Страница 38 из 64
Разве, что, вам с Сергеем Сергеевичем уговорить их
удастся… А это кто у нас там? Так и есть
посторонние. Нечего им на проезде делать.
Увидев на галереях публику, явно не из числа
действительных членов или членов-любителей,
Пейч кинулся наводить порядок:
- А вы здесь зачем? Посторонним не
положено!
- Николай Сергеевич, неужто вы меня не
признали?
- А это ты Антон… Рановато пришёл. Срок
через неделю.
- Да я не за деньгами. Лошадок посмотреть
захотелось.
224
- Ладно, смотри.
Через минуту зычный голос Пейча донёсся
уже с другой галереи.
- Даже не знаю - радоваться или огорчаться, -
сказал Лавровский. - Но, похоже, пятёрку Адвоката
нашли и без нашего содействия. Присяжный
поверенный князь Вадбольский, братья Коробковы
и буфетчик - четверо. А Курилов-Горицветов,
разумеется, пятый.
- Бред какой-то, - пожал плечами Малинин. -
А как же тогда Мотя Адвокат? Мы достоверно
знаем, что именно он передал Курилову динамит и
оружие. А как Комаров, сколотивший шайку на
бегах? Ты же мне сам говорил, что доказана его
связь с Куриловым.
- Доказана. Шестёркин и не скрывает, что
принял Комарова в добровольную народную охрану
по рекомендации Горицветова… Нет, друг мой, мне
весь этот жандармский расклад не нравится. Одно
из двух. Или у нигилистов не пятёрка, а какая-
нибудь десятка или двадцатка. Или Ширинкин с
Середой что-то напутали… Давай, сейчас
позавтракаем, попробуем Сахновского на судейство
уломать и поедем в «Дрезден» к Ширинкину.
- Хорошо. А потом мы со Степановым на
Курский вокзал, одесского сыщика встречать.
- Одесского? Любопытно. Пожалуй и я с вами,
если Василий Васильевич возражать не станет.
- С чего ему… Смотри!
225
Возглас Малинина был вызван тем, что на
противоположной прямой наездник пустил в резвую
крупного серого жеребца. Лавровский тут же
щёлкнул секундомером.
- Ты только посмотри, Лёша! - восторгался
Сергей. - Какая необыкновенная лёгкость бега.
Такое впечатление, что он копытами о землю не
опирается, а только отталкивается. А как шея и
спина вытянуты! Прямая линия, да и только!
- Не люблю я, друг мой, низкую рысь.
Красоты ей не хватает. Мне больше нравится, когда
передние ноги на ходу чуть не до морды достают, да
ещё эдак в стороны выбрасываются… А это всё не
то… Но вот резвость… Немыслимая резвость!
Интересно, кто это?
- Семён Герасев.
- Да я о лошади. Семёна по посадке ни с кем
не спутаешь.
… Семён Герасев в беговом мире был
личностью известной. За четверть века выиграл он
более пятидесяти самых престижных призов -
Императорских, Государственного коннозаводства,
именных. Но славился он не этим - на счету у пяти-
шести русских наездников побед не меньше. А вот
таким количеством приведённых в порядок
лошадей, которых «раздёргали» другие, никто иной
похвастаться не мог. Умел Семён понять почему
«разладился» рысак, что ему сейчас требуется -
хлыст и жёсткие удила или отдых и мягкий посыл.
Так было в 1879 году с серым Перцем, который
226
«привёз» своим владельцам более двадцати тысяч
рублей. Замучили его частой ездой на призы и
чрезмерно резвыми работами. Жеребец стал
закидываться - бросаться на бегу в сторону. Хозяин
пришёл к выводу, что у Перца всё уже в прошлом и,
особо не гонясь за ценой, продал его. Новый
владелец помучался немного и, по совету наездника,
перепродал. В конце - концов, жеребец за бесценок
достался охотнице Владыкиной. Та поставила его на
конюшню Герасева. А через два месяца Перец легко
выиграл «Приз Общества установленный на вечные
времена в честь вице-президента и почётного члена
Александра Васильевича Колюбакина», а потом
«Приз
Управления
Государственного
коннозаводства для жеребцов и кобыл не моложе
пяти лет». Те кто ещё совсем недавно говорил, что
Перцу на бегах больше делать нечего, стали просить
Владыкину продать жеребца. Самую большую цену
- 9500 рублей - назначил петербургский банкир
барон Гинсбург, купивший жеребца для своей
призовой конюшни во Франции.
Однако известен был Герасев не только
своими золотыми руками. Как и многие
талантливые русские люди, он имел склонность к
горячительным напиткам. При этом не всегда мог
рассчитать где, когда и сколько принять. Одна из
пьянок закончилась скандалом, о котором долго
вспоминали не только в России, но и в Европе.
Перед розыгрышем крупного международного
приза в Вене Семён выехал на беговую дорожку
227
вдребезги пьяным и был не допущен к
соревнованию. Московское Императорское
общество любителей конского бега наказало
Герасева - запретило ему в течение года выступать
на своём ипподроме. Петербургское беговое
общество оказалось строже - оно лишило наездника
права ездить навсегда. С тех пор дорога в северную
столицу была для Герасева закрыта. Но ему хватало
Москвы и провинциальных ипподромов. Да и во
Францию. Австрию, Италию нередко доводилось
выезжать…
Наездник после резвого броска перевел
жеребца на трот, а потом и на шаг. Когда он
поравнялся с беседкой Алексей крикнул:
- Молодец, Семён Терентьевич!
Герасев остановил лошадь, слез с дрожек:
- Понравилось, Лексей Василич?
- Ещё бы! Четверть без тридцати пяти была.
- Скажу по секрету, жеребец готов в пять
тридцать.
В переводе с бегового языка на
общедоступный, это означало, что четверть версты
была пройдена за двадцать пять секунд, а
дистанцию в три версты жеребец способен
пробежать за пять с половиной минут.
- Это кто же такой? - заинтересовался
Алексей. - Не видал я его раньше.
- На днях из Прилеп привезли, с завода
Добрынина. От Залётного и Добрынки. Ратником
228
кличут. Силён шельмец, - Герасев ласково потрепал
рысака по шее. - Сорвется на галоп - не удержать.
- Удержите, - заверил Малинин. - Помню, как
вы на Большой Императорский на Дружке ехали.
Когда он на третьей версте сбился, все думали, что
проскачка. А вы его после десятого скачка на рысь
всё-таки поставили. И всех за «флагом» бросили.
- Не преувеличивай, Сергей Сергеич. Не всех.
Ефим Иванов, который тогда на Бедуине ехал, во
время уложился. Он тогда только четыре секунды
мне проиграл, а «флаг» - девять… А Ратника, хоть
сила уже и не та, я, конечно, удержу. Только не я на
нём в воскресенье поеду, а владелец.
- Почему?- удивился Алексей.
- Хозяин - барин. Ему виднее… А у вас какие
новости? Отыскали Удалого?
- Вы о чём? - деланно удивился Сергей.
- Да не хитрите вы, судари мои. Все бега
судачат, что какие-то прохвосты у Малютина
жеребца обманом увели, а вы подрядились их
поймать и пропажу вернуть.
- Не поймали пока, - вздохнул Алексей.
Вдруг Герасев кого-то увидел на галерее.
- А вот Антон мне и нужен, - обрадовался он.
Крикнул - Антон Иванович! Иди к нам!
Подошёл пожилой солидный мужчина с
седоватой бородой лопатой.
- Что угодно, Семён Терентьевич?
- Деньжат у тебя я хотел перехватить сотни
три.
229
- Это всегда пожалуйста. Условия тебе
известны.
- Знаю. Без залога не даешь. Мои жетоны
золотые за Большой Императорский и
Колюбакинский призы подойдут?
- Вестимо. Этим вещам цены нет. Заходи в
любое время.
- Сегодня после обеда и загляну, - сказал
Герасев, садясь на дрожки.