Страница 5 из 9
"Да, да",-не стал противоречить Висту Вадим, мало что понявший из его странного объяснения.
"А скажите, Вист, что вы представляете собой сами? То есть, я хочу сказать-вне этого ящика? Что вы… как бы это сформулировать. .. Ну, в общем, каков вы у себя на планете?"
"У меня нет, давно нет никакой своей планеты,- поняв вопрос, ответил Вист. – Я, коротко говоря, мысль. Мысль, посланная некогда в пространство…"
"Я не понял", – сказал Вадим.
"Попробую объяснить так, – раздумчиво начал Вист. – Ну вот представьте, измыслите некую планету, а на ней – некое мыслящее существо, ну человека, допустим. Вот он сидит в своем жилище, вот он задумался, озирая звездное небо… Представили? Вот он и существует, вот он и мыслит. А думает он, предположим, о том, как удивительно величественны и гармоничны законы мироздания, по которым несчетные светляки галактик, разбрызганные некогда взрывом, стремительно сбегаются к центру, в некой точке, чтобы исчезнуть в ней, став частицей чего-то, еще более гармоничного и величественного. А галактики,-думает этот человек,-набиты миллиардами звезд и планет, и где-нибудь там светит разумная жизнь. И она появляется, и она светит… И сидит где-то некое существо, и светят ему в глаза иные звезды…
И думает это существо, допустим, о том, что вон та широкая, серебристо-белая звездная полоса, лежащая в небе каждую ночь чуть левее одинокого платана, – это молоко, пролитое богиней…
И удел каждой мысли – необъятность. В ней и галактики, становящиеся частицей микрочастицы, в ней и те миллиарды звезд Млечного Пути, которые действительно слагают структуры молочных молекул… Вот уже тот человек, с которого начали мы свое рассуждение (назовем этого человека первичным или исходным), прекратил думать, отвлекся, умер, наконец, а мысль его, его порождение, все еще существует, длится, ширится, рождает и уничтожает. Что произойдет в неизмеримых ее недрах? По каким законам звучит ее эхо? Кто знает?.."
.. .Голос Виста приобрел торжественно-ритмичное звучание. Он все говорил и говорил, и Вадим его не перебивал.
"Все порожденное сознанием находит материальное воплощение в бесконечной Вселенной,-говорил Вист,-и все, что ни есть в ней материального, – это воплощение мысли.
И все, что можно только вообразить,-часть общей мысли, и все это-общая мысль. И все является частью другого, как большое есть часть малого и вечное – часть мгновенного.
И все в мире родственно: и звезда, и цветок, ибо все построено из одного…"
"Старая сказочка",-думал Вадим, неотрывно глядя в круг догоравшего костра…
Мерцали последние угли. На их жаркий пурпур волнами набегали черные тени. Пурпурное боролось с черным. "Есть еще силы! Есть еще жар! Прочь!"-вспыхивало пурпурное, сбрасывая черное. "Посмотрим… подождем. .." – вновь наползало черное. Извиваясь от ожогов, оно ползло все выше, все увереннее. И черное победит, задушит, зальет. И будет это в конце концов единым черным, и оденется единым сизым пеплом, мертвее и равнодушнее которого нет ничего на свете.
Вадим пошарил вокруг себя в темноте, захватил несколько отполированных паводком веток и аккуратно положил их на угли. А вот сейчас,сейчас…
"Идеализм это, друг ситный", – сказал он Висту.
"Не понял", – прозвучало в ответ сухо и строго.
"Ну, словом, материя первична, сознание вторично, и никаких гвоздей! По-вашему, и я – порождение мысли?"
"А как же! – радостно подтвердил Вист. – И вы, и я, и все, что существует. И сами мы, существуя, непрерывно расширяем Мироздание".
"Идеалист, – определил Вадим, – и притом махровый. И вообще, решительно предупредил он собеседника, – не выдавайте вымысла за реально существующее. Ясно? Я верю, что вы Пришелец, что вы-в ящике, и все такое прочее. Но уж чтоб без идеализма".
"Странный вы человек, – защищался Вист,-вы хотите строить здание ясности на фундаменте своего недопонимания. Вы даже не хотите…"
"Да уж какой есть!"-отрезал Вадим.
"Ну хорошо, хорошо, – насмешливо проговорил Вист. – Вы хоть потом, на прощанье-то, поинтересуйтесь, как построено Мироздание. Что это: кристалл? Цветок? Глаз? Живое это или мертвое? Неужели не интересно?"
"Я существую объективно,-угрюмо ответил Вадим,-и в этом вы меня не разубедите".
"Ну и существуйте себе на здоровье! – с готовностью поддержал Вист. Кто ж вам мешает?"
"Но вы ведь тоже существуете объективно? – гнул свою линию Вадим. Или вы – Пришелец, объективно существующий, и объясните мне, откуда вы и как сюда попали… Я пойму. Мне не детали важны, а суть. Или же вы-плод моего воображения. Или-или. Если плод-выметайтесь к чертовой матери! Сознание, конечно, штука темная, но для меня в этом случае есть объяснение: бред, сон, слуховые галлюцинации… Так что отвечайте!"
"У меня нет выбора, – печально проговорил Вист. – "Вы принуждаете меня к этому, милорд?-спросила она, устремив на говорящего горящий гневом, испепеляющий взгляд", – жалобно процитировал Вист полюбившегося ему Дюма. "Она" – это я, а "милорд" – вы. Все остальное отражает самую суть".
И поскольку Вадима не тронули ни смысл сказанного, ни тон Виста, тот продолжал, вздохнув:
"Ладно, подыщем другое, приемлемое для вас объяснение…"
"Что значит-приемлемое? – бдительно встрепенулся Вадим. – Говорите, как оно есть".
"Конечно же, конечно – так, как есть, – с едва уловимой иронией успокоил Вадима собеседник,-как же иначе? Итак, я-направленная мысль некоего существа, имя которого мы общими усилиями перевели словом "Вист".
"То есть вы и есть тот самый Вист!"-торжествующе произнес Вадим.
"То есть я и есть тот самый Вист", – послушно отозвался тот.
"Ну, дальше,-направлял беседу Вадим,как вы выглядите там, у себя на планете? Ведь на планете же, а?"
"Конечно же на планете, где ж еще? – Вист больше не упирался, не упрямился.-Как выгляжу? – переспросил он, не то вспоминая, не то торопливо соображая. – Четыре… нет, шесть… Одним словом – четное число конечностей. Да. Голова, значит, органы чувств, дыхания, анализа и синтеза, воспроизводства…
Все в норме, все в порядке… Вот, стало быть, я какой,-точно присматриваясь к чему-то, сказал Вист. – И, как большинство моих соплеменников, я умею и люблю путешествовать в Пространстве".
"Каким образом?"-потребовал уточнения Вадим. Тон его реплик был каким-то прокурорским, но расслабляться в разговоре с этим идеалистом он не мог.
"Силой мысли!-сказал вдруг высвободившийся из-под опеки Вист. – Да не пугайтесь же вы! Распро… Не буду, не буду. Извините меня, Вадим. Но уж тут-то чего особенного? Тут-то зря вы придираетесь. Материя первична, сознание вторично, все на месте".
"Ox, запутывает он меня…" – подумал Вадим.
"Давайте-ка опять попробуем прибегнуть к аналогии, – предложил Вист. Вы можете, Вадим, представить себе свой дом, место своего постоянного обитания? Что там-кабинет, будуар, гостиная, фехтовальный зал – неважно. Можете представить там близких вам существ? Ну, представьте-ка!"
Вадим закрыл глаза.
.. .Будильник стоял на стуле в головах кровати.
Вадим глянул на циферблат, и будильник задребезжал. Семь двадцать, как и положено.
Мария выпростала Из-под одеяла руку, рука безошибочно ткнула кнопку звонка. Толчками ног, как это она всегда делала, Мария сбросила одеяло, повернулась на бок и неприязненно посмотрела на будильник. Вадим улыбнулся и подмигнул ей. Мария тоже вдруг улыбнулась, своим мыслям, должно быть.
Она села на постели, помотала головой, и лицо ее скрылось под густой темной гривой волос. Потом она плавно качнула головой, забрасывая волосы за спину, погрузила в них пальцы и, сладко зевнув, потянулась. Ночная ее, в горошек, рубашка с глубоким вырезом соскользнула с левого плеча, обнажив небольшую смуглую грудь. У Вадима слегка закружилась голова. Мария же, точно почувствовав вдруг на себе чей-то взгляд, испуганно крестнакрест руками подхватила рубашку к горлу и тут же опомнилась и засмеялась. Она еще раз вольно потянулась, повернув голову к Наташкиной, с сеткой, кровати, встала и пошла к ней босиком, приговаривая радостно и нежно: "Ну, кто там у нас проснулся? Кто это у нас папкины глаза таращит? .."