Дитя пламени

— Князь Булкезу желает выпить вина со своим вендийским братом, в знак их родства.

— Он собирается отравить меня? — прошептал Эккехард, стараясь выглядеть мужественно.

— Нет, мой принц. Он собирается сделать только то, что сказал — выпить с вами по кубку вина, за то что убил нескольких богобоязненных людей, теперь они мертвы и остались непогребенными на корм воронам. Надеюсь, вам понравится.

Ханне показалось, что никто не обращает на нее совершенно никакого внимания. Поблизости не видно было даже часовых. Около двадцати человек обступили кругом своего владыку и его пленников, увлеченно наблюдая за их беседой. Справа за палатками семеро воинов чистили лошадей. Эти коренастые существа выглядели неуклюжими по сравнению с высокими, благородными животными, схваченными вместе с Эккехардом. Старик с разукрашенным лицом и в странных одеждах, сшитых из кусочков разных тканей, стоял с одной стороны, указывая на раны на крупе лошадей от стрел призрачных эльфов. Улыбаясь, словно сумасшедший, он намазал раны желтоватой мазью, тогда как другой человек держал лошадь за голову.

Ханна отползла немного в сторону, когда Эккехард со связанными руками направился в сторону палатки князя с тем достоинством, на какое хватило сил. Поскольку все были увлечены этой маленькой процессией, она надеялась незаметно исчезнуть.

Но для чего? А если ее побег обратится смертью для Эккехарда? Могла ли она действительно надеяться на то, что ей удастся скрыться, ведь у них были лошади, а она пешая? Скрывались ли призрачные эльфы до сих пор в лесу?

Все же, несмотря на возможный риск и неожиданные обстоятельства, она должна попробовать добраться до короля. Необходимо донести до него сведения о том, что варварские племена куманов совершают набеги на восточных границах его королевства.

Ханна поджала ноги, оттолкнулась… и увидела тонкую, словно игла, стрелу, упавшую прямо перед ней. Стрела зашипела и превратилась в дым, растопив вокруг себя снежный покров земли. Облачко пара, вырвавшееся изо рта и носа, на мгновение затуманило ей взор, но тени Исчезнувших ни с чем нельзя было перепутать, если вы однажды повстречались с ними — старые враги вернулись, чтобы поймать ее. Она втянула воздух, и дымка рассеялась. Двенадцать заряженных луков было направленно в сторону лагеря, призрачные эльфы собрались на краю леса.

От чьих рук ужаснее принять смерть?

Словно головни, погруженные в воду, стрелы шипели и превращались в дым, затуманивая прозрачный воздух. Две из них вонзились в снег, одна справа от Ханны, другая — в то место, где она только находилась. Едва заметные дымящиеся следы появлялись там, где стрелы, упав, растапливали окружающий снег.

Казалось, такие тонкие стрелы не могут быть настолько смертельными.

Громкий крик нарушил тишину, повисшую над полем. Куманский солдат нетвердо отступал назад, схватившись за голову обеими руками. Кровь сочилась по пальцам, затянутым в перчатки, он пошатнулся и упал навзничь, его душераздирающий вопль вновь и вновь отдавался эхом, проникая в самые глубины ее сердца.

Ханна отползла назад. Очередная смертоносная стрела неслась прямо на князя куманов. По счастливой случайности или удачно просчитав направление полета, он повернулся спиной, и стрела вонзилась в одно из крыльев грифона. Градом посыпались искры, подобно расплавленному железу, освещая предрассветные сумерки.

Булкезу выкрикивал какие-то неразборчивые приказы. Солдаты с лошадьми спрятались за несчастных животных, превратив их в своеобразные щиты от призрачных противников. Несколько куманов выпустили стрелы в ответ, но их выстрелы были неточные, неуклюжие, и эльфы успевали скрыться за кустом или деревом, прежде чем стрелы куманов достигали своей цели.

Полдюжины куманов, подталкивая и пихая, подвели Эккехарда и его товарищей к большому навесу. Лорд Велф упал, хотя Ханна не увидела, куда попала смертоносная стрела. Огромный солдат схватил его под мышки и потащил вслед за остальными.

Человек, одетый в цветастый плащ, издал внезапный вопль, пританцовывая вокруг принца, который в это время вновь надел свой шлем на голову. Шаман сбросил свой плащ, обнажив голую грудь, испещренную какими-то фантастическими татуировками. По мере того как он что-то бормотал и пританцовывал, дикие волшебные животные, нарисованные у него на груди, сцены битв, небесные тела начинали изгибаться и оживать.

Ханна сильно потрясла головой, думая, что все это ей лишь показалось, и отползла еще назад, обнаружив укрытие неподалеку от рослого пони, слишком глупого, чтобы спрятаться. Она не могла отвести глаз от танцующего человека, от его коренастого, лишенного волос тела, мускулистых ног и сильных рук. Из мочки каждого уха у него свисала цепочка из трех человеческих носов. Золотая игла насквозь проходила через переносицу, на каждом ее конце было прикреплено по одному высушенному человеческому уху. Его руки были обтянуты кожей с человеческих ног, а ноги — кожей с человеческих рук.

Булкезу увернулся, снова поймав крыльями град выпущенных в него стрел, и скрылся позади захваченной чахлой лошаденки. Шаман нагнулся к земле и продолжал петь. С каждой фразой он приседал все ниже и ниже, так что вскоре Ханне показалось, что он собирается полностью зарыться в снег. Белый туман поднялся над ним, словно ветер, сдувающий верхний слой снежного покрова, и все его рисунки просто соскользнули на снег и, подобно тысячам извивающихся червей, стали подниматься вверх по телу Булкезу и крупу лошади, распространяясь во все стороны и разрастаясь, пока сначала полдюжины людей, а затем еще столько же не запестрели этими магическими рисунками.

Булкезу оседлал лошадь и отдал приказание своим войнам. Вооруженные луками, копьями и мечами, куманы начали взбираться на холм. На них обрушился град стрел, но ни Булкезу, ни его солдаты даже не вздрогнули. Когда в них попадали стрелы призрачных эльфов, нарисованные животные и воины хватали и проглатывали их, так что стрелы не успевали причинить куманам никакого вреда. Ни лошадь, ни всадник не могли быть ранены. Во главе с Булкезу они поднялись по склону и напали на тени эльфов.

Битва проходила в глубине леса, среди деревьев, куда куманам удалось отбросить своих противников. Принца Булкезу нигде не было видно, дюжина воинов неслась к лагерю, пытаясь загнать в загон испуганных лошадей; шаман, поднявшись со снега, накинул свой цветастый плащ и с несколькими помощниками начал заниматься ранеными, в том числе и несчастным лордом Велфом.

Никто не обращал внимания на Ханну, ни один человек.

Госпожа Удача каким-то странным образом покровительствовала несчастным. Ханна добралась до первых деревьев, но, что удивительно, опять зацепилась ногой за ту же самую невидимую нить, что и в первый раз. Она тяжело упала, ветер сбил ее с ног. Раскалывалась голова, руки онемели от холода. Но с Божьей помощью она обязательно выберется отсюда… Она подтянула под себя локти и с усилием начала ползти вперед, как вдруг кто-то схватил ее за ноги.

Ханна беспомощно что-то кричала, пока солдат тащил ее в лагерь. Все, на что хватило сил, это поднять голову над землей, чтобы не задохнуться в снегу. Воин, схвативший ее, не отпускал девушку, пока они не оказались у входа в главный шатер. Там он отпустил ее ноги и перекатил через порог — деревянный выступ, о который она ушибла руку и бедро, когда ее опрокинули, так что она оказалась на чудесном мягком ковре, где не было снега. Она лежала, хватая ртом воздух, а подтаявший снег просачивался сквозь складки одежды, обмораживая ей кожу. Хотелось плакать, но она не могла позволить себе такой роскоши.

Минуту спустя Ханна оперлась на руки и колени и, пошатываясь, поднялась, осознавая, что около десятка мужчин набилось в шатер, желая посмотреть, чем закончится эта сцена.

Булкезу сидел на стуле, посматривая на нее. Он все еще был в доспехах, но его крылья и шлем лежали в стороне, а на коже и одежде не осталось и следов от рисунков, защитивших его. Если схватка и встревожила его, то никаких признаков этого ни в его позе, ни в безмятежном выражении лица она не заметила. Он сказал несколько слов переводчику, который, как и Ханна, все не мог отдышаться, с облегчением осознавая, что удалось избежать гибели.