Путь Меча

Так вот в чем дело! А я-то думал... Мне на мгновение стало стыдно.

– Людей калечат и убивают, – так же жестко говорил эмир дальше. – Пусть – немногих. Ты согласишься, что твоя рука – это немного? И правильно сделаешь. Но мы не в силах положить этому конец. Мы – другие. Нам не понять, как оружием можно убивать. А они, те, кого мы ищем – такие, какие они есть. И, значит, часть из нас должна уподобиться им. Иного пути нет.

– Но это ведь невозможно! – растерянно выдавил я.

– Наши предки были способны на это, если верить легендам. Значит, это возможно. И Эмрах ит-Башшар хочет стать первым...

Дауд Абу-Салим надолго замолчал, и я не решался прервать его молчание. Я и так понимал, кем хочет стать отчаянный Эмрах и зачем ему это нужно. Ах, как я его понимал!..

– Я хочу, чтобы ты стал вторым, – наконец произнес эмир. – Хочу – и не могу приказать тебе. Но иначе при столкновении с Другими ты будешь... обречен.

– Я?! А почему – я?..

– Не перебивай меня! И выслушай до конца. Я допускаю, что Эмрах, побуждаемый местью за друга, действительно научится... – эмир все не мог произнести нужное слово. – И я даже допускаю, что он сумеет найти корень преступлений. Но я хочу, чтобы в этот момент рядом с ит-Башшаром был человек, способный не только на... опрометчивые поступки, но и на понимание. Иначе мы будем гасить огонь огнем. Тем более что у Эмраха наверняка найдутся последователи. Месть – болезнь заразная, вроде чумы...

– Да, заразная, – тихо согласился я. – Хуже чумы.

– Рано или поздно ты сам пришел бы к этому, – кивнул эмир. – Я лишь чуть-чуть подтолкнул тебя. Просто ты – один из немногих, способных устоять на грани. И... ты уже изменился. Разве ты не замечаешь?

– Замечаю, – хрипло проговорил я, не узнав собственного голоса, и откинул правый рукав халата, обнажая обрубок. – Но еще я замечаю и вот это... Не гожусь я теперь в герои. Один, без руки...

– Ты будешь не один. Поисками будут заниматься и другие, помимо Эмраха из Харзы и тебя. А высочайший фирман, обеспечивающий тебе содействие по всему эмирату – и кое-где вне его – я уже заготовил. Теперь что касается твоей руки...

Эмир как-то странно посмотрел на меня.

– Есть человек, которой берется помочь тебе, – закончил он.

Я почувствовал у себя за спиной какое-то движение и быстро обернулся.

Передо мной стоял шут.

Друдл Муздрый.

Плотный коренастый человечек, похожий на пустынного тушканчика, если можно представить себе тушканчика с непоседливостью хорька, нахальством портовой крысы и многими другими сомнительными для тушканчика достоинствами. Восьмиугольная фирузская тюбетейка чудом держалась на его бритом лоснящемся затылке, а многочисленные пятна на куцем шерстяном халате-джуббе говорили об обильных обедах, сопровождавшихся не менее, а то и более обильными возлияниями.

Крохотные глазки шута сверкали двумя черными маслинами, а между ними алела слива вздернутого носа; при этом луна его лица завершалась черной козлиной бородкой, немытой и нечесаной со дня сотворения мира.

Или еще раньше.

Таким стоял передо мной их шутейшество Друдл Муздрый, посмешище всего Кабира.

Со своим дурацким тупым кинжалом за поясом. И вдобавок с детским маленьким ятаганом, который таскал в последнее время.

– Поговори с Высшим Чэном, Друдл, – спокойно заявил эмир. – А я не буду вам мешать.

Дауд Абу-Салим неожиданно легко поднялся на ноги и беззвучно растворился в тенях.

Я выжидательно поглядел на шута. Друдл не обратил на мой взгляд ни малейшего внимания и поспешил плюхнуться на ту самую подушку, с которой только что поднялся эмир.

В руках у шута неизвестно откуда оказалось блюдо с ореховой пахлавой, и он мгновенно набил сладостями свой рот, растянувшийся до ушей.

По-моему, столько пахлавы не влезло бы и в седельный хурджин.

– Ты дурак, – Друдл для верности ткнул в меня толстым и липким пальцем. – Спорить будешь?

Я сперва поперхнулся, словно это в мой рот набили гору сластей, потом представил себя спорящим с Друдлом на предложенную тему и сам не заметил, как отрицательно замотал головой – отрицая непонятно что.

– Значит, договорились, – удовлетворенно подытожил шут. – Ты дурак. И я дурак. Давай поговорим, как дурак с дураком. Руку новую хочешь?

– Зло шутишь, Друдл, – вполголоса ответил я, чувствуя, как во мне закипает гнев.

– Это отвечает умный Чэн Анкор, – блюдо с пахлавой пустело прямо на глазах. – А что ответил бы дурак? Давай попробуем еще раз... Руку новую хочешь? Ну?!

– Хочу!

Я даже не успел сообразить, что отвечаю. И впрямь глупею...

Друдл швырнул пустым блюдом в стену и радостно заскакал на подушке, сплющившейся под его увесистым задом.

– Получилось, получилось! – заорал он на все покои, и я испугался, что сейчас сюда сбегутся слуги – спасать эмира от ночных демонов.

Я огляделся – на всякий случай – и пропустил тот момент, когда у Друдла объявилось новое блюдо.

С виноградом. С розовым гератским виноградом.

– Так, продолжим, – шут задумчиво пожевал одну ягодку, плюнул косточками в медную курильницу, не попал и досадливо скривился. – Переходим ко второй части наших дурацких размышлений! А меч ты новый хочешь? Красивый...

– Нет, – твердо отрезал я. – Не хочу.

– Почему? – осведомился шут, лихо объедая кисть винограда. – Была одна железка, будет другая...

Я мрачно усмехнулся.

– Меч – не железка, Друдл. Меч – традиция рода. Меч – продолжение меня самого. Дурак ты все-таки...

– Понятное дело, – легко согласился шут. – Я и не спорю. А ты кончай изображать грозовую тучу – свечи от страха погаснут. Ты лучше вот о чем подумай: меч твой – железный... Да знаю, знаю, что стальной – не умничай! Так вот, меч – железный, рука – живая... меч, как мы выяснили, это продолжение тебя самого... А рука?

– Что – рука? – тупо спросил я.

– Ну, рука – тоже продолжение тебя самого? Ты что, действительно дурак? За моей мыслью следить не успеваешь? Ну, живо отвечай! Рука – продолжение или не продолжение?!

У меня вдруг закружилась голова.

– Продолжение, – промямлил я. – А как же... это ведь рука. Живая...