Страница 5 из 66
Покончив с этим, я сказал: "Но, Господь! Всё это я не хочу делать без Тебя, потому что без Твоего благословения не может быть успеха. Пусть Твоё благословение сопровождает этот мой труд! Так что прошу Тебя, Господь, даруй мне теперь слово, которое было бы как печать на всё то, что я Тебе сейчас говорил".
После этого я открыл наугад Библию, надеясь в этот момент увидеть слово, выделенное жирным шрифтом. Но, увы, мой взгляд остановился на обычном шрифте и не знаю, как это получилось, что я видел перед своими глазами только один стих. Это были следующие слова: "Иисус говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков" (Ев. от Матф.4:19).
Разозлённый, я захлопнул Библию с единственным желанием бросить её куда-нибудь подальше. Гнев и зло кипели во мне, и я говорил: "Бог, я докажу Тебе, что не буду этого делать! Я не буду ловцом человеков! Я не согласен с Тобой и лучше пройду эту жизнь без Тебя!"
Вернувшись, я быстро собрал свои вещи и коротко сказал пастору, что уезжаю назад в Натал к своим родителям. При этих моих словах он оставался совершенно спокойным, не сказав мне ни слова. Через некоторое время он спросил только: "Эрло, совершенно ли ты уверен, что это воля Божия для тебя?" "Да!" - сразу же без промедления резко ответил я и тут же повторил: "Да! И давайте оставим этот разговор!"
Так я солгал ему. Ужасно, что христиане могут вот так просто лгать. В тот день я познал, каким злым может быть сердце христианина. А ведь я был тогда уже дитём Божиим.
Пастор отвёз меня на вокзал, и перед отъездом я ещё позвонил домой, сказав родителям, что завтра утром в 6 часов буду в Питермаритцбурге. На следующее утро на вокзале меня уже встречал отец и некоторые из моих братьев. Мы, братья, очень любили друг друга. При встрече один из них подошёл ко мне и радостно сказал: "Ах, Эрло! Как хорошо, что ты вернулся! Поистине наш Бог есть Бог любви! И вот теперь Он снова возвратил тебя нам!" Конечно, он не мог тогда знать, что произошло на самом деле. Но я-то знал, что меня возвратил вовсе не Бог любви, потому что я восстал против Него! Я повернулся к Богу спиной, сказав, что этот путь не могу идти с Ним.
Через несколько дней, когда мы с матерью оказались наедине, она спросила меня: "Эрло, что случилось? Ведь ты говорил нам, что Бог призвал тебя быть проповедником и трудиться на ниве Его. Почему же тогда ты так быстро вернулся?.."
Что я мог ей на это сказать? Ничего! Единственное, на что я был тогда способен, - это разозлиться. Это был простейший путь, который, кстати, всегда является показателем того, что что-то неверно. Я понимал, что сейчас мне ничего не поможет, и что в данный момент я ни на что другое не способен, как только злиться и ругаться. Сказав ей резко: "Мама, если ты не хочешь меня здесь больше видеть, то так и скажи мне прямо об этом!" я вышел вон из комнаты, громко хлопнув дверью.
Это был конец моим песням и чтению Библии, к которой я больше не прикасался.Последующие полтора года были для меня настоящим адом на земле. И тогда я познал, что непослушание обходится в тысячи раз дороже, чем послушание. Это тяжёлый путь - решиться идти против Бога. Через такое я больше никогда не хочу пройти! Часто мы говорим: "Нет, такую цену я не могу платить! Такая жертва слишком велика для меня! Этого я не могу нести!" Но поверь, мой друг, что непослушание стоит намного дороже.
По прошествии этого времени, я вошёл однажды в свою комнату, встал на колени и впервые за всё это страшное время, взяв в руки Библию, открыл её. Мой взгляд упал на строки, которые говорили о любви Божией ко мне. Трудно передать словами, что произошло при этом в моём, измученном терзаниями, сердце. "Господь! - плача говорил я. - Как это возможно?! Несмотря на то, что я ударил Тебя в лицо и отвернулся от Тебя, Ты всё ещё любишь меня?!.."
Я не могу сейчас описать вам подробно, что со мною было. Скажу только, что любовь Божия обезоружила и сокрушила моё чёрствое сердце. Оно растаяло, как льдинка в лучах солнечного света. Я плакал, как ребёнок, не в силах понять, почему Господь всё ещё любит меня. За что?! Ведь я же так сильно огорчил Его!.. Дорогие друзья, в этот момент я пережил, что значит любовь Господа. Не пережив, это трудно понять.
Спустя несколько дней я снова взял Библию и вновь, открыв её наугад, стал читать: "Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они?" (Ев. от Иоанна 21:15). В эти минуты у меня было такое чувство, будто Иисус находится здесь, в моей комнате и, обращаясь ко мне, спрашивает: "Эрло, любишь ли ты Меня?"
Я очень любил моих родителей, моих братьев и сестру, мой родительский дом, нашу ферму… Но теперь звучал вопрос Господа: "Любишь ли ты МЕНЯ?.." Да, я любил Его! Не мог не любить!
Пётр отвечал: "Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя". Иисус говорит ему: "Паси агнцев Моих". Потом снова задаётся тот же вопрос, на который следует прежний ответ. И опять звучат для Симона Петра слова его Учителя: "Паси овец Моих". Так повторилось трижды.
Когда же, будучи спрошенным в третий раз, Пётр опечалился, - я опечалился тоже. Плача, я, как и Пётр, говорил: "Господи! Ведь Ты же знаешь, что я люблю Тебя!" - "Паси овец Моих" - был мне ответ.
Это было окончательным. Я тут же встал с колен, нашёл свою мать и сказал: "Мама, теперь начинается новая жизнь!" Потом пошёл к нашему пастору и сообщил ему, что пришёл конец моим колебаниям, что для меня прошедшее было равноценно смерти.
Так началась совершенно другая жизнь. Я сразу же стал учиться в духовной школе, и с тех пор у меня никогда больше не было сомнений в том, к чему призвал меня Господь.
Часто мне бывает очень печально, когда я встречаю детей Божиих, которые говорят, что они не знают, какова о них воля Божия. Но ведь это же именно то, что должно быть для нас совершенно ясно! Ведь не тот, кто говорит: "Господи, Господи", но кто исполняет волю Отца Небесного - войдёт в Царствие Его! Не тот, кто именем Его великие чудеса творит, но тот, кто познаёт волю Божию и бывает послушен ей,- наследует обетования.
III. ДВЕНАДЦАТИЛЕТНЕЕ "ХОЖДЕНИЕ ПО ПУСТЫНЕ"
В1951 году, готовясь к служению благовестия, я сказал пред Господом нечто такое, что впоследствии принесло мне много трудностей. "Господь! - говорил я.- Этот шаг стоил мне очень дорого. Ради этого я оставил всё: отцовский дом и моё наследство, родителей, братьев и сестру, всё, что я имею и мог бы иметь. Поэтому прошу Тебя во Имя Твоё, если я теперь буду следовать за Тобой, то, пожалуйста, при одном условии, - чтобы это не было только игрой в церковь. Если мне надлежит проповедовать Твоё Евангелие, тогда я хочу это делать так, как Ты когда-то делал. Пусть это будет не в храмах, а на полях и лугах, в горах и долинах. Я хочу проповедовать Слово Твоё именно так, как оно написано. Хочу трудиться для Тебя так, Господь, и так жить, чтобы Слово Твоё и Твои обетования могли исполняться в жизни моей и в моём служении. Хочу так учить и так говорить, как Ты учил и как Ты говорил. Ведь Ты же сказал: "Как Отец послал Меня, так и Я посылаю вас".
После окончания библейской школы случилось то, чего я не ожидал: Господь открыл мне двери к Зулу - племени чёрных, среди которых мы жили. Я никогда прежде не рассчитывал трудиться с чёрными и с Зулу - тем более. Я почти не мог говорить на их языке. Мои знания языка Зулу были хуже всех из нашей семьи. Поэтому я не мог понять, почему Господь призывает именно меня! Ведь я же готовился к труду среди белых! Однако Божий план для меня был другим и, любя Господа, я хотел и в этом исполнить Его волю. Так я стал миссионером.
Раньше бывало, когда я находился среди белых, мне нужно было быть всегда осторожным и предусмотрительным, следя за тем, что и как сказать, чтобы кого-нибудь не обидеть своими словами. Среди чёрных язычников это не было для меня проблемой. Обращаясь к кому-нибудь из них, я мог сказать, например, так: "Послушай, ты должен покаяться! Если же ты этого не сделаешь, тогда сойдёшь живым в преисподнюю!"