Страница 145 из 156
И все же первый шаг на пути аграрной реформы был сделан, и отсчет ее следует вести с принятия Верховным Советом СССР 22 февраля 1990 г. Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о земле. В них говорилось, что «…граждане СССР имеют право на получение в пожизненное наследуемое владение земельных участков: для ведения крестьянского хозяйства; для ведения личного подсобного хозяйства; для садоводства и животноводства…» В этих Основах устанавливались лишь принципы проведения реформы. Важнейшие вопросы землевладения и землепользования передавались на рассмотрение союзным республикам.
Национальный вопрос в СССР считался решенным окончательно, и потому Горбачев на начальном этапе своей деятельности не высказывал каких-либо намерений реформировать межнациональные отношения. Но ему пришлось основательно заниматься этими проблемами, особенно в последние годы пребывания у власти.
Гласность, демократизация, вспыхнувший интерес к истории своих народов в союзных и автономных республиках и областях, интенсивная разработка «белых пятен» в прошлом СССР и его частей и т.д. возбудили дезинтеграционные процессы в стране, которые можно было толковать и как сепаратистские выступления национальных кланов, стремящихся нажиться в разжигаемой смуте, и как взрыв национального самосознания народов, как национально-освободительное движение.
Конечно же Горбачев не ожидал, что дарованная им гласность, свобода выражения мыслей, а тем более — действий, выльется в неуправляемый процесс. Он оказался заложником наивной веры в пролетарский интернационализм, в единую общность, якобы сформировавшуюся в СССР — советский народ, в гармоничную форму союзного государства. На поверку оказалось, что ничего подобного и не было. Только жесткая деспотия центральной власти в сочетании с иллюзиями скорого коммунистического рая удерживали от развала СССР. И как только эти два фактора перестали действовать, процесс пошел естественным путем. Смеем утверждать, что не будь власть большевиков такой сильной, географическая карта Европы давно бы была уже другой.
Выдающийся русский философ Николай Бердяев, как известно, не жаловавший большевиков, отдает им должное в сохранении целостности государства: «Народные массы были дисциплинированы и организованы в стихии русской революции через коммунистическую идею, через коммунистическую символику. В этом бесспорная заслуга коммунизма перед русским государством. России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился повиноваться».
Михаил Горбачев не заглянул в эти святцы. Может, и хорошо, что не заглянул, иначе и перестройки не было бы и не было бы демократической России. А попытки удержать народы в рамках единого государства, когда они этого не хотят, могли закончиться куда более кровавыми разборками, чем мы пережили.
А начались они сразу же после объявления перестройки. Антирусские выступления в Якутске и Алма-Ате произошли уже в 1986 г. Затем — беспорядки в Узбекистане и так далее. Несостоятельность мифа о братской дружбе между народами особенно наглядно продемонстрировал конфликт, а потом настоящая война между Арменией и Азербайджаном. Политика Горбачева во всенарастающем межнациональном хаосе не отличалась последовательностью. До определенного времени в начавшемся национальном движении он видел не только следствие, но и потенциал перестройки. Поддерживал его, по крайней мере — в риторике. Поняв, что если республикам не дать больше прав, то они их сами возьмут, он пошел по этому пути. В недавно опубликованном учебнике истории данное явление оценивается так: «Центральная власть стала заигрывать с республиками, обрушиваясь с критикой на союзные министерства и ведомства, упрекая их в том, что они не считаются с мнением субъектов федерации. Фактически был выбран курс умиротворения сепаратистов. Чем больше союзная власть делала уступок, чем больше она занималась самокритикой, тем требовательней и настойчивей становились республики… Был выбран путь поощрения децентрализации, передачи республикам целого ряда управленческих функций, перехода на принципы хозрасчета».
Но критика — критикой. А что, собственно говоря, оставалось делать Горбачеву? Расстреливать демонстрации, разгонять национальные организации, арестовывать их лидеров? Но, во-первых, не для того он провозглашал приоритет общечеловеческих ценностей и демократизацию. Во-вторых, сил таких не было. В-третьих, он не располагал лозунгами, которым захотели бы подчиниться и последовать за ними народы СССР. Вот Горбачев и играл в поддавки с республиками. Хотя попытки силового обуздания национальных выступлений были. В 1988–1990 гг. пролилась кровь на улицах Баку, Тбилиси, Вильнюса, в других местах.
Сепаратистские выступления сопровождались резким падением дисциплины межреспубликанских поставок. Союзные республики не перечисляли в полном объеме средства в союзный бюджет. Горбачев с одержимостью фанатика стремился спасти Союз от развала, ограничивая прерогативы центра в пользу республик, сужая круг вопросов, входящих в Союзное ведение. Во имя этого был проведен всесоюзный референдум 17 марта 1991 г. Гражданам СССР было предложено ответить на вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свобода человека любой национальности?» 76,4% принявших участие в голосовании (80% от общего числа имеющих право голоса) высказалось за сохранение СССР. Но этот референдум не мог остановить центробежные процессы. К тому времени уже все союзные республики заявили о своем суверенитете. Роковую роль сыграла декларация о суверенитете России, принятая 12 июня 1990 г. первым съездом народных депутатов РСФСР. Ельцин, председатель Верховного Совета России, заявил о необходимости нового союзного договора между теперь уже суверенными государствами. Между республиками стали заключаться договора, минуя союзное руководство. Горбачев отдавал все силы подготовке нового союзного договора. Соглашался на большие уступки республикам в передаче им властных прерогатив от центра. По существу дело шло к превращению централизованного государства в аморфную конфедерацию.
Договор был подготовлен, на 20 августа 1991 г. намечалось его подписание. Но оно не состоялось из-за начавшегося путча. После ареста членов ГКЧП победитель заговорщиков Ельцин, главный оппонент Горбачева, стремительно развивая свой успех, фактически вышел из-под контроля центра. Россия прекратила выплаты в союзный бюджет. Бывшие союзные республики одна за другой объявляли о своей независимости. Пытаясь сохранить единую государственность, Горбачев проводит через пятый съезд народных депутатов СССР (сентябрь 1991 г.) решение об образовании на переходный период новых органов власти: Государственного совета во главе с Президентом СССР, в который вошли руководители республик, и для управления народным хозяйством — Межгосударственного экономического комитета. Горбачев продолжал лихорадочно работать над союзным договором, корректируя его с учетом все новых и новых обстоятельств. В нем уже фигурировало такое понятие, как Союз суверенных государств.
Горбачев предлагал поочередно пять проектов Союзного договора. Последний из них был одобрен Верховным Советом 3 декабря 1991 г. Но уже ничто не в силах было остановить окончательного развала СССР. Собравшиеся 8 декабря в Беловежской Пуще руководители России, Белоруссии и Украины — Борис Ельцин, Станислав Шушкевич и Леонид Кравчук подписали соглашение об образовании Союза независимых государств (СНГ), заявив при этом: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Вскоре к союзу трех присоединились другие республики, за исключением прибалтийских.
Горбачев предпринимает отчаянные попытки не допустить ратификации Беловежского соглашения. Обращается к Верховным Советам республик с призывом не делать этого. Но его уже никто не слушает. Горбачев де-факто и де-юре оказывается президентом несуществующего государства, и ему ничего не остается, как заявить о сложении своих президентских полномочий. Что и было сделано 25 декабря 1991 г.