Страница 76 из 253
Глава 13.
НАКАЗАНИЕ ДОЛОРЕС
Ужин в Большом зале стал для Гарри сущим наказанием, поскольку весть о том, что он наорал на Кхембридж, распространилась по школе с невиданной даже для «Хогварца» быстротой. В результате, пока Гарри сидел между Роном и Гермионой и ел, до него отовсюду доносилось взволнованное шушуканье, причём, как ни странно, никого не волновало, что Гарри может их услышать. Наоборот, создавалось впечатление, будто его намеренно пытаются вывести из себя, чтобы он снова раскричался, — видимо, рассчитывая таким образом узнать всё из первых уст.
— Он говорит, что видел, как убили Седрика Диггори...
— Заявляет, будто дрался на дуэли с Сами-Знаете-Кем...
— Да брось...
— Кто в это поверит?
— Я т-тя умоляю...
— Чего я не понимаю, — сквозь зубы процедил Гарри, откладывая нож и вилку (он не мог их удержать, руки слишком сильно дрожали), — так это почему тогда, два месяца назад, они поверили рассказу Думбльдора, а сейчас...
— А я вовсе не уверена, что они поверили, — мрачно сказала Гермиона. — Знаете что, пошли-ка отсюда.
Она шваркнула на стол нож и вилку. Рон, тоскливо глядя на недоеденный яблочный пирог, послушно поднялся с места. Все головы в зале повернулись им вслед.
— Не уверена, что они поверили Думбльдору? Почему? — спросил Гарри Гермиону на площадке первого этажа.
— Видишь ли, ты не представляешь, как всё выглядело со стороны, — негромко ответила Гермиона. — Ты внезапно появился посреди поля с телом Седрика на руках... Но никто ведь не видел, что произошло в лабиринте... А после этого Думбльдор сообщил, что Сам-Знаешь-Кто вернулся, убил Седрика и дрался с тобой.
— И это истинная правда! — гневно воскликнул Гарри.
— Да, Гарри, я знаю. Может, уже хватит на меня бросаться, а? — устало сказала Гермиона. — Дело в том, что раньше, чем эта самая истинная правда успела дойти до их сознания, они разъехались на каникулы, а дома на протяжении целых двух месяцев «Прорицательская газета» внушала им, что ты ненормальный, а Думбльдор вообще выжил из ума!
Пустынными коридорами они брели к гриффиндорской башне. Дождь громко барабанил в стёкла. Гарри казалось, что первый день в школе длится уже как минимум неделю, а ведь перед тем как идти спать, нужно ещё сделать целую гору домашних заданий! Лоб над правым глазом сверлила противная, тупая боль. Перед поворотом в коридор, где висел портрет Толстой Тёти, Гарри глянул в залитое дождём окно. Во дворе было темно, и в хижине Огрида по-прежнему не горел свет.
— Мимбулюс мимблетония, — опередила Гермиона вопрос Толстой Тёти, портрет открылся, и они через дыру перелезли в общую гостиную.
В комнате почти никого не было, гриффиндорцы ещё не вернулись с ужина. Косолапсус, красиво развернув свёрнутое клубком тело, с громким мурлыканьем побежал им навстречу и, как только Гарри, Рон и Гермиона уселись в свои любимые кресла у камина, легко вспрыгнул Гермионе на колени, устроился там и стал похож на мохнатую рыжую подушку. Гарри в полнейшем изнеможении уставился в огонь.
— Как Думбльдор мог такое допустить? — вдруг вскричала Гермиона. Косолапсус с оскорблённым видом соскочил с её колен, а Гарри и Рон от испуга подпрыгнули на месте. Гермиона в ярости ударила кулаками по ручкам кресла, и из дыр в обивке посыпалась труха. — Как он мог взять эту женщину нам в учителя? К тому же в год экзаменов на С.О.В.У.!
— Ну, нормального учителя по защите от сил зла у нас никогда не было, — сказал Гарри. — Вы же знаете, Огрид нам говорил: на эту работу никто не хочет идти, говорят, она проклята.
— Да, но нанимать человека, который запрещает колдовать! Чего Думбльдор хочет этим добиться?
— К тому же она хочет, чтобы мы шпионили друг за другом, — потемнел лицом Рон. — Помните, она говорила, что если кто-то будет тревожить нас россказнями о возвращении Сами-Знаете-Кого, то ей хотелось бы об этом знать?
— Да и сама она здесь для того, чтобы шпионить за нами, это же очевидно, за этим Фудж её сюда и направил, — резко отозвалась Гермиона.
— Только не заводитесь, — с бессильной усталостью произнёс Гарри. — Давайте лучше... сделаем домашние задания, чтобы побыстрее отделаться...
Они сходили за лежавшими в углу рюкзаками и вернулись в кресла у камина. К этому времени народ уже начал возвращаться с ужина. Гарри старательно отворачивался от входного отверстия, но всё равно чувствовал, что все на него смотрят.
— Давайте для начала разделаемся со Злеем, — предложил Рон, окуная перо в чернильницу. — «Свойства... лунного камня... и его применение... в зельеделии...» — забормотал он, водя пером по пергаменту. — Вот. — Он подчеркнул заглавие и выжидательно уставился на Гермиону.
— Ну? Каковы свойства лунного камня и его применение в зельеделии?
Но Гермиона не слушала; она, прищурившись, глядела в дальний угол комнаты, где, окружённые первоклассниками, сидели Фред, Джордж и Ли Джордан. Первоклассники с наивным видом доставали что-то из бумажного пакета, который протягивал им Фред, и отправляли это в рот.
— Нет уж, извините, это переходит всякие границы, — заявила Гермиона и с разъярённым видом встала. — Рон, пошли.
— А? Чего? — Рон явно старался выгадать время. — Да ну... Брось, Гермиона... Не можем же мы делать им замечания за то, что они раздают сладости.
— Ты прекрасно знаешь, что это никакие не сладости, а нуга-носом-кровь или... пучительные пастилки или что там ещё бывает...
— Хлопья-в-обморок? — тихо подсказал Гарри.
Первоклассники один за другим теряли сознание, обмякая в своих креслах, будто стукнутые по голове невидимой киянкой; кто-то соскальзывал на пол, кто-то перевешивался через подлокотники, при этом их языки высовывались наружу. Большинство из тех, кто находился в гостиной, со смехом наблюдали за происходящим, но Гермиона, грозно подняв плечи и твёрдо печатая шаг, направилась к Фреду с Джорджем. Те с блокнотами в руках внимательно наблюдали за детьми, пребывавшими в глубоком обмороке. Рон приподнялся с сиденья, в нерешительности повисел на руках, а потом, пробормотав: — Сама разберётся, — снова сел, постаравшись как можно глубже уйти в мягкое сиденье.