Черная вдова

Вернулись в дом. Вербицкий предложил дочери пойти поблаженствовать в бане, но Вика не захотела: в одиночестве вроде как-то не с руки.

- После баньки сам бог велел по сто грамм! - откупорил новую бутылку Семен Матвеевич.

Предложение было встречено мужчинами с восторгом.

Ярцев-старший подхватил Вику и закружил в танце под ритмичную музыку из телевизора.

- Батя у тебя - во мужик! - показал большой палец Вербицкий. - За него! - чокнулся он с Глебом.

"Да, мне бы столько энергии в его возрасте", - с завистью подумал Глеб. И понял, почему мачеха вышла за Семена Матвеевича замуж, будучи младше чуть ли не на двадцать лет. В Ярцеве-старшем была какая-то неувядающая сила, задор, мужественность и постоянная готовность к риску.

"Есть ли все эти качества у меня?" - прикидывал Глеб. Хотелось думать, что есть. Хотя иной раз он и замечал с грустью, что многое взял от матери. Ее мечтательность и мягкость. То, что отец всеми силами старался вышибить из сына.

Любимая поговорка Семена Матвеевича - победителей не судят!

Так он и жил - стремясь всегда побеждать и даже из своих поражений делать победу. Над обстоятельствами, над женщинами...

Музыка кончилась. Семен Матвеевич галантно довел партнершу до стула, наполнил коньяком рюмки.

- Славно! - произнес он с чувством. - Славно, друзья!.. Пью за то, чтобы дорогие гости в скором времени опять посетили эту уютную обитель!

- Да я бы здесь остался навсегда! - совершенно искренне признался Николай Николаевич.

- Я тоже, - поддержала его Вика.

Дружно сдвинули рюмки и выпили "посошок" на дорогу.

- По коням! - торжественно провозгласил Семен Матвеевич, постучав пальцем по своим наручным часам.

Стрелки показывали половину одиннадцатого.

Последние часы перед Новым годом для любой хозяйки самые суматошные. И когда вся посуда была перетерта, поставлена на праздничный стол, а Людмила Колчина ушла домой переодеться, дел Лене оставалось еще достаточно.

Первым из гостей явился Федя Гриднев. Со своим "волшебным", как называла его Ярцева, чемоданчиком и трогательным букетиком распустившегося багульника. Инженер был в своем сером скромном костюме, который Лена видела на нем уже третий год.

- Я специально пораньше, - сказал Федя.

- И отлично, - чмокнула его в щеку хозяйка. - Одной тоскливо.

Она сказала, что Глеб скорее всего не приедет. Гриднев огорчился.

- А я такой сюрприз приготовил.

- Какой? - загорелись глаза у Лены.

- Увидишь, - загадочно улыбнулся Федор. - Прошу, не заходи, пожалуйста, некоторое время в комнату.

- Ладно, - кивнула Лена.

- А чтобы тебе было веселее, вот... - Федор поставил на холодильник маленький, с папиросную коробку, телевизор, который смастерил сам.

Лена принялась резать закуску, овощи, заправлять салаты.

Инженер возился со своим сюрпризом минут двадцать. И когда он появился на кухне, Лена спросила:

- Теперь можно посмотреть?

- Все равно ничего не увидишь. Он сработает неожиданно.

- Ну и интриган же ты, Федор. Давай, тащи все это на стол...

Они принесли готовые блюда в комнату. Как ни старалась хозяйка увидеть, что же сотворил инженер-электронщик, но так ничего и не обнаружила. А он только улыбался.

Федор помог Лене расставить угощение, попутно починил кран в ванной, из которого текло, подкрутил расшатавшуюся дверную ручку в спальне.

- Из тебя муж - просто клад! - нахваливала его Ярцева. Действительно, почему не женишься?

- А куда приведу жену? - усмехнулся Гриднев. - У нас на тридцать два квадратных метра пять человек. Я, мама, сестра с мужем и ребенком.

- Первое время можно снимать...

Федор присвистнул:

- На какие шиши? Сто тридцать в месяц - не разбежишься.

- Ну, возьми с квартирой.

- Как будто невесты с квартирой валяются на дороге. И потом, насмотрелся я на сестру. Все, буквально все проблема! Племяшка грудная была - пеленок не достать. Хотели в ясли пристроить, сказали, что очередь подойдет не раньше, чем через два года. Из-за этого у сестры прервался рабочий стаж: сидела дома. Хорошо, хоть теперь в детсад определили. Ну и другое прочее... Представляешь, ботиночки ребенку не купишь! Поневоле задумаешься, заводить семью или нет.

Вопрос о детях для Лены был больной: она очень хотела ребенка, но Глеб считал, что это помешает его научной работе. Никакие мольбы и слезы не помогали. А ей часто снилось, особенно в последнее время, что у них дитя светловолосый мальчишка, ужасно похожий на Ярцева.

- Я тебя оставлю в одиночестве минут на десять, - сказала Лена, показывая на халат.

- Пора уже, - кивнул Федор. - Наверное, вот-вот гости нагрянут.

Лена пошла переодеваться. И только успела сделать прическу и нанести, так сказать, последние штрихи, в дверь позвонили.

Она пошла открывать.

На лестничной площадке стояли три человека. Мужчина лет шестидесяти пяти, среднего роста, в строгом драповом пальто с воротником-шалькой и нерпичьей шапке. Второй - высокий парень атлетического сложения, в кожаном пальто, щегольских сапожках и без головного убора. С ними была женщина в шубе искусственного меха и шерстяном платке. В руке у нее была какая-то нелепая кошелка.

- Если не ошибаюсь, Леночка? - спросил старший, протягивая ей огромный букет чуть распустившихся роз. - Валерий Платонович...

- Да! Да! Проходите, пожалуйста. Спасибо. Очень рада. Какие чудные розы, - несколько растерялась Ярцева: она ожидала, что профессор придет один, а тут еще два гостя.

В прихожей началась церемония раздевания и представления.

Скворцов-Шанявский был в темно-синем костюме, прекрасно сшитом и ладно сидящем; на ослепительно белой рубашке выделялся галстук-бабочка.

- Простите, дорогая хозяюшка, что я не один. Понимаете...

- Очень хорошо, - перебила его Лена. - Мы всегда рады гостям.

- Позвольте представить - Орыся, - показал он на молодую женщину, но объяснять, кто она, не стал.

Орыся пожала протянутую руку и смущенно проговорила:

- Вы уж извините... Меня затащили к вам...

Выговор у нее был южный, с фрикативным "г". Сняв шубу, она оказалась в скромном, несколько мешковатом платье, которое, однако, не могло скрыть ее ладную фигуру.

Очередь дошла до парня.