Страница 24 из 29
Короткий роздых -- и опять
Им надлежит мечи поднять.
И что же! Оба нападали,
Хотя в сраженье пострадали.
Упорство в топоте копыт,
Неистовее бой кипит.
"Такое видано едва ли,-
Между собою толковали
Придворные,-- в конце концов,
Два храбреца из храбрецов
Равны друг другу, очевидно,
И помириться не обидно".
Словам подобным рады внять,
Бойцы не стали бы пенять
На королевское решенье,
Когда бы только в отношенье
Наследства, спорного дотоль,
Решенье мог принять король.
Готова младшая сестрица
Со старшею договориться,
Однако старшая сестра
Упряма слишком и хитра.
Нет, старшая не соглашалась.
Тогда монархиня вмешалась,
Просила дело рассмотреть
И четверть или даже треть
Владений родовых бесспорных
По настоянию придворных
Сестрице младшей присудить,
Дальнейший бой предупредить,
Дабы друг друга поневоле
Воители не закололи,
Хотя (считаю так я сам)
Почетный мир -- отнюдь не срам,
Король Артур не против мира.
Сестрица старшая -- задира,
Не хочет разуму внимать,
Никак ее не уломать.
И поединок продолжался,
И каждый доблестно сражался.
Однако наступает ночь,
Сражаться рыцарям невмочь.
Не поединок-- просто чудо.
Воителям обоим худо.
Кровь под ударами течет.
Обоим рыцарям почет
Такая битва доставляет,
Во всех восторг она вселяет.
И согласиться все должны:
Друг другу рыцари равны.
И воздается не без права
Обоим честь, обоим слава.
Желанный длится перерыв,
Кровопролитный пыл смирив.
Не мудрено. Бойцы устали
И отдохнуть предпочитали.
И каждый склонен был считать:
"Мой супротивник мне под стать".
В подобной мысли укрепились,
Бой продолжать не торопились,
Поскольку ночь уже близка
И проиграть наверняка
В душе побаивались оба.
Такая гибельная проба
Кому угодно страх внушит.
Ивэйн, однако, не спешит
С врагом достойным расставаться.
Чтобы знакомства добиваться,
Ивэйн достаточно учтив,
И, случая не упустив,
Заговорил он первым смело,
Как мужество ему велело.
И в этом рыцарь преуспел,
Хотя не говорил -- хрипел,
Охрипнув от потери крови.
Гавэйну голос этот внове,
По голосу не узнавал
Гавэйн того, кого назвал
Ближайшим другом он когда-то,
Кого любил он больше брата.
Сказал Ивэйн: "Уже темно.
Я полагаю, не грешно
Прервать жестокое сраженье.
Сердечное расположенье
Вам, сударь, выразить хочу,
Любая битва по плечу
Тому, кто так мечом владеет,
Что меч в бою, как пламя, рдеет.
Искусством вашим изумлен,
Впервые так я утомлен.
Поверьте мне, без вероломства
Ищу я вашего знакомства,
Когда признать я принужден,
Что в этой битве побежден.
Удары ваши оглушают,
Последних сил в бою лишают".
Гавэйн в ответ: "Последних сил
Меня подобный бой лишил,
Отнюдь не вас. Вы, сударь, били
Так, что едва не зарубили
Меня, тогда как, чуть живой,
Я защищался сам не свой.
Все, что мне в битвах причиталось,
Сегодня мне от вас досталось
И даже, кажется, с лихвой,
Хоть мне сражаться не впервой.
Нет никакого основанья
Скрывать от вас мое прозванье.
Скрывать его не стоит: я
Гавэйн, сын Лота-короля".
Мессир Ивэйн, услышав это,
В отчаянье невзвидел света.
У рыцаря безумный вид.
Расколотый бросает щит,
Бросает меч окровавленный
Он, прямо в сердце уязвленный.
Бог знает, что произошло.
Спешил покинуть он седло.
Воскликнул он: "Ах я несчастный!
Нет! Это случай самовластный
Ввел в заблуждение меня,
Слепого грешника дразня.
Когда бы знал я, с кем сражаюсь!
Я, полоумный, обижаюсь
На собственную слепоту.
Прослыть я трусом предпочту,
В рассудке здравом поврежденный.
Я в этой битве побежденный!"
"Да кто же вы?" -- вскричал Гавайи.
"Не узнаете? Я Ивэйн.
Вы всех на свете мне дороже,
И вы меня любили тоже,
Не уставали прославлять
И мне утехи доставлять.
Я прегрешенье искупаю,
Победу вам я уступаю.
Я не любитель тайных ков,
Сдаюсь я без обиняков".
"Нет, не пристало вам сдаваться,-
Поторопился отозваться
Гавэйн любезный,-- посему
Я вашей жертвы не приму.
Сам потерпел я пораженье,
И это ваше достиженье".
"Нет, мне перечите вы зря,
Когда, но правде говоря,
Мне на ногах не удержаться,
Хоть в этом, сударь, не божатся".
"Нет, сударь, не перечьте мне,-
Гавэйн ответил,-- на войне
Я так не мучился доселе.
Вы доконать меня сумели.
Я пораженье потерпел
И не настолько отупел,
Чтоб в этом вам не сознаваться.
Мне полагается сдаваться".
И покидает он седло.
И в сумерках друзьям светло.
Друг друга крепко обнимали,
Как будто копий не ломали.
Ивэйн Гавэйна целовал,
Как будто с ним не воевал.
Ивэйн с Гавэйиом в умиленье,
Двор королевский в изумленье.
Конечно, все поражены
Таким концом такой войны.
Ведь это надо умудриться
Хоть напоследок помириться!
Король промолвил: "Господа!
Где ваша прежняя вражда?
Вы так упорно враждовали,
Кровь целый день вы проливали,
Чтоб дружбу в битве завязать?"
"Вам, государь, спешу сказать,-
Гавэйн ответил,-- что случилось.
Сознанье наше помрачилось,
И мы в безумный этот бой
Вступили по причине той,
Что зренья как бы нас лишили,
Зеницы нам запорошили.
Судьбе вопроса не задашь,
И я, Гавэйн, племянник ваш,
Сражался, не подозревая,
Что в бой, меня не узнавая,
Мой друг Ивэйн вступил со мной.
Ошибкой нашею двойной
Вовлечены мы в битву были,
Друг друга чуть не загубили.
Лишился я последних сил,
Когда Ивэйн меня спросил,
Как я, несчастный, прозываюсь.
Победы я не добиваюсь,
Греха на совесть не возьму,
Сдаюсь я другу моему.
По мне, пристойнее сдаваться,
Чем на погибель нарываться".
Ивэйн ответил: "Никогда!
Мне мысль подобная чужда. .
Я в этой битве побежденный.
Свидетель непредубежденный,
Король, конечно, подтвердит,
Что я сегодня был побит".