Страница 20 из 30
При достижении внешнего пояса воздушной обороны города дирижабль идет северо-восточным курсом. В город, его ведут многочисленные прожектора и огонь зенитных батарей. Я не могу точно сказать о количестве прожекторов, установленных в Лондоне; я несколько раз пытался их сосчитать, но никогда не мог этого закончить, потому что при перекрещивании лучей это действительно очень трудно сделать. От 24 до 30 больших прожекторов повышенной силы света я насчитывал всегда, а несметное количество малых сосчитать физически невозможно. Дирижабль становится очень ясно виден, когда его нащупывают прожекторы, а когда на нем замыкаются несколько лучей прожекторов, в гондоле становится так светло, что можно читать газету. Вместе с этим ведется сильнейший заградительный огонь из орудий всех калибров, вплоть до 150-мм калибра. Как при этом бросает, не представляет никто, если он этого не пережил сам.
Конечно, линии обороны в самом Лондоне и вокруг него – одни из сильнейших во всей Англии. Еще бы, ведь они защищают большую и очень важную цель. Но после 3,5 лет войны и в других местностях Англии, таких как Гуль, а особенно в среднеанглийской промышленной области с городами Ливерпуль, Манчестер, Шеффилд, Лидс и как там они еще называются, возникли очень "милые" линии зенитной обороны, не уступающие, а зачастую и превосходящие по мощности лондонские. Но не каждая пуля попадает в цель, а англичане, когда волнуются, стреляют плохо. Залпы лржат- ся за и под кораблем. Стрельба ночью по воздушным целям очень трудна, т. к. залпы и разрывы от них плохо наблюдаются в воздухе, что мешает точной наводке на цель; кроме того, очень трудно руководить стрельбой многих территориально удаленных друг от друга батарей.
1* для краткости введено наименование "дирижабль", хотя в докладе фон Бутлара, как и в донесениях германских штабов, он фигурирует исключительно под названием "Воздушный корабль"
Бомбардировочный прицел и пульт управления бомбосбрасывателями дирижабля
Кормовая пулеметная установка дирижабля. За стрелком виден огромный стабилизатор "воздушного корабля".
Самым сильным налетам в Лондоне мы подвергаем Сити, т. к. там наблюдается наибольшее движение и расположены самые важные государственные здания. Когда корабль достигает средней части города, по приказу командира начинается сброс боеприпасов. Это делается вахтенным офицером. Я не могу представить себе более прекрасного момента, чем тот, когда первая 300- кг бомба приземляется внизу и взрывается там со страшным грохотом так, что содрогается дирижабль, находящийся на многие сотни метров выше. Между фугасными авиабомбами рассеиваются зажигательные бомбы, чтобы господа англичане получили, кроме разрушений, еще и пожары. В заключение я сбрасываю особенно крупную бомбу, чтобы мой экипаж по состоянию корабля заметил, что боеприпасы кончились, т. к. детонацию бомб различной величины можно различить по вибрации корабля.
Среди конструкторов част.о высказывается мнение, что сброс бомб может сам дать кораблю импульс к набору высоты. Это не так. Момент сброса бомб на корабле не замечается, только рулевой по рулям высоты замечает, что корабль, избавившись от груза, становится намного легче. Однако вверх он не подпрыгивает, и на ходу его возможно удерживать на определенной высоте, не прибегая к рискованному при зенитном огне сбросу газа.
Враг старается сделать как можно более трудным наш отход от города, начиная на восточной его стороне интенсивный заградительный огонь и в первую очередь, уже упомянутыми выше зажигательными снарядами. В это время видишь вокруг себя в воздухе целые рои этих маленьких горящих "пуль", одной из которых достаточно, чтобы сжечь полностью весь дирижабль вместе с экипажем. Невольно стараешься увернуться от них и быстро отыскать другой курс для более удобного отхода, что совсем не просто. Приятно в этом лишь одно – боевая задача уже выполнена, бомбы сброшены, корабль стал намного легче, наблюдение за целями бомбометания вести не нужно, а поэтому можно набрать максимально возможную высоту, которая делает стрелковые попытки господ англичан еще более тщетными.
Когда выберешься из пояса прожекторов, можно спокойно посмотреть, что происходит внизу. А там широкие огненные улицы, которые дирижабль проложил во вражеском городе с помощью фугасных и зажигательных бомб. В налете, о котором я сейчас рассказываю, Лондон одновременно бомбили 5 дирижаблей. Едва из центра города вытягивался один корабль, как там сразу же появлялся другой. Такая бомбардировка длилась до самого утра, с интервалами подхода дирижаблей не более получаса.
Теперь следует сообщить еще об одном средстве обороны, которое в последнее время значительно окрепло, и многие дирижабли стали его жертвой, – это самолет.
При первых налетах на Англию я не мог наблюдать самолеты в деле из-за того, что тогда они по ночам еще не летали. Однако вместе с воздухоплаванием развивалось и самолетостроение. В ночных полетах самолет является неприятным противником потому что его очень трудно засечь, в то время как самолету очень легко выйти в атаку на освещенный прожектором дирижабль. Услышать самолет тоже невозможно из- за шума собственных машин. Это же относится и к огню стрелков. Самолет лучше маневрирует и может быстро "подскочить" к дирижаблю сверху, что часто и происходит. Тогда летчик выстрелами зажигает корабль, как проделывают это же пилоты на фронтах, поджигая огнем заградительные аэростаты.
От этого одно защитное средство – высота. Дирижабль может подняться намного выше, чем самолет, а на высоте он и его экипаж может находиться несравнимо дольше, чем летчик. Дирижабль может пребывать на высоте несколько часов, и я еще имею при этом возможность экономить горючее, т. к. моторам в разреженном воздухе нужно меньше бензина. А если самолет появится поблизости, он будет встречен пулеметным огнем из гондол и с платформ. Кстати, уже довольно часто так сбивали вражеские самолеты. После налета все стараются как можно скорее с помощью попутного ветра покинуть Англию и северо-восточным курсом уйти от Лондона. Благодаря попутному ветру, на обратный путь затрачивается обычно меньше времени. Огни голландского побережья берутся как ориентиры подхода к Немецкой бухте. Не следует соприкасаться с голландской территорией, ибо известно, что нейтральные голландцы с большой охотой стреляют по нашим дирижаблям, особенно при возвращении их из налетов на Англию. Не лишне тут вспомнить о дирижабле "L-19", который при подобных обстоятельствах в тумане вышел на голландское побережье и там был так обстрелян, что не дошел до родной гавани, рухнув вниз".
Вообще до сих пор остается не очень понятной описанная фон Бутларом активность голландцев в противодействии возвращающимся из налетов на Англию немецким дирижаблям. Тем более, что при вылетах этих же дирижаблей из Немецкой бухты в сторону Англии и вдоль голландского побережья они не подвергались никаким обстрелам, а командиры и экипажи чувствовали себя довольно уверенно. К тому же, как уже упоминалось выше, и что известно из истории первой мировой войны, Голландия придерживалась нейтралитета, опасаясь, и небезосновательно, угрозы германской оккупации и действий кайзеровского военно-морского флота. Поэтому в военных кругах Германии считалось, что могучая немецкая армия навела порядок даже в нейтральной Голландии. Видимо обстрелы голландцами немецких дирижаблей при их возвращении из налетов на Англию объясняются соответствующими погодными условиями на голландском побережье Северного моря, предрассветными сумерками, в которых происходило обычно возвращение дирижаблей из рейдов, и вкупе с этими условиями, конечно же, возможность трактовки самого "инцидента" голландцами как обстрела "неопознанного" летательного аппарата, вторгшегося на голландскую территорию. Учитывая ненависть голландцев к своим немецким соседям, а также и "успехи" немецкой армии на фронтах первой мировой войны в 1917-1918 гг., голландцы, очевидно, были не прочь досадить хоть чем-нибудь кайзеровской военной машине, но так, чтобы это не могло трактоваться как нарушение Голландией нейтралитета. Отсюда, видимо, происходит и то обстоятельство, что при хорошей видимости, за несколько часов до заката, когда немецкие дирижабли выжидали темного времени у голландского побережья, их никто не обстреливал.