Страница 57 из 68
— А где же наши гроссмейстеры? — спросила Сутолокина у стариков Агаповых, сидевших в теньке на скамеечке.
Ответил Дмитрий Константинович:
— Да они вчера с чего-то собрались и уехали. То ли телеграмму получили, то ли еще чего.
— Небось помер кто-нибудь, — предположила Нина Васильевна. — Морят нас, ветеранов, морят… Специально, по указке ЦРУ!
— Да кому мы нужны? — отмахнулся дед. — Мы уж все пережили, что могли. И чего я в восьмидесятом не помер, а? Такой инфаркт был обширный! А после — как назло, ничего такого. Вылечило Четвертое Главное…
— Будет тебе ныть-то! — проворчала бабка. — Коммунист ты или тряпка? Держись! Даже смерть должна быть партийной работой!
— Ну, да… На том свете тоже, поди, и взносы платят, и собрания устраивают… Вот ведь нутром чую.
— Насчет того света — это буржуазные сказки. И нечего тебе ехидничать. Мягкотелость проявляешь, Агапов, к оппортунизму скатываешься.
— Нет, — еще раз вздохнул дед, — вовремя надо помирать, вовремя… Тем, кто в семидесятые помер, больше всего завидую. Какая жизнь была! Помнишь этого Позднякова? Ну, инструктора? Помнишь? Какие похороны были! Сам Косогребов выступал! Салют из автоматов дали. Везли на пушке.
— Тогда помирать не хотелось, потому что уж очень все хорошо было. Пить, правда, много приходилось.
— Не без того… — повеселел Дмитрий Константинович. — Бывало, Косогребов нас на природу вывозил. Банька, рыбалка, ушица… А то и на охоту брал. Шашлычки из свежатинки! Зав. сектором учета был по ним спец. И куда все ушло?
— Зато вам есть что вспомнить, — сказала Сутолокина, — а торопиться умирать не надо. Жизнь сама по себе — это разве не радость?
И Сутолокина пошла по дорожке. Нина Васильевна растроганно посмотрела ей вслед, а затем объявила:
— Пойдем, старый хрыч, и правда, по лесу, что ли, пройдемся. Ничего тут не высидишь, а дни-то уходят!
— Пойдем, — согласился Дмитрий Константинович. — Какая славная женщина! Ничего вроде бы особенного не сказала, а жить захотелось.
Они встали с лавочки и двинулись к лесу.
— Внимание! — тревожно завопила «тарелка». — Два возможных объекта поражены активным плюсом!
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — озабоченно вскричал Шамбалдыга. — Началось! Надо срочно вводить в дело Котова-2! Только он может ее как-то ослабить, а Вальку придется чуть-чуть попозже выпустить. О дьявол, сколько народу из лесу поперло! Ведь она сейчас всех плюсом облучит!
Тютюка прекратил прожарку Котова-2 и велел ему плыть обратно через озеро. Дистанционно управляемый биоробот переплыл, оделся и пошел точно навстречу Сутолокиной.
— Боевая тревога! — заверещала «тарелка». — По азимуту тридцать семь, дальность шестьсот группа плюсовиков в количестве шести единиц.
— Тютюка, работай один! Выхожу на перехват!
— Отставить! — гаркнула ультрасвязь. — Это Култыга! Шамбалдыга, я тебе приказываю — отставить!
— Они через мой участок на прорыв идут! — уперся Шамбалдыга. — Там наших только три единицы, у двоих поражения крестами по пятнадцать процентов сущности. Что они против шестерки сделают?
— По азимуту тридцать восемь, дальность семьсот еще группа! Десять единиц! — выкрикнула «тарелка».
— Шамбалдыга! Стартуй! — изменил решение Култыга. — Держись, пока сможешь! Води их, как сумеешь, только не допускай прорыва! Через десять минут будет подкрепление! И стажера возьми, все-таки потенциал лишний!
— Эх, дела! — крякнул Шамбалдыга. — Повоюем сейчас!
Тютюка испытывал радость и страх. Пылинка с субсветовой скоростью вынеслась за пределы атмосферы, развернулась в нормальные линейные размеры, завернулась в двухслойную защиту, ощетинилась искровыми излучателями.
— Залп! — орала «тарелка».
— Попадание!
Тютюка до этого видел лишь учебные бои. Там, если не удавалось всадить искру в цель, инструктор лишь объявлял: «Контрольное время на поражение вышло. Тютюка, вы аннигилированы! Оценка — неуд!» Здесь аннигилировать могли по-настоящему.
— Балага! Забора! Мугура! — вызывал Шамбалдыга. — Идите на десятку! Шестерку мне! Побольше маневра! Держитесь, сейчас подкрепление будет!
Шамбалдыга и Тютюка, окруженные двухслойной защитой аппарата, сжавшись в зеленые ежи размером с футбольный мяч и образовав единое целое с энергосистемой тарелки, совершали маневры, которые даже в страшных снах не снились ни космонавтам, ни летчикам-истребителям. А вокруг них столь же немыслимые виражи выписывали аппараты плюсовиков: белесые облакоподобные образования, вроде бы безобидные и эфемерные, но на деле смертельно опасные для минус-астральных субъектов.
Изредка по воле Шамбалдыги «тарелка» выбрасывала длинную зеленоватую искру, уносившуюся в направлении плюсовиков. Облака, казавшиеся полупрозрачными, сгущались в яркие, тугие шары, искра сворачивалась в спираль, закольцовывалась и рассыпалась на искорки. В ответ плюсовики выстреливали белым крестом, он мчался сначала куда-то в сторону и вдруг оказывался совсем рядом, налетал на иглы ежа, дробился на белые блестки и исчезал.
— Энергию! Энергию берегите! — орал Шамбалдыга. — Ага! Молодец Забора! Есть второй!
Зеленая искра перечеркнула облако, не сумевшее отразить удар, и облако ослепительно засветилось, словно бы загорелось внутри, а затем мгновенно исчезло.
— Энергия аннигиляции принята! — выкрикнула «тарелка».
Теперь против Шамбалдыги и Тютюки сражалось пять плюсовиков, а против трех остальных — девять. Но крестов, летевших по самым невообразимым траекториям, становилось все больше.
— Лупите, лупите! — срывался на визг Шамбалдыга. — Тратьте энергию, понимаешь! А мы подловим… Пуск! Вот она! Третий!
Еще одно облако вспыхнуло и расплылось, но тут же целая куча крестов обрушилась на мчавшийся вдали зеленый еж. Он лопнул, разошелся в четырех направлениях, но каждый из этих кусков еще раз попал под удар и, вспыхнув оранжево-алым, исчез.
— Мугуру накрыли… Ну, я вам!
— Снят один слой защиты, опасно! — прокомментировала «тарелка». Действия Шамбалдыги ей не нравились.
Мощная искра, значительно больше прежних, поразила еще одного плюсовика.
— Разделение аппарата! — скомандовал Шамбалдыга. — Держи этих двоих, не стреляй, всю энергию на защиту. Уводи их по азимуту семьдесят один, кривизна двадцать семь! Дуй!
Тютюка, выражаясь по-земному, сильно волновался. В связке с мудрым и опытным офицером он чувствовал себя защищенным, а тут — одному против двоих. Хотя по яркости крестов можно было определить, что оставшиеся два плюсовика не самые сильные, все же они вовсю лупили по усиленной защите. Вокруг ведомой Тютюкой «полутарелки» искрилось облако из блесток от рассыпавшихся крестов. Закуклившись вновь в двойную защиту, Тютюка точно выполнял приказ.
— Есть! — завопил стажер. — Попал! Пробил!
— С почином тебя, сынок! — поздравил по ультрасвязи Зуубар Култыга. — Молодец! Присоединяйся к Шамбалдыге. Плюсовики уходят.
Через двадцать секунд Тютюка проскользнул обратно в субастрал. Плюсовики уже покинули район боя, потому что вокруг вилось минимум двадцать ежей. Половины «тарелки» состыковались, и Шамбалдыга похвалил Тютюку:
— Хорошо сработал, вовремя. На прощание, так сказать. Очень я, понимаешь, боялся, что начнешь искрить с перепугу, все раскидаешь и голым останешься. Тут они бы тебя и закрестили. А так — молодец, прищучил плюсовичка. Это, брат, большое дело: на стажировке — и уже отличился.
— Рано трубить в фанфары! — вмешался Култыга из своего «прекрасного далека». — Спасибо, конечно, за помощь, но надо возвращаться в зону.
«Тарелка» выскользнула в материальный мир, опять свернулась в пылинку и пошла на посадку.
— Ну и дела! — вздохнул Шамбалдыга, когда на прозрачном экране возникла световая карта зоны вокруг Светлого озера. — Смотри, вон Сутолокина — белая точка, а вокруг нее — плюсовой купол. А вот мелочь, пораженная плюсом. Подсчет!
— Сорок пять единиц.
— Бой-то всего двадцать минут продолжался, — посетовал Шамбалдыга, — всего! А сколько эта стерва уже наворочала! Где Котов-2?