Страница 7 из 46
С мануфактурным товаром, с мехами, с готовыми платьями - та же история: либо платите баснословные цены в известных магазинах, либо рискуете купить вещь, которую нужно выбросить; особенно же это надо отнести к меховым товарам, которые и в самых лучших и богатейших магазинах продаются не «без греха», а уж там, где их продают по так называемым сходным ценам, там каждая продажа просто уголовное деяние; как только продал, так сейчас бери его и веди к мировому, а если покупающие этого не делают, то, надо полагать, только потому, что их обманывают до того грубо и плоско, что покупателю стыдно сознаться в своей простоте и он предпочитает молчать, обещаясь в другой раз быть умнее.
Попробуйте тоже обзавестись в Москве мебелью: конечно, у г. Шмидта вы найдете прекрасные вещи; но его шкафы, его буфеты, его письменные столы продаются по такой цене, что за один его буфет или письменный стол можно купить порядочный домик. Обращаясь же в иные магазины, коим несть числа, несчастный покупатель не то что рискует, а уж наверняка (без риска) будет обманут: все окажется и сырым, и подклеенным, и замазанным, а главное - совсем не того качества и даже вида, каким казалось, когда продавалось в магазине.
Мы, конечно, вовсе не хотим сказать, что магазин Шмидта единственный в Москве, где продают хорошие вещи; напротив, есть немало магазинов, ни в чем ему не уступающих (даже и в крайней преувеличенности цен), но они составляют все-таки небольшую частицу сравнительно с числом торгующих вышеописанным способом. Затем, золотые вещи, драгоценные камни, часы и другой т. п. товар положительно не может быть покупаем нигде иначе, как только в известных магазинах; но попробуйте сосчитать, что берут эти известные магазины за свой товар, попробуйте определить поточнее ту цену, какую они назначают себе за честность своей торговли, - и тогда только увидите, как дорого, как страшно дорого обходится публике солидность торговли излюбленных ею торговцев.
Все это доказывает, что жалобы и упреки московской торговле вполне справедливы. Но из всех тех, кто упрекает и жалуется, спросил ли кто себя: а может ли московский торговец торговать иначе, т. е. торговать вполне честно, без всяких проделок, без надувания и без обирания? Вот вопрос, который необходимо разрешить, прежде чем упрекать и жаловаться.
Торговля в Москве разделяется на две категории: на торговлю, производимую в домах, пассажах и вообще в теплых помещениях, и на торговлю, производимую в рядах, устроенных открытыми линиями, в гостиных дворах и вообще в отдельных корпусах, а не в жилых строениях. Первая обложена особым сбором, известным под именем теплового сбора, вторая освобождена от него. Тепловой сбор этот организован весьма оригинальным образом. Прежде всего, он соразмеряется не с предполагаемой прибылью плательщика, как принято везде, где устанавливаются налоги с благоразумной заботливостью об интересах платящего, а с величиною его затраты. И притом какой затраты? Не на товар - что может еще обнаруживать до некоторой степени платежную силу товаровладельца, - а на найм помещения, что уж ни в каком случае не может служить никаким признаком, годным для каких бы то ни было правильных соображений при установлении налогов. Тем более что сбор этот падает не только на помещение, занимаемое торговлей, но и на то, что занимает сам торговец со своим семейством, т. е. падает на предмет первой необходимости - такой же, как пища или платье, без которого и нищий не обходится. Если же предмет этот в Москве оплачивается очень дорого, то это вовсе не означает высокую платежную способность того, кто платит, а лишь дороговизну жизни. И, стало быть, скорее служит признаком умаления податных сил платящего в пропорции излишка, приплачиваемого им к наймной цене за помещение, возвышенной вследствие существующей дороговизны.
Имея источником своим не доход, а расходы плательщика, сбор этот обладает печальным свойством возрастать с увеличением не торговли, не оборотов, не прибылей, а платы за найм магазина или квартиры торговца. Так, платя за тот же магазин в прошлом году 1000 р., торговец платил теплового сбора 100 р., а платя в нынешнем году 1500 р., он должен внести и теплового сбора уже не 100, а 150 р., хотя торговля его ни в чем не изменилась к лучшему, а, напротив, ухудшилась, ибо помещение стало дороже. Но что всего хуже здесь, так это то, что платимый налог поставлен в зависимость от произвола домовладельцев: они могут его увеличивать беспредельно, подымая плату за квартиры и лавки. Таким образом, чем хуже обстоятельства торговца, тем больше он платит.
Еще страннее, что налог падает не только на помещение, посвященное торговле, но и на то, которое торговец сам занимает со своим семейством и которое, следовательно, стоит вне круга торговых действий. Этим путем грошовая торговля может оплачиваться громадным сбором только потому, что торгующий занимает дорогое помещение, зачастую нужное ему по другим занятиям его самого или кого-либо из членов его семьи, по занятиям, быть может, тоже оплачиваемым всякими сборами. Возьмем, например, такой случай. Жена имеет при квартире крошечный магазин, а муж устроил школу пения, для чего необходимо иметь в квартире большую залу. Доход торговли может равняться 300 рублям, тогда как за квартиру платится 1500 р.; в тепловой сбор окажется обязательным для жены внести 75 р., или четверть всего ее дохода, не считая платы за торговые права, за то только, что ее муж по своему промыслу вынужден содержать дорогую квартиру. Муж же между тем, за то, что имеет школу пения, вносит, где следует, своим порядком платежи отдельно. В результате выходит, что семья работает только для налогов.
Вдобавок ко всему закон о тепловом сборе применяется на практике так распространенно, что даже платежи за найм конюшен, подвалов, флигелей и всяких помещений, находящихся при квартире торговца, хотя бы вовсе не относящихся до торговли, облагаются сим сбором. На этом основании торговец, держащий лошадь или корову для нужд своей семьи, платит сбор с цены конюшни или хлева. Право, со стороны кажется, что торговля есть смертный грех, нещадно преследуемый нашею Думой.
Посмотрим теперь, что под влиянием такого режима должен платить торговец при самой небольшой торговле. Возьмем лицо, торгующее ну хоть канцелярскими принадлежностями. Для такой торговли необходимо место побойчее, а в таких местах магазины дороги, надо брать магазинчик поменьше; взявши такой магазинчик, самому поместиться негде. С тех же торговых помещений, где сам хозяин не живет, тепловой сбор взимается в количестве 10% наймной платы.
По господствующим ценам самый небольшой магазин стоит от 1000 до 12 000 р.; стало быть, теплового сбора придется заплатить от 100 до 120 р. Затем, купеческое свидетельство стоит 210 р., свидетельство для приказчика (без которого невозможно обойтись там, где торгуют целый день) - 20 р., потом процентный сбор, количество которого можно предположить для торговли, ведущей оборот тысяч в 10, не менее 100 р. Итого наш торговец должен уплатить разных пошлин 450 р. За найм магазина домовладельцу - как мы предположили - 1000 р.; осветить и отопить магазин стоит 70 р., приказчику жалованья - 300 р., мальчику при магазине (расход, необходимый при каждой торговле) - 120 р., дворникам, сторожу - хотя бы 60 р., за страховку на сумму 10 000 р. - 80 р. и т. п. Итого расхода по содержанию магазина 1630 р. за год. Всего же расход, с налогами, составит 2080 р., т. е. почти 1/8 всего оборота!
Но что же может купцу дать торговля с принятым нами оборотом в 10 тысяч? Пусть торговля будет самая выгодная, она при правильном образе действий не может дать более 25%. Стало быть, с оборота в 10 тысяч она даст 2500 р., что при расходе в 2080 р. (где нет ни одной цифры преувеличенной, ни одного расхода излишнего, так как все они взяты с действительности) составит чистой прибыли 420 р.! И притом, заметьте, не считая процента на капитал, не считая убытков и потерь от порчи товара, от неаккуратности в платежах и от разн. др. причин. Приняв же в расчет все это, в результате получится чистый минус. Вот награда за все усилия, труды и риск торговца, торгующего в Москве честно.