Страница 23 из 94
Лозунг - боевой: "Собрать урожай быстро и без потерь!"
Для многих из наших людей задача эта была нелегкой: прежде им не доводилось выполнять подобную работу. А крестьянская работа - не игрушка, особенно когда человек не знает, как приступить к ней Впрочем, это относится к любому делу. Постепенно наши ребята освоились с необычным для них трудом и старались не отставать от опытных колхозников. Однако находились и такие (к счастью, немного), кому приходилось внушать, а иногда и энергично разъяснять, что война - это работа, а работа - война, и что и то и другое требует от человека всех сил.
Наши люди отремонтировали сельскохозяйственные машины и инвентарь: тракторы, комбайны, молотилки и т. д. Три недели наши солдаты добросовестно трудились на полях этой бескровной борьбы. Три недели - двадцать один день и навсегда было покончено с экстерриториальностью чехословацких воинов. Если человек вкладывает в свой труд частицу души, он словно врастает в дело, будто жил им всю жизнь. И это дело становится его делом, в лучшем смысле слова. Спустя три недели слова "чужие" будто и не существовало. Рухнули последние преграды недоверия и сомнений. С обеих сторон теперь были только свои.
Если говорить откровенно, то впервые мы попали на фронт именно там, в гостеприимном советском тылу, в районе Бузулука и Сухоречки. А в январе сорок третьего мы выехали на фронт уже вторично.
Личный состав части рвался к советским армиям, на передний край, на запад, ближе к своей родине. И я, как командир части, выразил настроение личного состава батальона в известном письме Советскому Верховному Главнокомандующему. Я просил об отправке нас на фронт.
Как уже было сказано, эту просьбу мы подали без согласия лондонского правительства и вопреки его мнению. В Лондоне категорически возражали против посылки части на фронт, нас рассматривали лишь как небольшую, так называемую "символическую" воинскую часть, чье место в глубоком тылу. Правительство Бенеша намеревалось послать нас на фронт лишь тогда, когда Советская Армия приблизится к границам Чехословакии. Мы же выразили желание выехать на фронт, когда развернулось грандиозное сражение на Волге, где решалась судьба Европы, а заодно и вопрос жизни или смерти нашего народа и Республики.
Мы знали, что проявлять в этой обстановке нерешительность, колебаться, оглядываться на других и выжидать - значит продлевать жизнь гитлеризма, дать ему возможность совершить еще больше преступлений, причинить еще больше зла, подвергнуть миллионы и миллионы людей еще большему горю. Этого нельзя было допускать. Гитлер не получит такой возможности, говорило нам руководство КПЧ, если все честные борцы против фашизма, находящиеся на любом участке антифашистского фронта, перейдут в наступление с полной решимостью не останавливаться до тех пор, пока мир не будет освобожден от гитлеровской тирании.
И мы послушались не Ингра, а партию.
Жизнь нашей воинской части закипела с новой силой. К этому времени мы получили советское оружие. Занятия продолжались по-прежнему: в любое время суток, при любой погоде.
В эти дни нашей части было вручено боевое знамя. Советская женщина прикрепила к нему ленту с надписью: "Смерть немецким оккупантам!".
2 декабря 1942 года в районе Бузулук, Сухоречка было проведено заключительное учение с боевой стрельбой. Представитель советского командования признал тактическую подготовку батальона хорошей и дал отличную оценку его технической и огневой подготовке. Поздравив личный состав с успехом, он заявил:
- Оружие, которое вам передала наша Советская Армия, попало в золотые руки.
С жителями Бузулука найди бойцы установили теплые дружеские отношения, они сохранят их до конца своих дней. Мы оставили там добрую память о борющейся Чехословакии. В знак искренней дружбы наши саперы под командованием надпоручика Згора построили мост через реку Самару.
История этого моста необычная. Мы отрабатывали форсирование реки. На это обратил внимание секретарь горкома партии товарищ Юдин. Указав на место нашей переправы, он сказал мне:
- Видите ли, полковник, когда-то на этом месте стоял хороший мост. Он был много лучше наведенной теперешней переправы. Однако во время гражданской войны и иностранной интервенции, когда контрреволюционные части чехословацкого корпуса наступали на Бузулук, этот мост был сожжен.
В этих словах не было и тени упрека. Коммунист Юдин знал, что чехословацкие воины, которые в эту минуту тесным кольцом окружали его, не имеют ничего общего с контрреволюционным войском Гайды, Чечека и других врагов Советской России, причинивших так много вреда молодой Республике во время гражданской войны и иностранной интервенции.
Недалеко от Бузулука находился склад строительного лесоматериала. Я обратился к председателю городского Совета с просьбой отпустить нам некоторое количество этого материала.
- На что он вам? - удивился председатель горсовета.
- Решили построить мост через Самару. Проект готов, сделаем быстро.
- Понятно. Завтра лесопилка подготовит материал. - И он широко улыбнулся.
Мост был построен в течение недели и стоит там до сих пор. Этим мы в какой-то мере рассеяли тень, которую во время гражданской войны контрреволюционеры бросили на доброе имя Чехословакии.
- Молодцы, ребята. Мы этого не забудем! - благодарили нас советские люди.
И мы никогда не забудем их отношения к нам.
31 января 1943 года маршевая колонна 1-го Чехословацкого отдельного батальона вышла из Бузулука. Начался его славный боевой путь.
В Бузулуке остался запасной полк численностью около 1500 новых добровольцев, мужчин и женщин. Полком командовал надпоручик Ярослав Дочкал. Личный состав запасного полка рос день ото дня, пополняясь преимущественно закарпатскими украинцами.
3. Эшелон № 22904
"Докладываю Вам, что вместе с первым батальоном чехословацких частей в СССР уезжаю на фронт. Наш милый город Бузулук сопровождает нас на этом пути в бой девизом: "Смерть немецким оккупантам!", который написан на ленте, подаренной городом и прикрепленной к нашему боевому знамени. С этим девизом и твердой волей последовать прекрасному примеру героической Красной Армии мы пойдем в бой. Мы сделаем все, что будет в наших силах, чтобы заслужить доверие Верховного Главного Командования Красной Армии и жизнь в свободной Чехословацкой Республике. В этом своем решении мы будем неустанны до тех пор,пока не победим".
Такой рапорт мы послали Советскому Верховному Главнокомандующему, когда наш эшелон № 22904 следовал на фронт. 979 воинов, из них 38 женщин, которых Лондон категорически запрещал нам брать на фронт, в раскрытые двери вагонов смотрели на советскую землю, еще недавно находившуюся под фашистской оккупацией. Следы пожарищ, разрушений, варварского разбоя. Мы вспомнили свою родину, стертые с лица земли Лидице и Лежаки{9}, 42 тысячи убитых фашистами мужчин, женщин и детей за год господства Гейдриха. И когда мы вспоминали все это, нам казалось, что эшелон идет слишком медленно. Большинство личного состава 1-го Чехословацкого отдельного батальона, сформированного в СССР, впервые увидело войну так близко. Некоторые - преимущественно политические эмигранты и военнослужащие из бывшего лагеря в Броновицах - пережили ожесточенные бомбардировки гитлеровской авиации, которой подверглись города Польши в течение семнадцати сентябрьских дней польской трагедии 1939 года, участники испанских боев еще не забыли ужасов гражданской войны и фашистской интервенции в Испании. Однако опустошенная советская земля - это было страшнее. Следы хозяйничанья оккупантов взывали к мести, звали на решительную борьбу, предупреждали против малейшего промедления. Они говорили о том, что фашистская угроза смерти нависла не над тысячами и сотнями тысяч людей, а над целыми нациями, прежде всего над славянскими народами. И мы рвались на фронт, чтобы схватиться с врагом, чтобы громить его, бить, карать. Нашим девизом было - не щадить врага, как это делало войско Яна Жижки 500 лет назад.