Страница 248 из 253
— Мадам Помфри говорит, что это шок, — шепнула Гермиона.
— Скорее, тоска, — возразила Джинни.
— Зато если сделать вот так, она проявляет признаки жизни, — Рон пощёлкал языком. Кхембридж с полоумным видом села в постели.
— Что с вами, профессор? — крикнула мадам Помфри, высовывая голову из своего кабинета.
— Ничего... ничего... — отозвалась Кхембридж, опускаясь на подушки. — Должно быть, приснилось...
Гермиона и Джинни, прыснув, уткнулись в одеяло.
— Кстати о кентаврах, — немного успокоившись, сказала Гермиона, — кто сейчас преподаёт прорицания? Фиренце останется?
— А куда ему деваться, — пожал плечами Гарри, — кентавры его назад не примут.
— Наверно, они с Трелани оба будут вести занятия, — предположила Джинни.
— Спорим, Думбльдор жалеет, что не смог отделаться от Трелани, — промычал Рон, прожевывая четырнадцатую шоколадушку. — И вообще, предмет абсолютно бесполезный, Фиренце тоже не лучше...
— Как ты можешь так говорить? — воскликнула Гермиона. — Ведь теперь мы знаем, что бывают настоящие пророчества!
У Гарри заколотилось сердце. Он не говорил ни Рону, ни Гермионе, ни кому-то ещё о содержании пророчества. Все знали от Невилля, что оно разбилось, когда Гарри волок его по ступеням в Камере Смерти, и Гарри не разубеждал их. Он представлял себе лица друзей, когда они узнают, что он неизбежно должен стать либо убийцей, либо жертвой... Нет, он к этому не готов.
— Жалко, что оно разбилось, — тихо произнесла Гермиона, покачав головой.
— Да, жалко, — отозвался Рон. — Зато и Сами-Знаете-Кто не узнал, про что там было... Ты куда? — удивлённо и расстроенно воскликнул он, увидев, что Гарри встаёт.
— Э-э... к Огриду, — ответил Гарри. — Знаете, он только что вернулся, я обещал его навестить и рассказать, как вы тут.
— Тогда ладно, — проворчал Рон, поглядев на яркое голубое небо за окном. — Вот бы и нам с тобой.
— Передавай от нас привет! — крикнула вдогонку Гермиона. — И узнай, как дела у... у его маленького друга!
Гарри махнул рукой, чтобы показать, что всё слышал, и вышел из палаты.
Даже для воскресенья в замке было удивительно тихо. Все на улице, на солнышке, наслаждаются последними школьными днями, когда не надо делать уроков и ничего повторять. Гарри брёл по пустынному коридору, выглядывая в окна: кто-то носился над стадионом, играя в квидиш, а в озере, в сопровождении гигантского кальмара, плавали двое ребят.
Гарри никак не мог понять, хочется ему одиночества или нет; из компании он сразу порывался уйти, но стоило остаться одному, как хотелось общества. Хотя, пожалуй, и правда неплохо бы навестить Огрида, они ещё толком не разговаривали после его возвращения...
Едва спустившись с мраморной лестницы, Гарри увидел Малфоя, Краббе и Гойла. Они появились из двери справа, которая вела в слизеринскую общую гостиную. Гарри застыл на месте; то же сделали Малфой и компания. Все молчали; лишь со двора, в открытые двери, доносились крики, смех, плеск.
Малфой огляделся — проверял, нет ли поблизости учителей — затем повернулся к Гарри и прошипел:
— Ты покойник, Поттер.
Гарри поднял брови.
— Вот так номер, — сказал он, — чего ж я тогда хожу.
Гарри ещё не доводилось видеть Малфоя таким разъярённым; при виде бледного, острого, искажённого злобой лица он испытал какое-то отстранённое удовлетворение.
— Ты поплатишься, — свирепо выдохнул Малфой, — за то, что сделал с моим отцом... Уж я позабочусь.
— Дрожу от страха, — саркастически отозвался Гарри. — Ведь по сравнению с вами лорд Вольдеморт — так, пустячок... Что? — добавил он, заметив потрясение троицы при звуке ужасного имени. — Он же приятель твоего папаши? Ты же не боишься его, нет?
— Думаешь, ты теперь большой человек, Поттер, — процедил Малфой, вместе с Краббе и Гойлом надвигаясь на Гарри. — Подожди. Я тебя достану. Ты не можешь засадить моего отца в тюрьму...
— Уже смог, не так давно, — издевательски бросил Гарри.
— Дементоры ушли из Азкабана, — негромко сказал Малфой. — Папа и остальные очень скоро будут на свободе...
— Наверно, — согласился Гарри. — Но зато все будут знать, какое они дерьмо...
Рука Малфоя метнулась к волшебной палочке, но опередить Гарри было трудно — он выхватил палочку раньше, чем Малфой донёс руку до кармана.
— Поттер!
Крик звонко разнёсся по вестибюлю. На лестнице из подземелья показался Злей. Увидев его, Гарри вдруг испытал прилив невиданной злобы, намного сильнее той, что он испытывал к Малфою... Что бы ни говорил Думбльдор, Злея он не простит никогда... никогда...
— Что это ты делаешь, Поттер? — как всегда холодно осведомился Злей, подходя ближе.
— Думаю, каким проклятьем зачаровать Малфоя, сэр, — свирепо выпалил Гарри.
Злей потрясённо на него уставился.
— Немедленно убери палочку, — отрывисто приказал он. — Минус десять баллов с «Грифф...»
Злей бросил взгляд на гигантские песочные часы и усмехнулся.
— Вот оно что. У «Гриффиндора» уже не осталось баллов. В таком случае, Поттер, придётся просто...
— Начислить новые?
На пороге замка появилась профессор Макгонаголл. В одной руке она несла клетчатый саквояж, другой тяжело опиралась на трость, но в целом выглядела прекрасно.
— Профессор Макгонаголл! — воскликнул Злей, бросаясь к ней. — Вижу, вас выписали!
— Да, профессор Злей, — профессор Макгонаголл движением плеч сбросила дорожную мантию. — Теперь я как новенькая. Ну-ка, вы двое... Краббе... Гойл...
Она поманила их к себе царственным жестом. Краббе и Гойл приблизились, неловко шаркая ногами.
— Держите, — профессор Макгонаголл пихнула саквояж Краббе, а плащ — Гойлу, — отнесите-ка это наверх, ко мне в кабинет.
Краббе и Гойл повернулись и, тяжело ступая, зашагали вверх по мраморной лестнице.
— Прекрасненько, — сказала профессор Макгонаголл, глядя на песочные часы. — Думаю, Поттер и его друзья заслужили каждый по пятьдесят баллов за то, что мир узнал наконец о возвращении Сами-Знаете-Кого! Что скажете, профессор Злей?
— Что? — воскликнул Злей, хотя прекрасно расслышал слова Макгонаголл — Гарри был в этом уверен. — О... ну... мне кажется...