Страница 24 из 64
околоточный надзиратель, пивший чай в буфете.
- Это кто тут безобразия чинит? - рявкнул он с
порога. - Ты, что ли Зяма?
- Бог с вами, Пал Михалыч. Вы меня знаете - я
человек смирный, - залебезил небритый. - Вот эти
безобразят. Один, ни с того ни с сего, бац Быку по
морде, а второй хвать меня за шкирку.
- Врёт, - возмутился Сева. - Они сами…
Околоточный, судя по всему бывший в доле у
Зямы с Быком, не стал слушать:
- Пошли в участок. Там тебе, мазурику,
покажут, как в приличных заведениях скандалы
устраивать.
- И мне идти? - усмехнувшись, спросил
Комаров.
- И тебе.
- Господин околоточный, попрошу не
«тыкать», - голос Комарова был спокоен. - Да будет
вам известно, я сотник 1-ой Ходынской сотни,
высочайше
утвержденной
Московской
добровольной народной охраны, на которую
возложено доносить по начальству обо всех
злоупотреблениях со стороны чинов полиции.
Поэтому я охотно проследую с вами в участок,
чтобы незамедлительно сообщить приставу Змееву
о вашем поведении - пособничестве лицам,
занимающимся недозволенной игрой на деньги.
140
Малинин читал в газетах о добровольной
народной охране, созданной для оказания
содействия полиции в охране порядка на улицах во
время высочайших проездов. Ратники или, как их
ещё называли, дружинники должны были стоять в
оцеплении - в первых рядах пришедших
приветствовать императора, не допускать людей на
проезжую часть, а в случае появления среди
публики подозрительных лиц сообщать о них
ближайшему сотруднику полиции. Каких-либо
других прав они не имели. Но околоточный, похоже,
этого не знал:
- Но позвольте, сударь, мой прямой
служебный долг пресекать любые…
- Вот и пресекайте. Заберите в участок этих
двух мерзавцев. А нам некогда - на заседание
городского попечительства добровольной народной
охраны ждут. Князь Долгоруков не любит когда
опаздывают. Пошли Сева.
Обескураженный околоточный растерянно
посмотрел ему вслед, а потом набросился на Зяму и
Быка:
- Вы, что, ироды, нюх совсем потеряли? А ну
пошли со мной! Будете знать, с кем связываться.
Те нехотя поплелись за полицейским.
- Экая досада, - вздохнул Малинин. - Мне с
Быком надо было перемолвиться.
- Он теперь не скоро появится, - сказал
Ломоносов. - На неделю ему дорога в «Мир»
141
закрыта. Такое уж у Пал Михалыча наказание для
всех проштрафившихся.
Малинин пригласил Ломоносова в буфет
попить пива, не поскупился на настоящий
английский портер. И не прогадал - узнал много
любопытного.
Выяснилось, что беговой сторож Комаров
игрок. Притом ставит всегда по крупному и никогда
не проигрывает.
- Словно заранее знает, кто первым придёт, -
усмехнулся Ломоносов. - А может сам решает, кому
ехать, а кому сбиться.
Малинину сразу вспомнился рассказ Васи
Степанова о стороже с ипподрома и каком-то
железнодорожнике, заставлявших наездника Никиту
Маркова придержать Боевого.
- Сева этот с ним давно сюда ходит? -
поинтересовался он.
- Раньше я его не видел. А вообще у Комарова
много приятелей с железной дороги. Он, говорят, из
них эту свою Ходынскую сотню и набрал.
Узнал Сергей и о настоящей причине
сегодняшней драки. Комаров, зачастивший в
последнее время в бильярдную, пытается подмять
под себя всех - шулеров, букмекеров, разное мелкое
жульё. Предложил он своё покровительство и Зяме.
Разумеется не «за спасибо». Тот отказался, сказав,
что ему и одного Быка хватит. Вот и появился
никому не известный неказистый Сева, хорошо
знакомый с английским боксом.
142
А слухи о причастности Феодосия
Портаненко к похищению малютинского Удалого,
оказалось, идут от Мишки Кацмана.
- Он и мне об этом говорил, и Быку, и
извозчикам от вокзала, - сказал Ломоносов. - А вот
для чего, понять не могу. Михал Абрамыч человек
осторожный, без оглядки не чихнёт. Спросил я его
даже: «Не боишься, что за слова отвечать придётся?
У Феодосия в Москве друзей-приятелей много». А
он смеётся: «Какой с меня спрос? Я и знать ничего
не знаю, за что купил - за то и продаю».
Шум и гам стоял на Петровском бульваре.
Малинина то и дело обгоняли студенты. Кто
пешком, кто на извозчиках. Причём в большинстве
саней и пролёток пассажиров было больше
дозволенного - четверо, а то и пятеро. Городовые
делали вид, что не замечают - сегодня господам
студентам это можно.
… Начинался праздник утром на Маховой - с
молебна в университетском храме «Во имя святой
Татианы». Затем в присутствии многочисленных
почётных гостей, в том числе московского генерал-
губернатора и попечителя учебного округа
проходила торжественная церемония: со специально
написанной к этому дню речью выступал ректор;
студентам, показавшим незаурядные успехи в учёбе,
вручали награды. А потом, под пение «Гаудеамуса»,
толпы молодёжи вываливали на улицы и
отправлялись в свои излюбленные пивные и
143
трактиры у Никитских ворот, на Козихе, Тверском
бульваре.
Ближе к вечеру, изрядно зарядившись,
студенты снова переполняли улицы и с шумом,
гамом, песнями устремлялись к «Эрмитажу».
Правда, пели они теперь не только студенческий
гимн. То тут, то там звучала «Дубинушка».
Много песен слыхал я в родной стороне,
Как их с горя, как с радости пели,
Но одна только песнь в память врезалась
мне,
Это — песня рабочей артели:
Ухни, дубинушка, ухни!
Ухни, берёзова, ухни!
Ух!..
Да, дубинка, в тебя, видно, вера сильна,
Что творят по тебе так поминки,
где работа дружней и усердней нужна,
Там у нас, знать, нельзя без дубинки:
Ухни, дубинушка, ухни!..
Но полиция и это сегодня дозволяла. Имелось
у неё такое негласное указание - забирать студентов
только в случае крайней необходимости. Да и то,
сперва следовало их поздравить с праздником и
только потом предложить пройти в участок…
- Серёга! - окликнули Малинина, когда он
поравнялся с большой и шумной, судя по одежде и
возрасту, явно не студенческой компанией.
Приглядевшись, узнал несколько своих товарищей
по университету: Пашку Капустина, который
144
служит сейчас юрисконсультом в правлении
Московско-Курской железной дороги; Колю Зотова,
подавшегося после университета в военно-судебное
ведомство; помощника присяжного поверенного
Володьку Виноградова.
- А мы у Тестова уже отобедали, - радостно
сообщил ему Капустин. - Потом по пивным
прогулялись - вспомнили, так сказать, юность
беззаботную… Э, да ты я гляжу, совсем трезвый.
Так не годится, брат. Хлебни.
Он вытащил из кармана початую бутылку:
- Настоящая старка. В Москве такой не
сыскать. Это Коля Зотов из Варшавы привёз - он там
служит… Да не стесняйся - тяни из горла, здесь все
свои.
- Допустим не все, - Малинин указал взглядом
на высокого полного мужчину с длинными как у
запорожца усами.
- А это… это…. Тоже наш брат юрист. Его,
кажется, Володька Виноградов привёл.
Усатый, догадавшись, что речь идёт о нём,
подошёл к ним:
- Одинцов Матвей Петрович, присяжный
поверенный. Когда-то тоже учился в Московском
университете. Только недолго - перевёлся в
Новороссийский в Одессу.
Малинин тоже представился.