Пешки Сдвига

Молох, всецело поглощённый новым виражом интриги, следил за Книжником, который с вымученной улыбочкой - принимает штык-нож, протянутый одним из мутантов.

- Сейчас, сейчас... - Он суетливо приблизился к Алмазу, загораживая его от шизофреника - своим корпусом. - Они зашили это, у него под кожей... Но я знал, знал! Они проговорились: думали, что я сплю. А я - всё слышал!

Алмаз увидел его лицо, находящееся совсем рядом; полностью изменившееся, скованное. Лицо человека, сделавшего очень крупную ставку; вполне вероятно, самую крупную, в своей жизни - ставку... На том самом игровом столе, где на месте банкомёта - сидит персона самого аскетического вида, одетая с угольно-чёрный балахон с капюшоном.

Тёплая сталь штык-ножа, скользнула в ладонь "стеклореза". И, тот - сжал пальцы, ухватывая неплохой холодняк; привычно, почти радостно... Губы Книжника, беззвучно и непродолжительно шевельнулись, и это шевеление - сложилось для Алмаза, в короткое "Кидай после крика". В следующее мгновение, очкарик начал разворачиваться лицом к Молоху, делая длинный шаг влево, выбрасывая левую же руку, в сторону.

- Вот оно! - Он ткнул ладонью с растопыренными пальцами, в направлении шиза, демонстрируя что-то, якобы находящееся на ней. Молох, машинально повернул голову, пытаясь понять, что показывает Книжник: выпустив Алмаза - из поля зрения... На чуть-чуть, на долю секунды.

"Стеклорез" метнул своё оружие, не принимая никаких картинных поз; скупым, резким движением, "из-под юбки". За разделяющее его и Молоха, расстояние - лезвие сделало всего пол-оборота, разворачиваясь острием к правителю Мутантограда.

"Главное, чтобы не начали шмалять с перепуга. - Алмаз, как завороженный - следил за полётом штык-ножа, не двигаясь с места; а мысли, текли как-то отстранённо: словно бы душой - он был в другой реальности. - Интересно, за убийство бога - какие-то особые санкции, на том свете предусмотрены? В каком ключе, знать бы...".

На один миг, душу вдруг царапнул слепой ужас; а вдруг, Молох, и в самом деле - бессмертен, и все их рискованные потуги, не более чем - бессмысленный набор телодвижений... Что сейчас всё пойдёт прахом, и бог - по настоящему рассердится.

Клинок вошёл в левую сторону шеи, чуть повыше кадыка; под небольшим углом. Шизофреник широко отрыл рот, будто желая вынести Алмазу - своё порицание, за этот неугодный поступок. Из горла, вырвалось лишь бессвязное, протестующее хрипение. В зале все замерли, с недоумением наблюдая, как первые струйки крови, брызнувшие из пробитой шеи; окропляют белую ткань кружевной рубахи. Как неспешно, буднично, совсем не грациозно - падает на пол, юношеская фигурка в театральном наряде: некрасиво, без всякой возвышенности - раскидывая руки, которые он перед смертью, успел поднести к горлу. И, возможно даже понять, что его кровь - ничем не отличается, от обычной человеческой...

Во взглядах мутантов, Алмаз увидел, без малого - суеверный ужас; вызванный таким - никак не допускающимся в их представлении, способом ухода бога. Молох, действительно был для них - небожителем, спустившимся сверху, чтобы установить свой порядок, где всем порченным; будет отведена новая, несравненно более выдающаяся роль... Несомненно, были и другие мутанты - изрядно потёршиеся на Материке, в изрядном отдалении от Красноярска. Учитывая их незатейливый, и прямолинейный внутренний мир, плюс отсутствие Молоха в пределах быстрой досягаемости; можно было сказать, что божественный ореол шиза - предельно потускнел в их памяти. Там, не было никакой идеи, о мировом господстве новой расы: зато была полная свобода и, возможность брать - всё что надо, не считаясь с мнением других. Делая для себя, иной вывод только тогда, когда приходилось раскидывать мозгами. Некрасивым, серым веером; где придётся...

Зато, основная масса порченых, постоянно варящихся в собственном соку, под зажигательные лозунги Молоха; имела совершенно другое мнение на этот счёт. Которое, в настоящее время - очень совпадало с устремлениями Алмаза, и Книжника.

- Что замерли? - Очкарик обвёл помещение стылым, неживым взором; в котором теперь сквозило что-то от повадок только что упокоившегося Молоха, поочерёдно останавливаясь на каждом присутствующем: исключая Шатуна и, рыжую - неуклюже пытающуюся выбраться из-за стола, выкрикивающую что-то нечленораздельное, яростное. - Есть ещё желающие, отправиться вслед за этим?

Через несколько минут, обезоруженные мутанты, столпились в углу зала; находясь под недреманным присмотром "стеклореза", вполне по свойски - ощущающего себя, в компании конфискованных "дыроделов".

- Бибика наша где? - Книжник, деловито покачивался с носка - на пятку, перед добросовестно прижатой Шатуном к стене - стремительно трезвеющей Викторией, уже понявшей, что она влипла в пренеприятнейшую коллизию. - Вещички наши где? Не буксуй боталом, а то кудри подпалю - для начала. Потом изобретём что-нибудь более оригинальное... Собственные жареные уши - не ела?

- Машина ваша рядом. - Рыжая смотрела если не затравленно, то уж точно - не думала выкидывать неожиданную пакость. - Вещи, по больше части, в нашей...

- А ваша - где?

- Там же, где и ваша.

- Вот и ладненько... - Книжник вдруг зло ощерился и, двинул рыжей в солнечное сплетение. - Это, за всё прошедшее. Гнида. Молись своему Молоху, чтобы вот эти двое - не рассвирепели. Тогда, твои ошмётки, по всему Красноярску отыскивать будут. В том случае, если это - кому-нибудь надо...

Вика судорожно раскрыла рот, пытаясь вдохнуть. Книжник отвернулся и, пошёл к Алмазу.

- Что дальше? - "Стеклорез" мрачно улыбнулся одному из порченых: шаловливо покачал стволом автомата. - Маскируем тебя под безвременно усопшего, и валим отсюда? Или, есть более жизнерадостные варианты?

- Я тебе дам - "моргала выколю!". - Книжник невесело усмехнулся. - Собственно, есть одна задумка. Только... больно уж авантюрная, если по правде. Но, с учётом того, что других предложений - не поступало; придётся воплощать в жизнь. Хотя, одну авантюрку мы сегодня уже провернули, пусть экспромтом; зато - во всём блеске, и - филигранности. Ещё одна, должна проскочить, согласно имеющему право на жизнь, закону парности... К сожалению, наличествует некая шероховатость: и устранять её - придётся тебе. У меня - не получится.

- А что вообще было-то? Ну, твой спектакль. Я так и не понял...

- Потом расскажу, если из города уберёмся. Не разобранными на запчасти. И - предупреждаю сразу; пока Лихо - в полном неведении наших проблем, командую я. До тех пор, покуда не покинем этот гостеприимный многомутантный оазис. Будем брать местное население - на испуг.

- Ладно, потерплю тебя в главнокомандующих... Что за загвоздочка? - колись книгочей...

- Да делов то, на один чих... Правда, насквозь отвратительный.

"Горыныч" медленно ехал по Красноярску. Коммунальный мост, и, идущая параллельно "железке" - Семафорная улица, остались позади. Внедорожник, управляемый Алмазом, вырулил на трассу "М53", ведущую к выезду из города.

- Сиди, первая леди местного зоопарка... - Книжник глянул в зеркало заднего вида, и, веско похлопал ладонью по рукоятке "Беретты", реквизированной у одного из мутантов. - Как изящно изъясняются герои боевиков с ограниченным бюджетом - "Если что, то первая пуля - тебе". Не дёргайся. Несмотря на то, что из-за твоих поганых амбиций, в копилку моего жизненного опыта - упали не самые приятные впечатления; жить тебя оставим. Условие ты знаешь; мы из города - ты из машины. Сиди, маячь внешностью... Немного осталось.

- Слышал я, о пупсиках на капоте. - Алмаз задумчиво поиграл скулами, бросив быстрый взгляд на край капота. - Врубаюсь, конечно, что у нас никоим образом - не свадебный кортеж... Но, всё равно - какой-то чересчур чернущий юмор получается.

Голова Молоха, наскоро закреплённая на крышке капота, со стороны бампера; уже безвозвратно невидящими глазами - смотрела в пространство.