Страница 103 из 195
- О моих подвигах пусть другие расскажут, а мне не след! - сказал Заглоба.
Тут вся толпа повалила на майдан, где меж шатров стояли пиршественные столы. Сапега принял Чарнецкого по-королевски. Стол, за который посадили каштеляна, был накрыт шведскими знаменами. Вино и мед лились рекой, и оба вождя под конец изрядно захмелели. Много было тут веселья, много шуток, здравиц, приветственных кликов. Погода стояла отличная, солнце пригревало на удивление, и лишь вечерний холод разогнал пирующих.
Кмициц со своими гостями пошел к татарам. Они уселись в его шатре на сундуках, доверху набитых различной добычею, и стали обсуждать поход Кмицица.
- Богуслав теперь под Мальборком, - говорил пан Анджей, - а иные говорят - у курфюрста, собирается с ним вместе идти на помощь королю.
- И отлично! Значит, встретимся! Вы, молодые, не можете с ним управиться, посмотрим, как управится старик! Много было у него противников, но такой, как Заглоба, ему еще не встречался. А теперь мы встретимся, разве только князь Януш в своем завещании велел ему Заглобу обходить подальше. Это тоже возможно.
- Курфюрст - хитрая лиса, - сказал Ян Скшетуский, - увидит, что дела Карла плохи, и сразу отречется от всех своих клятв и обещаний.
- А я говорю - нет, - возразил Заглоба. - Пруссак нас пуще всех ненавидит. Если слугу, что прежде гнул перед тобой спину и сдувал пылинки с твоего платья, переменчивая судьба поставит над тобой господином, он будет к тебе тем безжалостней, чем снисходительней был к нему ты.
- Это почему же? - спросил Володыёвский.
- Да потому, что он не забыл свою прежнюю рабскую службу и будет тебе за это мстить, даже если ты оказывал ему одни лишь благодеяния.
- Оставим это, - заметил Володыёвский. - Иной раз и собака хозяйскую руку кусает. Лучше пусть Бабинич расскажет нам свои приключения.
- Мы слушаем, - сказал Скшетуский.
Кмициц собрался с мыслями, глубоко вздохнул и стал рассказывать о том, как Сапега преследовал Богуслава, как он нанес князю поражение под Яновом и, наконец, как Богуслав, разбив в пух и прах татар, свалил его, Кмицица, наземь вместе с конем, а сам ушел цел и невредим.
- А ведь ты говорил, - прервал Кмицица Володыёвский, - что будешь его преследовать со своими татарами до самой Балтики...
- А не ты ли рассказывал мне, как в свое время, когда у сидящего тут меж нами Скшетуского Богун похитил возлюбленную, он не стал ни мстить Богуну, ни разыскивать, ибо отчизна нуждалась в его помощи? С кем поведешься, от того и наберешься, вот и я, раз я с вам" повелся, хочу следовать вашему примеру.
- Да вознаградит тебя матерь божья, как она вознаградила Скшетуского, - ответил Заглоба. - И все же я предпочел бы, чтоб твоя невеста была сейчас в пуще, а не в руках у Богуслава.
- Ничего! - вскричал Володыёвский. - Ты ее отвоюешь!
- Не только девушку мне предстоит завоевать, но и любовь ее и уважение ко мне.
- Одно придет вслед за другим, - молвил пан Михал, - даже если ты ее силой умыкнешь, как тогда... помнишь?
- Такого больше не будет!
Пан Анджей замолчал и стал тяжело вздыхать, а потом прибавил:
- Не только ее я себе не вернул, но еще и другую девицу Богуслав у меня отнял.
- Чистый турок, ей-богу! - вскричал Заглоба.
Пан Михал полюбопытствовал:
- Какую другую?
- Э, долго рассказывать, - ответил Кмициц. - Была одна девушка в Замостье, собою чудо как хороша, и староста калушский воспылал к ней нечистой страстью. Боясь сестры своей, княгини Вишневецкой, он не смел при ней преследовать девушку своими домогательствами. Вот пан староста и надумал отправить ее со мною, будто бы к Сапеге на Литву за наследством, а на самом деле хотел перехватить ее в полумиле от Замостья и поселить в каком-нибудь укромном местечке, где никто не помешает его замыслам. Все это стало мне известно. "Хочешь меня сводником сделать? - подумал я. - Ну, погоди!" Людей его я поколотил изрядно, а девицу в целости и сохранности доставил к Сапеге. Эх, друзья, скажу вам, и девушка! Мила, словно птаха лесная, и притом добродетельна... Ну, да я теперь уже иной человек, а мои товарищи... Упокой, господи, их души! Они давно уже сгнили в сырой земле!
- Кто же она такая? - спросил Заглоба.
- Девица знатного рода. Фрейлина княгини Вишневецкой. Когда-то она была помолвлена с литвином Подбипяткой, вы все его знали...
- Ануся Борзобогатая!!! - вскричал Володыёвский, вскакивая с места.
Заглоба тоже соскочил с груды войлочных попон.
- Пан Михал, успокойся!
Но Володыёвский кошкой метнулся к Кмицицу.
- И ты, предатель, позволил Богуславу ее похитить?
- Не обижай меня! - ответил Кмициц. - Я благополучно отвез ее к гетману и пекся о ней, словно о сестре, а Богуслав похитил ее не у меня, а у другого офицера, с которым Сапега отослал ее к своим родным. Звали его Гловбич, что ли, точно сейчас не упомню.
- Где он?
- Нет его, убит. Так мне сказали Сапегины офицеры. Сам я с моими татарами преследовал Богуслава отдельно от Сапеги и поэтому толком ничего не знаю. Но твое волнение говорит мне, что нас с тобой постигла одна участь, один и тот же человек причинил обиду и тебе и мне. Так давай же соединимся, дабы мстить ему вместе. Пусть он знатный вельможа и могучий воин, а все же, думается, тесно ему станет в Речи Посполитой, коли будет у него два таких врага, как мы.
- Вот тебе моя рука! - ответил Володыёвский. - Теперь мы друзья до гроба! Кто из нас первый его отыщет, тот ему заплатит за обоих. Эх, кабы мне посчастливилось первому - уж я бы из него крови повыпустил, как бог свят!
Тут пан Михал начал ужасно шевелить усиками и хвататься за саблю, так что Заглобу даже страх пробрал, - он-то знал, что с паном Михалом шутки плохи.
- Не хотел бы я теперь быть на месте князя Богуслава, - сказал он, даже если б мне в придачу к титулу целую Лифляндию пожаловали. Был у него один противник, Кмициц, настоящий барс - а теперь еще и Михал! Но слушайте! Это еще не все! Я тоже с вами foedus* заключаю. Голова моя сабли ваши! Найдется ли среди сильных мира сего такой, что не задрожит перед подобной силой? Рано или поздно, но господь от него отвратится, ибо невозможно, чтоб такого изменника и еретика не постигла божья кара... Вон Кмициц ему уже порядочно крови попортил.