декабря 1963 года. Хорошую мамке «свинью подложил»… Тетя Галя каждый год украшала свежую елку, я на всю жизнь запомнил этот запах хвои. Она всегда дарила мне подарок от Деда Мороза на Новый год, это она клала под елку. Я всегда удивлялся, откуда Дедушка Мороз знает, что я хочу. Это мог быть футбольный мячик или настоящие коньки с ботинками, лыжи или клюшка с шайбой, даже удочка или спиннинг. (У нас ведь замечательная рыбалка. Город стоит на реке Бердь, это правый приток Оби, наш город как раз расположен близ впадения нашей речки в Обь, там и Новосибирское водохранилище находится. Сколько там рыбы! Мы с друзьями часто летом уходили на рыбалку с ночевкой). А после вручения подарков от Деда Мороза, тетя дарила мне уже от себя подарок ко дню рождения. Это был мой любимый день в году. Как я обожал свою тетю!