Страница 4 из 34
— Кофе вас устраивает?
— Что? — он даже вздрогнул. — Да, конечно. Я... э... мне необходима ваша помощь, мистер Таннер.
Я предположил, что ему года двадцать четыре.
Аккуратный костюм, приятное лицо, короткая стрижка. Скорее студент, чем ученый. В наши дни такие вот молодые люди все больше интересуются учеными степенями. Без университетского диплома и степени бакалавра работу лучше не искать вовсе, но почему-то во многих фирмах магистра или доктора каких-либо наук воспринимают как мужчин, в то время как неостепененные ходят в юношах. Хотя я не понимаю, каким образом докторская диссертация «Символизм в поэзии Пушкина» может помочь повысить компетентность разработчика рекламной компании новой коллекции женского белья.
— Защита моей диссертации назначена на середину следующего месяца, — продолжал Кудахи. — А я никак не сдвинусь с места. Я слышал... вас рекомендовали как...
— Как человека, который пишет эти диссертации?
Он кивнул.
— Область вашей деятельности? — спросил я.
— История.
— Тема, разумеется, у вас есть.
— Да.
— Какая же?
Он шумно глотнул.
— Боюсь, не избитая.
— Это хорошо.
— Простите?
— Неизбитые темы — самые лучшие. Так о чем вы собираетесь писать?
— О преследовании армян турками в конце девятнадцатого века, до и после Первой мировой войны, — он улыбнулся. — Не спрашивайте меня, почему я ее выбрал. Вразумительно ответить не смогу. У вас есть какие-нибудь материалы по этой тематике, мистер Таннер?
— Да.
— Есть? — его глаза широко раскрылись. — Правда?
— Я знаю об этом достаточно много.
— Тогда вы сможете... э... написать диссертацию?
— Вероятно. Вы уже что-то сделали?
— У меня с собой записи...
— Вы их показывали куратору или только собирались показать?
— Их пока еще никто не видел. С куратором мы встречались, он дал мне несколько советов, но моих записей не видел.
Он уже начал раскрывать брифкейс, но я остановил его.
— Тогда они мне не нужны. Лучше начинать с чистого листа, знаете ли.
— Так вы напишете диссертацию?
— За семьсот пятьдесят долларов.
Его лицо затуманилось.
— Очень дорого. Я...
— Поступающий на работу со степенью магистра при прочих равных условиях получает за первый год на полторы тысячи долларов больше, чем те, кто этой степени не имеет.
Минимум на полторы тысячи. Я беру половину вашей прибавки за первый год. Если будете торговаться, цена не упадет, а возрастет.
— Я согласен.
— Защищаться, говорите, будете в Колумбийском университете?
— Да.
— И ваши оценки...
— В среднем — четверки.
— Хорошо. Диссертация в сто страниц? К середине следующего месяца?
— Да.
— Она у вас будет. Но половину денег я хочу получить сейчас.
— С собой у меня их нет. Могу я принести деньги во второй половине дня?
— Конечно.
Он вернулся в два часа пополудни, принес триста семьдесят пять долларов наличными. С деньгами он расстался с неохотой. Не потому, что пожалел деньги. Просто, отдавая их, он как бы подписывался под нашей сделкой, которую не мог считать этически безупречной. Ему хотелось стать магистром. Степень магистра сулила ему радужные перспективы, но его смущало, что степень эту он добывает нечестным путем. Однако он протянул мне деньги, я их взял и заключил наш договор с дьяволом.
— Полагаю, вы написали много диссертаций.
— Да уж, — согласился я.
— В том числе и по истории?
— Конечно. А также по английскому языку, социологии и экономике. Да и по другим дисциплинам.
— А какова была тема вашей диссертации?
— Моей?
— Ну да, на степень магистра или доктора. — Я даже не бакалавр, — честно признался я. — Пошел в армию сразу после школы. Корея. В колледже не проучился ни дня.
Его это удивило. Он начал убеждать меня, что я без труда окончу колледж с самыми высокими оценками.
— Для вас это пара пустяков. Экзамены будете щелкать как орешки. Одним махом напишете диплом. Все это нисколько не затруднит.
— В этом все и дело, — ответил я.
Диссертация Кудахи меня не напрягла. Я достаточно много знал об ужасных турках и голодающих армянах. В моей библиотеке имелись все классические книги по этой теме и многие менее известные работы, некоторые даже на армянском языке. Я говорю по-армянски, но читать армянские книги — совсем другое дело. Алфавит незнакомый, синтаксис своеобразный. Была у меня и полная подборка публикаций Лиги за восстановление Киликийской Армении, к счастью, на английском языке. Однотипность этих публикаций не вызывала сомнений, но их перечень неплохо смотрелся в библиографии, прилагаемой к диссертации.
Работалось мне в охотку. Приятно писать диссертацию, от которой не ждут откровений. Иной раз я мог сослаться на несуществующий источник и вставить пару пассажей от себя. Я изучал имеющиеся у меня материалы, ел, разминался в спортивном зале на Сто десятой улице, читал, просматривал приходящую корреспонденцию, а диссертация Кудахи писалась словно сама по себе.
Я сузил тему, сосредоточившись на армянских националистических движениях, которые в какой-то степени спровоцировали устроенную турками резню. Гнчак[2] и Дашнакцутюн[3], образованные соответственно в 1885 и 1890 годах, способствовали росту национального самосознания и призывали к освобождению из-под ига Османской империи. Курдская резня в 1894 году послужила прелюдией к демонстрации мускулов, и в следующем году Абдул Хамид вырезал восемьдесят тысяч армян.
И лишь во время Первой мировой войны, в которой Турция участвовала на стороне Германии и видела в своих армянских подданных пятую колонну, геноцид армян достиг своего пика, и выражение «умирающие от голода армяне» прочно вошло в наш язык. В середине тысяча девятьсот пятнадцатого года турки обезумели. В одном городе за другим поголовно уничтожалось армянское население, мужчины, женщины, дети. Те, кто сумел избежать меча, убегали из страны или тихо умирали от голода.
После войны Советы подгребли под себя Армению, обозвав ее Армянской Советской Социалистической Республикой. На территории, оставшейся у Турции, армян практически не осталось. Довольно большое их число еще проживало в Смирне, теперь Измире. Греки захватили город в греко-турецкой войне, разразившейся вскоре после окончания Первой мировой. Когда Ататюрк вернул Смирну Турции, город он сжег, а попавшихся под руку греков и армян уничтожил. Землетрясение 1928 года довершило разгром города, но к тому времени там проживали считанные армяне.
Как потом выяснилось, именно Смирна оказалась в эпицентре дальнейших событий. Но тогда я сосредоточил мое внимание на армянских националистических движениях, их организации, программах, целях, последствиях их деятельности. Я рассчитывал закончить диссертацию задолго до оговоренного срока и не планировал изучать судьбу армян, проживающих в Смирне. Потому что еще не познакомился с Китти и ее бабушкой.
Китти и я встретились на свадьбе в Виллидж. Мой приятель Оуэн Морган женился на еврейке из Уайт-Плейнс. Оуэн, уэльсец по национальности, талантливый поэт, на собственном опыте установил, что очень неплохо пить в три горла, изредка пописывать стихи и не пропускать ни одной юбки, до которой можно дотянуться, короче, во всем копировать Дилана Томаса[4]. Он удивил меня, пригласив в свидетели. Таких обязанностей мне исполнять еще не доводилось. В итоге я стоял рядом с ним во время церемонии бракосочетания в темном приделе церкви на Салливан-стрит. Венчал их священник, благоволивший к рабочим-католикам[5]. Ни Оуэн, ни его невеста католиками не были, но Оуэн прожил несколько месяцев в доме на Кристи-стрит, принадлежащем РК, до того как осознал, что равняться надо на Томаса Дилана. (Я сам член РК, хотя практически не участвую в их деятельности. И напрасно. Это прекрасная организация.) Итак, я стоял рядом с Оуэном, в положенное время передал ему кольцо, а потом Китти Базерян танцевала на его свадьбе.
2
Гнчак («Колокол»), по российским источникам, образована в 1887 г. Выступала за объединение армянских земель в самостоятельное государство.
3
Дашнакцутюн добивалась автономии Западной Армении в составе Турции.
4
Томас Дилан (1914-1953) — известный уэльский поэт.
5
Общественная организация.