Страница 247 из 253
Глава 38.
ВТОРАЯ ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ
ТОТ-КТО-НЕ-ДОЛЖЕН-БЫТЬ-ПОМЯНУТ ВЕРНУЛСЯ
В кратком заявлении в пятницу вечером министр магии Корнелиус Фудж подтвердил, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся в страну и возобновил свою преступную деятельность.
«С глубоким сожалением вынужден подтвердить, что колдун, именующий себя лордом... в общем, все знают, кого я имею в виду, жив и вновь находится среди нас», — сказал репортёрам усталый и встревоженный министр. — "С не менее глубоким сожалением должен сообщить, что дементоры в массовом порядке покинули Азкабан, выразив нежелание продолжать работать на министерство магии. Мы полагаем, что в настоящее время они подчиняются лорду... Тому Самому.
Мы призываем колдовскую общественность проявлять бдительность. Министерство магии спешно издаёт памятки об элементарных правилах самозащиты и охраны жилищ, которые в текущем месяце начнут бесплатно рассылать по всем колдовским семьям".
Колдовская общественность с ужасом и волнением встретила это заявление — ведь вплоть до прошлой среды министерство заверяло всех в том, что «настойчивые слухи о возвращении Сами-Знаете-Кого не имеют под собой никаких оснований».
Обстоятельства, которые вынудили министерство столь резко сменить точку зрения, пока не ясны, но нам известно, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут и некоторые из его сторонников (так называемые Упивающиеся Смертью) в четверг ночью сумели пробраться в здание министерства магии.
К сожалению, нашим корреспондентам пока не удалось встретиться с Альбусом Думбльдором, восстановленным в должности директора школы колдовства и ведьминских искусств «Хогварц», а также в правах члена Международной Конфедерации Чародеев, и вновь назначенным Верховным Ведуном Мудрейха, который в течение последнего года упорно настаивал на том, что Сами-Знаете-Кто не только не умер — во что так хотелось верить колдовской общественности — но и вновь собирает армию, чтобы ещё раз попытаться захватить власть. Между тем, «мальчик, который остался жив»...
— Вот и ты, Гарри, я так и знала, что куда-нибудь тебя обязательно впихнут, — сказала Гермиона, взглянув на него поверх газеты.
Они были в больнице. Гарри сидел на краю кровати Рона. Гермиона читала вслух передовицу воскресного выпуска «Прорицательской». В ногах её кровати, свернувшись клубком, лежала Джинни, чью ногу мадам Помфри вылечила в мгновение ока. В кресле между двумя кроватями сидел Невилль — его нос тоже давно приобрел обычные форму и размер; Луна, которая забрела навестить больных, читала последний номер «Правдобора». Она держала журнал вверх ногами и, казалось, не слышала ничего вокруг.
— А-а, значит, он у нас опять «мальчик, который остался жив»? — саркастически бросил Рон. — Не чокнутый выскочка, как ещё недавно?
Он взял горсть шоколадушек из огромной кучи на тумбочке, бросил по штуке Гарри, Джинни и Невиллю, потом зубами разорвал обёртку своей конфеты. Руки у него были в глубоких шрамах, оставленных щупальцами мозгов — как сказала мадам Помфри, ничто не ранит так сильно, как мысли. Впрочем, от обильного смазывания умиротворяющим умащением д-ра Уббли шрамы быстро затягивались.
— Да, Гарри, они тебя совсем захвалили, — Гермиона быстро пробежала глазами статью. — «Одинокий голос правды... все считали его сумасшедшим, но он твердил своё... вынужденный мириться с насмешками и клеветой...» Хм-м-м, — нахмурилась она, — вижу, они забыли, что насмешки и клевета в основном распространялись их газетой...
Гермиона поморщилась и приложила руку к рёбрам. Проклятье Долохова, хотя и ослабленное из-за того, что он произнёс его про себя, причинило много бед, и, говоря словами мадам Помфри, это было «дело долгое». Гермиона каждый день пила по десять разных микстур, быстро поправлялась и начинала сильно скучать в больнице.
— "Сами-Знаете-Кто снова хочет захватить власть", страницы со второй по четвёртую, «О чём нам не рассказало министерство», страница пять, «Почему никто не слушал Альбуса Думбльдора», страницы с шестой по восьмую, «Эксклюзивное интервью с Гарри Поттером», страница девять... М-да, — Гермиона сложила и отшвырнула газету, — теперь у них есть, о чём писать, это уж точно. А интервью с Гарри вовсе не эксклюзивное, это то, что было в «Правдоборе»...
— Папа его продал, — обычным мечтательным тоном произнесла Луна, переворачивая страницу журнала. — И между прочим, за очень хорошие деньги, там что летом мы едем в экспедицию на поиски складкорогих стеклопов.
Гермиона некоторое время боролась с собой, затем сказала:
— Звучит заманчиво.
Джинни встретилась взглядом с Гарри и быстро отвернулась, пряча улыбку.
— Кстати, — Гермиона села прямее и опять поморщилась, — расскажите, что происходит в школе.
— Флитвик убрал болото, — сказала Джинни, — причём за три секунды. Но маленький кусочек, под окном, оставил и велел обнести верёвками...
— Зачем? — поразилась Гермиона.
— Говорит, очень уж здорово сделано, — пожала плечами Джинни.
— Он его оставил как памятник Фреду и Джорджу, — с набитым ртом промычал Рон. — Это всё они прислали, — добавил он, обращаясь к Гарри и показывая на гору шоколадушек. — С хохмазином-то, видно, полный порядок, а?
Гермиона посмотрела неодобрительно и спросила:
— Значит, как только Думбльдор вернулся, все беды закончились?
— Да, — кивнул Невилль, — всё пошло своим чередом.
— Филч, небось, счастлив? — спросил Рон и поставил перед собой шоколадушную карточку с Думбльдором, оперев её о кувшин с водой.
— Ничего подобного, — ответила Джинни. — Он ужасно горюет... — Она понизила голос до шёпота. — Всё твердит: Кхембридж — лучшее, что было с «Хогварцем» за всю его историю...
Все шестеро обернулись. На кровати напротив, уставившись в потолок, лежала профессор Кхембридж. Думбльдор вызволил её из плена; как ему это удалось, не знал никто — но он вернулся из леса без единой царапины. Кхембридж ничего не рассказывала — после возвращения в замок она, насколько знали ребята, вообще не произнесла ни слова. Что с ней сейчас, тоже было непонятно. Из встрёпанных мышиных волос, раньше всегда аккуратно уложенных, до сих пор торчали листья и веточки, но в остальном она выглядела как обычно.