Талисман для стюардессы

Тим весь сиял от радости, не хуже своего орлеанита.

– А мне эта планета нравится, – заявил он и вдруг забеспокоился: – Слушайте, может тут еще есть?

Он кинулся на четвереньки и стал обследовать землю вокруг, залезая под каждый камень. Алекс и Диана не могли не поддаться орлеанитовой лихорадке. Они разошлись в стороны по небольшой полянке, обшаривая глазами каждый сантиметр почвы. Сделав круг, Диана подошла к Алексу и, не поднимая головы сказала:

– Я чувствую, что за нами кто-то следит.

Девушка еле заметно кивнула в сторону высоких широколиственных растений, покрытых большими цветами, напоминающими разрезанный на дольки многослойный кремовый торт.

Алекс двинулся в этом направлении, как бы случайно высвободив из кобуры рукоятку пистолета. Он подошел к цветам, издающим сильный одуряющий запах, присел на корточки, увлеченно разглядывая осколок булыжника, и вдруг резко оттолкнувшись, вломился в гущу растений.

Там никого не было.

– Что ты на них набросился? – поднял голову Тим.– Цветы как цветы. Я и не знал, что ты такой заядлый ботаник.

Диана разгребала жирные опавшие листья.

– Здесь точно кто-то был. Смотрите! На влажной почве четко отпечатался след трехпалой лапы. Алекс поставил рядом свою ногу.

– Довольно крупный лок. Наблюдал за нами – очевидно, принял за торговцев орангом, испугался и убежал.

– Они не могут напасть на нас? – спросила Диана.

– Локи-то? Ни за что, – охотно объяснил Тим. – Это такие большие серые ящерицы, ростом со среднего человека. У них сильный хвост и когти, но они никогда не нападают на людей. За это бедняги и поплатились – их тут почти всех перебили. Народ здесь нервный, хвостатые ящерицы нравятся не всем. А теперь ловят для работы на плантациях. Правда работники из них никудышные – им бы все хороводы водить вокруг Семихвостого Лока.

– Это еще кто? – заинтересовалась Диана.

– Это вроде как их главный идол, – ответил Тим, быстро входя в образ главного специалиста и консультанта по проблемам локов. – Они прячут своего божка в лесу, а в брачный период пляшут вокруг него каждую ночь. На плантациях – там свои идолы с лазерами наизготовку, вот локи и не размножаются.

– Бедненькие, – сочувственно вздохнула Диана.

Лес неожиданно кончился выжженным полем, на краю которого стояли окраинные домишки Орангвилля. Город рассекала на две части Главная улица – других просто не было. Именно на ней находилось заведение под вывеской «Сухая глотка», место сбора сливок орангвилльского общества. Все посетители «Сухой глотки» усердно доказывали, что к ним это название не имеет никакого отношения.

Туда, словно охотничий пес по следу, Тим вел свою компанию. Подпрыгивая от возбуждения, он увлеченно расписывал спутникам вкусовые достоинства местного фирменного блюда – сырых окорочков прыгающей улитки, вымоченных в соке оранга, и поданных с печеными яйцами алебастрового плодожора с легкой закуской из мелконарезанных недозрелых плодов водяного кактуса. Внимающая гастрономической поэме аудитория его энтузиазма не разделяла и улитками, хотя бы и прыгающими, не вдохновлялась.

Редкие прохожие, каждый из которых в обязательном порядке был снабжен чем-нибудь скорострельным, останавливались и долго смотрели им вслед, очевидно, за неимением более достойного занятия.

Путешественники поднялись по стертым ступеням приюта страждущих и вступили под сень «Сухой глотки». У входа в зал они остановились, выбирая себе местечко поуютнее. Мимо прошла лока в переднике уборщицы. Она несла поднос, уставленный грязной посудой. Вновь пришедшие, очевидно, не на шутку привлекли ее внимание – заглядевшись, она случайно задела толстяка, хлебавшего какое-то пойло из огромной кружки. Коричневая жидкость плеснула ему на рубаху, расстегнутую до пупа, и потекла по жирному волосатому животу.

– Ах ты проклятая тварь, – завопил облитый.

Он вскочил, трясясь всеми складками, и красным здоровенным кулаком сбил локу на пол под одобрительный хохот собутыльников. Несчастная ящерица попыталась сохранить равновесие, взмахнув перевязанным хвостом, но упала вместе с подносом. Распалившийся толстяк занес ногу в блестящем сапоге, целясь в забинтованный хвост. Тим ловко пнул его сзади под колено, тот рухнул на спину, раздавив остатки посуды. Один из его товарищей, угрожающе насупив брови, поднялся с места, но Алекс с силой задвинул его стул, так что он как подкошенный плюхнулся на место.

Последние застегнутые пуговицы толстяка не выдержали падения и разлетелись в разные стороны. Он с рычанием содрал с себя мокрую рубаху, хлопнул ею об пол и, нагнув голову, как бык, ринулся на Тима. Тот небрежно шагнул в сторону, словно тореадор, зацепил пробегающего мимо толстяка за шею и рванул на себя. Жирная туша сверкнула сапогами и грохнулась так, что подпрыгнули стаканы на столах.

– Неплохо, – одобрительно сказал Алекс.

Восхищенная лока не сводила влажных выпуклых глаз с подбоченившегося Тима.

– Я защитник вдов и сирот, – подмигнул он ящерице. – Вы, надеюсь, сирота?

– Эй, что вы смотрите! – опомнился один из завсегдатаев. – Какие-то чужаки нападают на почтенных граждан, а вы сидите?

В разных концах зала стали подниматься зверского вида личности.

– Может пойдем отсюда? – шепнул Тим. – По правде говоря, эти прыгающие улитки – такая гадость!

Коренастый бритый наголо громила взял в руки бутылку и хлопнул ею себя по голове – бутылка разлетелась вдребезги. Он довольно усмехнулся, поигрывая стеклянным горлышком, двинулся к путешественникам.

Алекс, разминая кисти рук, шагнул ему навстречу.

Внезапно бритый выронил осколок и мирно сел за ближайший столик с таким видом, будто собирался сыграть партию в цветочное лото. Разом поскучневшие бандиты уткнулись в свои стаканы, потеряв всякий интерес к чужакам.

– Кривой Бадди, Кривой Бадди… – прошелестело по залу.

Полянски обернулся: в дверях стоял костлявый человек в черном, его лошадиное лицо наискось перепахивал рваный шрам от затылка до подбородка. Рассеченная верхняя губа обнажала острые стальные зубы, вытекший глаз был прикрыт сморщенной кожей.

Насладившись произведенным впечатлением, Кривой Бадди вошел в зал, широко расставляя ноги. За его спиной маячили несколько угрюмых слонообразных типов, составляющих королевскую свиту.

Кривой Бадди прошел к стойке бара и сел к ней задом опершись локтями об оцинкованную поверхность. Руки в перчатках расслабленно свисали над рукоятками двух портативных лазеров неизвестной Алексу модели.

– Какого дьявола здесь вынюхивают эти легавые? – лениво спросил Бадди.

Подобострастно склонившись к его уху, бармен что-то зашептал.

– Нас тут, кажется, понизили в звании, – обиделся Орби. – Раньше мы были шпионы, да еще какого класса, а теперь всего лишь легавые. Хоть бы раз кто-нибудь принял нас за сенаторов или, лучше, за директоров банка.

– Что они там болтают? Совсем с ума спятили от страха, – самодовольно осклабился одноглазый. – Чокнутые они или не чокнутые – легавым тут один конец…

В его руке, как по волшебству, появился туз треф.

– Такой вот крестик, но не золотой, а деревянный, на могиле. Хр-р-ха-хр! – он захрюкал, довольный собственной остротой.

В зале угодливо подхихикнули.

– Ты забыл, Бадди, что в колоде еще много карт, – ответил Тим.

Он взмахнул рукой, и в ней возник веер из трех недостающих тузов. Орби сложил его, карты исчезли и тут же появились в другой руке. Тим перетасовал их пальцами одной правой ладони, при этом они сменили достоинство и превратились сначала в королей, а потом в шестерки, которые он небрежно кинул через плечо.

– Неплохо, – вяло сказал Кривой. – Садись.

Они сели за стол, Бадди щелкнул пальцами, и бармен принес коробку со свежими колодами. Тим выбрал одну из них, тщательно проверил упаковку и передал Кривому.

– Учти, – сказал тот, – я играю только по-крупному и на наличные.

Орби развязал платок, молча вытряхнул на стол орлеанитовый кристалл. Бадди на мгновение замер, уставившись на сокровище, затем с треском разорвал упаковку колоды и бросил карты на стол.