Пленница

Мы входим в комнату с эркером, скудно обставленную кривобокими модернистскими стеллажами ядовито-фиолетовых тонов. Даже монитор компьютера здесь фиолетового цвета. Просторный рабочий стол завален бумагами и разнообразным хламом. На полу огромный черный ковер с изображением распятого Иисуса Христа — настолько яркое и реалистичное, что это первое, что сразу бросается в глаза, стоит мне переступить порог комнаты.

«На то и рассчитано», — думаю я, с интересом разглядывая Христа. У него нет привычной глазу повязки на чреслах, а гениталии вытканы с вызывающей тщательностью. Ко всему прочему, у Иисуса эрекция.

— Покойный Юрий Иванович был с прибабахом, — поясняет Олег, проследив за моим взглядом. — Это его кабинет. — Он подходит к стене, свободной от фиолетовых стеллажей, зато украшенной несколькими авангардистскими картинами.

Когда перед моим взором предстает маленькая никелированная дверца, я воспринимаю это как само собой разумеющееся. Окажись за картиной голая стенка, вот тогда бы я удивилась.

— Олег.

— Да? — звенит он ключами.

— Можно я задам один дурацкий вопрос?

— У этого самоуверенного дурака простой несгораемый шкаф, — презрительно хмыкает Олег. — Здесь нет даже кодового замка… Что ты хотела спросить?

— Весь вечер меня не оставляет ощущение, что мы здесь, в этом доме, шпилим какой-то дешевый боевичок. Там, где все можно сделать до элементарного просто, идем кружными путями, усложняем все в тысячи раз.

— Ты уже задавала мне этот вопрос, — спокойно замечает Олег, продолжая звенеть связкой ключей. — Помнишь, насчет того, что тех пятерых в бане было проще перестрелять из вольты? А помнишь, что тогда я сказал насчет декораций?

— Помню. Но когда я наблюдала за тем, как ты прячешься за колоннами, чтобы незаметно подкрасться к стояку со спины, у меня создалось впечатление, что это мальчишки играют в спецназ. Не проще ли было попросту встретить его во дворе и расстрелять в упор, как тех двоих у предбанника? Или дождаться, когда он войдет в дом?

— Хм… — Мне кажется, что Олег немного смущен. — Даже не знаю, сможешь ли ты понять меня, но попробую объяснить. У нас есть еще минут пять, так что, надеюсь, успею. И начну вот с чего. Так же, как ты с одной стороны Лариса, а с другой — Герда, так же и я. С одной стороны Олег, а с другой… Ну, у меня погоняло не столь звучное, каку тебя. «Гепатит». Может быть, слышала?

— Да, — ошарашенно замираю я. — На зоне про тебя рассказывали не раз.

— Так вот, милая девочка. Сразу предупреждаю: тому, что рассказывали, не верь. Ни единому слову. Это все лабуда. По зонам и крыткам развелось чересчур много сказочников. Хотя в каждой сказке есть доля правды. Слышала байку о том, что кенты порой добавляют к моему погонялу еще одну букву?

— «Гепатит "С"»? — с трудом выдавливаю я, не в силах поверить тому, что так свободно общаюсь с легендарным парашютистом, маравихером, киллером — этаким Робин Гудом российской глубинки. И он, секретный до мозга костей, осторожный — осторожнее не бывает, — вдруг так буднично обзывает себя перед самой обычной девчонкой, которую увидел впервые каких-то пять часов назад. Не верю!!! И сиплым голосом произношу: — «Ласковая смерть»[9] .

— Да. Меня так дразнят потому, что я, если и убиваю, то стараюсь, чтобы человек не испытал ни капли мучений. Обратила внимание, те пятеро в бане откинулись, даже не заметив, что им кирдык. Владимир с напарником ничего не успели понять, как уже оба валялись поперек коридора. Те парни в дежурке просто крепко заснули, а только потом умерли.

Олегу наконец удается разобраться с замками. Он настежь распахивает довольно массивную — толщиной в полторы моих ладони — дверцу шнифера и с азартом запускает во внутренности сейфа обе руки. Что он там ищет, что тасует, что сортирует, видеть я не могу — шнифер от меня закрывает спина Олега.

— Того малахольного, которого ты отправила за выпивоном, — продолжает рассказывать он, — я положил сзади в затылок, так что он тоже ничего не сообразил. Он меня даже не видел. То же самое и с последним. Впрочем, если тебе так больше нравится, можешь считать, что напоследок я с ним чуть-чуть поигрался. Как кошка с придушенной мышью. Признаться, меня порой тянет на какие-нибудь дешевые понты. Держи, — Олег разворачивается и протягивает мне ZIP-дискету.

— Что это?

— Зип, — улыбается мне Олег.

— Я вижу, что зип. Емкостью в сто пятьдесят мегабайт. Но я имею в виду, что на нем?

— Для того, кто сумеет кракнуть защиту, на нем миллионы. Береги его как зеницу ока.

— И что мне с ним делать ? — На зипе наклеен стандартный ярлык с лейблом TDK, но без единой записи. «Как же он сумел определить, что это именно то, что ему нужно? — думаю я. — Только потому, что зип был спрятан в сейфе?» — Ты не ответил, что мне с ним делать?

— Скоро его у тебя заберут. Отдашь без возражений. — Олег снимает с пояса сотовый телефон, набирает номер, бросает в трубку: «Все хорошо. Через десять минут они выйдут… Да, дискета у Герды… Хорошо, вольту ей сейчас передам. Подъезжайте» и отключается.

Он разговаривает меньше минуты, при этом, опять запустив одну руку в шнифер, что-то еще выуживая оттуда. Я же пока отхожу к похожему на огромную свалку всевозможных хозяйских бебех столу и с интересом изучаю содержимое этой свалки, постоянно помня о том, что ничего нельзя мацать руками.

— Лариса, — отвлекает меня от этого занятия голос Олега. — Порой ты бываешь какая-то заторможенная. Тебе надо обязательно отдохнуть. На вот, возьми. Здесь двадцать кусков. Это вам с Диной на первое время. Подъемные, так сказать.

— Спасибо, — только и способна промямлить я, растерянная от столь царского подарка. И, понимая, что надо бы к этому куцему «спасибо» добавить еще что-нибудь, ляпаю совсем невпопад: — Олег, у меня впечатление, что ты ориентируешься в этом доме не хуже хозяина.

— Я хорошо подготовился, — пожимает плечами он. — Я всегда хорошо готовлюсь к тому, на что подписался. — И резко кивает на выход: — А теперь отправляйтесь. Калитка открыта. За калиткой вас уже ждут.

— А ты? — Как же мне хочется, чтобы Олег сейчас подошел ко мне, крепко обнял, еще крепче поцеловал! Я отдалась бы ему прямо на этом ковре, прямо на распятом Иисусе с вздернутым членом! — А как же ты… милый?

9

Гепатит «С» называют «ласковой смертью», т. к. его симптомы проявляются совершенно неожиданно, после чего больной умирает быстро и безболезненно (в отличие от онкобольных или ВИЧ-инфицированных).