Рассказы вьючного ящика

"В ящике? – изумился Вадим. – Да как же это так?"

"Так уж вышло, – с легким смущением ответил Голос. – Это был первый предмет, осознанный мной при материализации на вашей планете. А воплощение во что-либо местное при материализации в конечном пункте перемещения, видите ли, должно осуществляться мгновенно. Практически всегда воплощаешься в первом увиденном предмете. Вот я и воплотился. Сыграл в ящик-так, кажется, по-вашему? А поначалу я все пытался вступить в контакт с этим несшим меня существом. С падлой этой, с кониной вербованной", – определил Голос с Юркиными интонациями.

"Так это же лошадь! Животное! – изумился Вадим. – Что же могла она вам ответить? Как?"

"А откуда мне было знать, тютя? – ответно удивился Голос. – И почему бы этому существу не оказаться вдруг разумным? Оно и крупнее вас, и сильнее, и, на первый взгляд, красивее. То есть, я хочу сказать,-поправился Голос, – что внешность его, как мне показалось, несколько более гармонирует со здешней местностью. Но теперь-то я понимаю! Теперь я вполне могу согласиться с превосходным по точности и глубине выражением:

"Встречают по одежке, провожают по уму".

Голос чуть помолчал, как бы наслаждаясь смыслом постигнутой им пословицы.

"Кроме того,-продолжал он,-в оправдание своей ошибки могу сказать следующее.

Воплотившись в этот самый ящик и обнаружив находящиеся в нем предметы, я мгновенно понял, что изготовлены они разумными существами и что изучение этих предметов-ключ к пониманию самих разумных существ. Прежде всего я определил назначение тех сводов информации, о которых я упомянул".

"Книг", – подсказал Вадим.

"Вот именно, благодарю вас, сударь,-вежливо отозвался собеседник.- Я постиг принцип вашей письменности и затем освоил три имеющиеся здесь книги. В первой, самой обширной, самой полной и познавательной, фигурировало вполне разумное существо, именуемое "Виконтом". А ведь точно так же именовалось и несущее меня существо. Трижды я пытался вступить с ним в контакт и трижды терпел жесточайшую неудачу. Страх и ярость вызывали в нем все мои попытки. Вы сами были тому свидетелем. Теперь-то, конечно, мне ясна невольная моя ошибка. Рожа он протокольная, а не виконт!"-уверенно закончил Голос, еще более точно, чем в первый раз, воспроизведя Юркины интонации.

Вадим захохотал.

Чуть помедлив, смех этот в его сознании подхватил и Голос, вторя сначала тихонько и неуверенно: "Хи-хи", а готом все громче, басовитее. Вслух Вадим смеялся за двоих.

– Спать не дают!-сонным голосом пожаловался из палатки Мишель.-Кто там ржет-то?

– Спи, тютя! -одновременно сказали и Вадим, и Голос, один – вслух, а другой беззвучно, после чего оба смеялись еще сколько-то времени.

"Ах,-успокоившись, сказал Голос,-за этим стоило слетать! Какое чувство! Юмор слова, юмор ситуации… Да я теперь богач!"

"Как же я мог бояться? – думал Вадим. – Ничего интереснее и невероятнее не было в моей жизни. Если это сон, то до чего же замечательный! А если сдвиг, раздвоение, все равно – замечательно!"

"Ну вот, опять вы за свое, – забеспокоился Голос. – Все-таки вы мне чуточку не доверяете, все время выставляете в своем сознании защитные поля, на преодоление которых я трачу огромную энергию. Это так разорительно, Вадим! Ну поверьте же мне до конца, прошу вас!"

"Верю, дорогой, верю,-легко согласился Вадим, настроившись на веселый лад. – Так как же вы с Виконтом контактировали?"

"Ох,-вздохнул Голос,-такой обширный, такой перспективный мозг, такое образное восприятие мира и-увы! Мысли его мимолетны и трудноуловимы. Зато исключительно стойки и сильны эмоции. Так что все же кое-что меня заинтересовало. Не для коллекции, конечно, а так… Чувство ярости и страха, и то, отчасти знакомое мне, очень привлекательное чувство влечения к существу того же вида, зовущемуся Кастаньетой".

"Вот бы не подумал,-удивился Вадим,Виконту нравится Кастаньета? Скажите… А кстати,-перебил он себя,-давайте хоть познакомимся. Я – Вадим. Это мое имя. А ваше?"

"Позвольте мне сохранить мое имя в тайне, мадам, – произнес граф дрогнувшим голосом",-процитировал Дюма Голос.-"Мадам-вы, а "граф-голосом"-я. Остальное изложено абсолютно точно".

"Вот те раз! -удивился Вадим.- Какое же это знакомство? Должен же я как-то к вам обращаться?"

"Я могу воспроизвести в вашем мозгу звучание своего имени, но вряд ли вы, Вадим, сможете им воспользоваться. Хотите?"

Вадим, мысленно кивнувший, вздрогнул и передернулся от высокого, пронзительного визгливого скрежета.

"Ну как? – спросил Голос. – Сможете ли вы обращаться ко мне, называя меня таким образом?"

"Ну уж нет!"

"Я тоже так думаю,-ничуть не обидевшись, согласился Голос.-Скажите, какие это вызвало у вас земные, или бытовые, ассоциации?"

"Как вилкой по стеклу царапнуло",-не задумываясь, определил Вадим.

"Вилка… стекло… – раздумчиво проговорил Голос.-Звучит одинаково приятно. Царапнуло-тоже неплохо. Вот и зовите меня так".

"Вилкой-по-стеклу! – запротестовал Вадим. – Это ж вспотеешь, пока выговоришь. Тогда уж лучше сокращенно: Ви-П-Ст… Или вот-ВИСТ! А?"

"Звучно и кратко,-одобрил Голос.-Хорошо. Отныне я для вас Вист. Вист… – повторил он, с явным удовольствием примеряясь к новому имени. -Ах, если бы наше знакомство, Вадим, состоялось с утра! Если бы я не потерял столько времени на бесплодные попытки контакта с лошадью! Распропереэтак!" – в сердцах заключил он.

"Научили Пришельца материться,-подумал ощутивший неловкость Вадим.-Ухари, ничего не скажешь!"

И тут вдруг до него впервые по-настоящему дошло, что он тут, на реке Онеке, действительно беседует с Пришельцем – фантастическим существом, фантастическим образом заключенным вот в этом знакомом обшарпанном вьючном ящике, на одном боку которого пляшут сейчас неровные отблески пламени нешибко горящего костра: взметнутся и опадут, взметнутся и опадут…

"Как вам там, Вист?"-спросил он ящик, погладив ладонью крышку.

"Мне там никак, – прозвучал ответ в Вадимовом сознании. – Что могут чувствовать мертвое дерево и мертвое железо, в среде которых я располагаюсь с момента соприкосновения?"

"А эта пробоина? – коснулся Вадим края дыры. – Не беспокоит?"

"Как бы мне вам объяснить? – задумался Вист. – Ну вот. Закройте глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Закройте и представьте себе ближайшую к вашей Земле планету. Представили?"

Вадим, видевший однажды телепередачу с лунной поверхности, и представил себе Луну с борта ракеты: изрытую оспинами кратеров буровато-серую полусферу с краями, круто обрезанными чертой горизонта.

"Представили?" – нетерпеливо переспросил Вист.

"Ага".

"Ну и приземляйтесь теперь! Летите и опускайтесь!"

Оспины на поверхности послушно выросли до размеров нормальных кратеров. Увиделись угловатые каменные глыбы на пыльной щебенке. И все это помещалось на дне огромной воронки с крутыми откосами краев.

"Приземлились, Вадим?-торопил Вист.Что вы увидели там в самый первый момент?"

"Глыбу, – ответил Вадим, – серую. Всю в лишайниках. Только лишайников там быть не может".

"Будьте уверены, – категорически заявил Вист, – они там есть".

"Да нет же на Луне лишайников,-запротестовал Вадим,-это доказано. Там, между прочим, люди уже побывали".

"На вашей Луне, – подчеркнул голосом Вист, – на той самой, которую вы себе представили, они есть. И эта ваша Луна, – снова выделил он слово,-существует уже во Вселенной. Но суть не в этом. Суть в том, Вадим, что посланная вами мысль, ваша мысль материализовалась теперь в этом валуне, покрытом лишайниками. Ясно? Она распределилась в нем, базируется там точно так же, как если бы это был вьючник в моем случае. Только для вашей конкретной, "лунной", что ли, мысли-это первое воплощение, а для меня-затрудняюсь сказать какое… Так вот, скажите, Вадим, ощутит ли что-нибудь эта ваша воплощенная мысль, если даже валун рассыплется в щебенку? Да пусть он себе рассыпается, что с того? Ясно?"