Страница 29 из 34
Несколько стран будут иметь достаточно сильные классические армии, возможно, с некоторыми высокотехнологическими элементами (Индия, Израиль, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Сирия, Иран, Пакистан, Таиланд, Малайзия, Вьетнам, Республика Корея, Бразилия, Аргентина), однако они будут играть чисто региональную роль.
Совершенно отдельным явлением, наряду с Америкой, станет Китай. Усилия военно-политического руководства КНР будут в ближайшие годы направлены на то, чтобы «внутри» НОАК появилась относительно небольшая (по китайским меркам) современная высокотехнологичная армия, способная успешно противостоять ВС США, РФ, Индии, не говоря уже о любой другой стране. Она составит примерно 15 % от общей численности НОАК (имеется в виду численность мирного времени, т. е. до мобилизации). Остальную часть ВС КНР будет составлять прежняя традиционная армия. Она является призывной, но из-за значительного переизбытка призывных ресурсов призыв носит выборочный характер. Командование имеет возможность брать в армию лучших. Лица мужского пола 18-35 лет, не призванные на военную службу, состоят на службе в запасе в системе народного ополчения, численность которого составляет сейчас 36,5 млн чел. То есть Китай попробует иметь две армии: одну, воюющую «умением», вторую - способную кого угодно задавить числом, невзирая на потери.
Учитывая колоссальное перенаселение Китая, обостряющуюся нехватку ресурсов и территорий, эта страна вполне может начать давить соседей «числом и умением». Причем китайцам будет, за что умирать. Во-первых, у них все нормально с идеями. Место коммунизма здесь активно занимает жесткий национализм, в соответствие с которым Китай является, с одной стороны, самым великим, с другой - «всеми обиженным» и имеющим право на реванш. Во-вторых, жизнь сотен миллионов китайских крестьян почти ничем не отличается от жизни в слаборазвитых странах третьего мира. Соответственно, цена жизни здесь очень низка, а приобрести можно «весь мир». Ведь у соседей Китая в избытке то, чего так не хватает ему самому, - вода, пашня, леса. Есть разгуляться где на воле. А для руководства страны гибель нескольких миллионов собственных граждан может оказаться даже благом, проблем меньше будет. Соответственно, НОАК может оказаться смертельным противником для кого угодно. А если кому и доведется сойтись с ней в бою, то нам (не в Америку же поплывут китайцы за территорией и ресурсами).
Российская армия при сохранении нынешних тенденций (а совершенно непонятно, что может их переломить) станет, видимо, крупнейшей частной армией мира. Такая вот получится удивительная эволюция вооруженных сил, традиционно считавшихся истинно народными. Причем факт сохранения частичного призыва принципиального значения иметь не будет.
Частной наша армия станет потому, что в России уже практически исчезло государство, оно приватизировано и превратилось в корпорацию с условным названием «Газпром» - «Роснефть» - «Ростехнологии». Армия будет обслуживать интересы этой корпорации, а не страны Россия.
На некоторое время ВС РФ окажутся единственной в мире частной армией с танками, самолетами, кораблями и подлодками и даже с ядерными ракетами. Но эта особенность довольно быстро исчезнет. ВВС и ВМФ уже сейчас находятся в состоянии коллапса, РВСН очень близки к нему, практически исчезнет и высокотехнологичная часть сухопутных войск, останется одна пехота. Которая будет ориентирована на выполнение характерных для частных армий карательных функций. Мотивация личного состава будет воспитываться соответствующая. К защите Родины она не будет иметь никакого отношения. Тем более, корпорация ведь и не может быть родиной.
При серьезной внешней агрессии подобная армия исчезнет «как сон, как утренний туман». История знает такие примеры. Танка, сдерживающего дивизию, и брига «Меркурий» в такой армии быть не может. А если случайно и найдутся - что ж, в семье не без урода. Общей картины это не изменит. Умирать больше никто не захочет. Поэтому умрут все.
* ХУДОЖЕСТВО *
Денис Горелов
Иваныч
Памяти Янковского
Янковский был титульным артистом застоя. Настоящего, махрового, ведущего отсчет с подавления инфантильных чехов - первые же его роли пришлись на 68-й.
Эта слава дорогого стоит.
Именно во времена мягкой ленивой реакции культура, отринув органику-энергетику-темперамент, опирается на интеллект. Янковский играл «от ума». В самой первой большой роли в революционной дихотомии Разума и Чувства он представлял разум, что обуздывает в интересах дела безудержную быковскую страсть.
Его не зря убивают там в конце.
Симптоматично очень.
Как всегда в плохие периоды, ум отодвинулся на периферию, вышел из игры, примолк. Прищурился. Иносказаниями заговорил.
Притушил харизму - что сложно.
Наружностью положительных чеховских баловней, благородством радийного голоса, всем складом хладного и завидного тригоринского дара он будто ломал канон, выверенные десятилетиями правила. Настоящему, большому, единичному актеру положено быть мятым. Потертым. Ходить слегка враскачку, с подвывертом, носки врозь, как, наверно, Пушкин ходил, компенсируя развязностью пубертатные комплексы обычности. И непременно годиться на роль Акакия Акакиевича. Быков - играл. Борисов, Евстигнеев, Даль - сделали бы отменно в любом возрасте. Смоктуновский - только в 60-х: со сменой имиджа, с появлением вальяжного гнусавого аристократизма что-то из него ушло, мелкое и общечеловеческое. Чего в Янковском и не было никогда. Но - артист не вешалка для фрака - козырный, звездный, весь из себя ростом и лицом Янковский стал тем самым Артистом в 83-м, когда дважды, в «Полетах» и «Влюблен по собственному желанию», «включил мятого». Заведомо сильный человек играл заведомо слабого, попрыгуна по жарким объятьям хорохорящихся одиночек. Неудачник, слабак 70-х суетливо самоутверждался в женских постелях - первым эту закономерность опознал в «Несчастном случае» Джозеф Лоузи, до подлинно гадкого блеска довели Балаян в «Полетах во сне и наяву» и Филатов в несостоявшейся «Свободе или смерти». Ощущение, что ни одна из появившихся на экране женщин не прошла мимо ссутуленного игрунчика, на излете имперского упадка стало безошибочным клеймом ничтожества. И играл этого недоделка-нетопыря самый приметный, статусный мужчина советского экрана.
Вечный Рассказчик-От-Театра, отстраненный Автор, чью личину Захаров будто навек приклеил Янковскому на сцене и в трех из четырех фундаментальных телевизионных притч - именно дистанцией наблюдателя возвысив и окультурив измельчавшее время (не надо, не надо было ему за «12 стульев» браться, а взялся - так идти напролом и утверждать на Остапа того же Янковского, играющего по-крупному в царстве унылых кусочников и торбохватов!).
Россия в который уж раз с брызгами ступила в чеховскую пустоту, и только маячащая в тумане долговязая фигура автора-наблюдателя делала из этой стыдной, неловкой, приземленной жизни нечто - что и словами не передашь.
Янковский стал Свифтом. Волшебником. Мюнхгаузеном. Лениным - да, Лениным, соленым авгуром, который, подперев рукой щеку, из своего небесного далека комментирует беспутный революционный порыв синих коней.
Дважды - Богом-из-машины, секретарем парткома из гельмановских производственных драм, который полчаса исподлобья курит, а после выносит зрелый комиссарский приговор несостоятельным производственным отношениям.
Они часто играли с Леоновым - в «Гонщиках», «Премии», «Обыкновенном чуде» - и там, где Леонов был Правдой, нелепой, вздорной и жестикулирующей, Янковский воплощал спокойную и взвешенную Волю. В том и парадокс плоских времен, что действие им противопоказано, и воля мелкими шажками уводит незлых, неподлых, просто энергичных людей куда-то на ту сторону Силы. Из белой апашевой сорочки в кожаный пиджак - как было с гонщиком Сергачевым, потерявшим старшего друга, зато приобретшим бордовые «Жигули» с оплеткой на руле. Как было со многими его полумилордами в светлых водолазках. Чешущими нос релятивистами.