Пленница

— А я остаюсь, — улыбается Олег. — Как ты считаешь, что же получится, если среди всего этого мамаева побоища легаши завтра не обнаружат меня? Им сразу же станет ясно: эту кашу заварил я. И меня объявят в федеральный розыск. А я этого не хочу.

— И какой же выход?

— Сейчас отправлюсь в предбанник, разденусь, устроюсь поудобнее на диване и напьюсь бренди с клофелином. И в результате: ни черта не знаю, ни хрена не помню. Самого обнесли эти мерзавки, Лариска с Дианой. Хорошо, что хоть не замочили, как всех остальных. Наверное, в спешке обо мне просто забыли.

— Ловко придумано, — замечаю я.

— Вздор! — фыркает Олег. — На этом не провести и деревенского участкового. Но те, кто будет расхлебывать сегодняшнее дерьмо, сожрут все, что им подадут, было бы это немного похоже на правду, да приложились бы к этому зелененькие бумажки.

— Так ты сейчас в баню?

— Не сразу. Надо сделать здесь кое-какую приборку. И отмыть руки от порохового налета. К тому же мне еще предстоит разобраться с твоей подменой.

— Какой подменой? — не понимаю я.

— Скоро увидишь. Иди, малышка. Тебя уже ждут.

— Погоди! — Я просто молю: — Еще минуту! Последний вопрос!

— Я, кажется, знаю, о чем ты хочешь спросить. — Олег вдруг подходит ко мне, кладет ладони на мою обнаженную талию, легким движением привлекает меня к себе. У меня моментально перехватывает дыхание. Я утыкаюсь лицом ему в шею, с наслаждением втягиваю в себя легкий запах его дорогого парфюма, жадно приникаю к его покрывшейся за ночь щетиной щеке. У меня темнеет в глазах. И словно откуда-то из другого мира до меня доносится голос: — Ты беспокоишься, почему так легко открылся перед тобой, кто я такой, и не будет ли у тебя из-за этого неприятностей. Так вот, открылся я потому, что те, кто заказал достать тебя с зоны, все равно уже сегодня расскажут, с кем ты работала в связке. У них языки как помело. Кстати, в отличие от тебя. Поверь, уж о Богдановой Ларисе Васильевне, Герде, я навел рамсы по полной программе… Повторяю: что касается меня, ни о чем не беспокойся.

— Олег…

— Что, малышка?

— А ведь ты не угадал. Я хотела спросить совсем не об этом.

— Интересно? О чем же тогда? Подожди-ка… Дай все-таки отгадаю… — Он прижимает меня к себе еще крепче, и я чувствую, как неумолимо на меня надвигается оргазм. Сейчас застону! — Ты хочешь узнать, кто заказчики всего этого предприятия?

— Нет, — с огромным трудом выговариваю я. — Я их знаю. Я знаю, кому и зачем я понадобилась на воле.

— В натуре?!! — Олег отстраняется от меня, даже и не пытается скрыть, насколько он поражен. — Впрочем, чему я удивляюсь? Ведь это же Герда! Как же Герда могла всего не прощупать, прежде чем вписываться в такую историю! Сдаюсь, крошка. Я так и не угадал. Так о чем ты хотела спросить?

— Всего-навсего о том, как тебя разыскать, когда у меня все наладится? Если это, конечно, возможно.

— Для тебя да, — совершенно серьезно отвечает Олег. — Запоминай номер. — Он медленно и отчетливо диктует семь цифр. — Это московский сотовый. На нем мой диспетчер. Назови себя и сообщи, куда тебе перезвонить. И после этого не отключай телефон.

— Трахались, что ли? — климаксует Диана, когда мы с довольными вывесками объявляемся в дежурке. — И это-то ваши десять минут!

Она права: мы пропадали почти полчаса.

— Прости, Дина-Ди, — извиняется Олег, обняв Диану за плечико. — И прощай. Даст бог, еще свидимся.

Он берет брошенный прямо на загаженный стол «Сикемп», тщательно протирает его полой рубашки и протягивает пистолет мне.

— Держи, малышка. И, когда будешь его отдавать, тоже не забудь убрать с него свои пальчики. — Олег опять крепко обнимает меня, с той лишь несущественной разницей, что на этот раз кладет ладони мне не на талию, а на ягодицы. — До свидания, Лариса. До встречи. — И, прижавшись губами к моему уху, заговорщицки добавляет: — Маленькая засранка. Я ведь как знал, что от этого ты не удержишься. Только смотри, не наживи себе этой аферой больших геморроев. Впрочем, кто не рискует, тот не выигрывает. А если станет туго, звони. — Он резко отстраняет меня от себя. — Всё, девочки. Спасибо за веселую вечеринку. Калитка открыта.

Больше он не произносит ни слова. Просто стоит на крыльце с четырьмя колоннами и смотрит нам вслед, пока мы не выходим за калитку на улицу.

Но нам уже не до него. Совершенно не до него! Потому что неумолимо приближается момент, когда нас должны встретить. У меня остается совсем децл времени, а мне еще многое надо успеть сказать Дине-Ди чрезвычайно важное!!! Иначе все может сложиться для нас очень дерьмово.

Особенно для Дианы!!!

Стараясь не скрипнуть ступенькой, она поднялась из подвала по деревянной лестнице с вычурными балясинами и обвела настороженным взглядом темную прихожую. Замерла, прислушиваясь. В доме стояла гробовая тишина.

«А что, если все разговоры об охранниках блеф? Никаких охранников в этом доме и отродясь не бывало? Или они все распущены на рождественские каникулы? Было бы здорово. Тогда бы уже можно было считать, что я на свободе. Но только всегда следует надеяться на лучшее, а предполагать худшее — то, что здесь полным-полно и собак, и ловушек, и головорезов-секьюрити. Сидят в какой-нибудь комнате, заставленной мониторами. И стоит только мне направиться к двери, как дюжий охранник, зафиксировав подозрительное движение на экране, насторожится, снимет с предохранителя пистолет, свистнет огромной немецкой овчарке и отправится мне на перехват. И чего, дура такая, раньше, когда выходила гулять, не позаботилась о том, чтобы пошарить взглядом — а есть ли здесь эти камеры слежения?

Тамара наконец набралась решимости и крадущейся поступью стремительно пересекла прихожую. Входная дверь оказалась заперта изнутри не на ключ, а на обычную щеколду, которая не издала ни единого звука, когда девушка отодвигала ее в сторону.

«Такое впечатление, будто здесь все специально подготовили к моему побегу, — недовольно поморщилась Тамара. — Никаких охранников, никаких неприятных сюрпризов. — Она распахнула дверь и шагнула на тщательно очищенное от снега крыльцо. — Вот и пожалуйста. Сюрприз номер один».