Страница 24 из 26
— Его волосы на ощупь такие мягкие и так вкусно пахнут, но я чувствую, как он ускользает от меня. У него замедляется пульс. Мне кажется, что он умирает, Би Джей, — спокойной говорит она.
Черт меня побери, если это не самая странная вещь, которую я когда-либо слышал. Должно быть она под действием шока и даже не понимают, что говорит. Это совсем уже не хорошо, особенно, когда она вернется назад в происходящую реальность.
Я, бл*дь, вдавливаю ногу со всей силы в педаль.
Лили
Би Джей доставляет Джека в ближайший госпиталь. Я даже не регистрирую его, поскольку вся в его крови, врачи тут же забирают его от меня и увозят на каталке. Мне кажется, что они везут его слишком медленно. Я чувствую неосознанную ярость. Я хочу закричать на них, но не могу. Вместо этого они видят, что я совершенно спокойна. Даже я сама потрясена, насколько я спокойна, потому что ничего не чувствую.
— Поторопитесь, пожалуйста, — все-таки выкрикиваю я им, голос такой холодный, как лед.
И они забирают его от меня.
Кто-то дотрагивается до моей руки. Медленно я поднимаю глаза вверх, мне кажется, что я очень долго поднимаю глаза, это оказывается так тяжело. Ах, да.
— Мне нужно идти. Я не могу остаться, поскольку приедет полиция.
— Хорошо, спасибо.
— Я свяжусь с тобой позже.
Он поворачивается, чтобы уйти, я ловлю его за руку.
— Подожди.
Он удивленно разворачивается ко мне.
Я лезу в лифчик и достаю диктофон.
— Ты можешь это сохранить для меня? Ты единственный, кому я могу довериться сейчас.
— Что это?
— Это жизнь и безопасность Джека.
Он забирает, кивнув уходит.
Я звоню моему давнему предыдущему сержанту и называю адрес, кратко предупреждаю, что его люди могут там обнаружить. После этого делаю глубокий вдох и звоню Шейну. Как только я слышу его голос, странное облако спокойствия, которое окутывало меня все это время и сохраняло мой полный-контроль, внезапно испаряется.
Сердце начинает учащенно биться, грудь сдавливает, я не могу вздохнуть, на лбу выступает обильный пот. Я чувствую головокружение, словно сейчас грохнусь в обморок. Я задыхаюсь от ощущения, что могу умереть прямо здесь от чистого, неподдельного животного страха.
Страха потери Джека.
Кто-то (наверное, медсестра) забирает у меня телефон из одеревенелых, не слушающихся рук. Скорее всего она сообщит Шейну адрес больницы. Я, словно сквозь туман, наблюдаю как люди в халатах бегут ко мне. Я наблюдаю за ними со стороны, падаю на пол, что-то кричу, брыкаясь ногами, все с любопытством пялятся на меня. Мозг приказывает мне сказать им, удерживающим меня, что Джек сейчас больше всего нуждается в их помощи.
Вокруг меня происходит какая-то суета.
Какая-то рациональная часть моего мозга не исключает, что возможно я впала в истерику, продолжая им что-то кричать. На самом деле, мне кажется, что я только что ударила медсестру. И я видно не хотела этого делать, но дело в том, что я не в состоянии контролировать себя, свои руки и ноги. Они как будто не подчиняются мне и живут своей собственной жизнью. Один из медицинского персонала вкалывает мне какое-то лекарство.
Я кричу до хрипоты про Джека, пока не проваливаюсь в забытье.
16.
Лили
Я не знаю сколько часов прошло, когда я открываю глаза. Я чувствую замешательство от того, где я? Что происходит? Где Джек? НЕТ! Как только я открываю еще раз глаза, я уже знаю внутри себя — я нахожусь в больнице, и Джека увезли от меня. Скорее всего ему делают операцию. Я сажусь и опускаю свои босые ноги на холодный пол. Вокруг моей кровати задернутые белые шторы, я отодвигаю одну в сторону и иду в направлении голосов. Останавливаюсь у стойки регистрации.
— Ах, вы очнулись, — говорит мне медсестра.
— Где Джек? — спрашиваю я.
— Успокойтесь.
— Я успокоюсь, когда вы скажете мне, где мой муж.
— Во-первых, вам необходимо обуться, — говорит она.
— Я просто хочу знать…
Но она уже идет назад к моей зашторенной кровати и возвращается с моими туфлями. Я стоя надеваю их.
— Отведите меня к моему мужу, пожалуйста.
— Он все еще в операционной, но я могу отвести вас к вашей семье.
Я хмурюсь.
— Моей семье?
— Да, они все ждут. Пойдемте.
Я следую за ней в комнату ожидания.
— Вот они, — бодро говорит она.
Первого человека, которого я вижу — мать Джека.
Медсестра уходит.
Несколько секунд мать Джека молча смотрит на меня. Затем она поднимается и направляется ко мне. Ее губы дрожат от гнева. Я вижу, как она приближается и не чувствую страха. Я хочу, чтобы она ударили меня, потому что я заслужила. Это все моя вина. Я оказалась настолько, черт побери, глупой и беспечной. Для меня будет облегчением, если она ударит. Она останавливается передо мной и замахивается, она все же решила это сделать. Если бы я была на ее месте, я бы точно ударила, смогла бы. Ее рука начинается двигаться, но так и не дотрагивается до меня, Шейн хватает ее налету.
— Не надо, ма, — с грустью говорит он. — Он любит ее. Когда он очнется, ему разобьет это сердце, если он узнает, что ты ударила ее.
Он отпускает ее руку, и она прикрывает рот руками. Она смотрит огромным, шокирующими глазами, руки заметно дрожат.
— А что, если он не очнется?
Лицо Шейна заметно белеет.
— Тогда его душа будет печалится об этом.
Она теребит руки, всхлипывая, ее бедное материнское сердце разрывается от боли. Он обнимает ее за талию и осторожно ведет назад к синему креслу.
Дом встает рядом со мной.
— Пойдем, — зовет он. — Выпьем кофе.
Я разрешаю ему вывести из этого зала ожидания с голубыми креслами, заполненного печалью и болью матери Джека.
Я прислоняюсь к стене в коридоре. Мы какое-то время просто молчим, я стараюсь держаться от него подальше.
— Хочешь выпить что-нибудь покрепче? — спрашивает он.
— Ага, — отвечаю я.
Он достает флягу из кармана куртки.
Я жадно глотаю, алкоголь обжигает горло.
— Как долго он уже в операционной?
— Семь часов.
Я чувствую страх, причем очень сильный.
— Он же очнется, не так ли?
Его подбородок напрягается.
— Он выкарабкается, — наконец отвечает его брат. — Он очнется, или же бл*дь, я убью этого придурка сам.
В этом весь Доминик: Зачем открывать чертову дверь, если можно ее просто выбить? У меня текут слезы по щекам.
Джек
Я просыпаюсь от неописуемой боли.
— Лили, — бормочу я.
Тишина. Я опять проваливаюсь в благословенный мрак.
Я возвращаюсь назад. Огни. Голоса. Машины. Жгучая боль. Я проваливаюсь.
Открываю глаза. Женщина.
— Лили?
— Медсестра Борна, мне жаль.
— Лили.
— Ваша жена?
— Да, моя жена. Скажите ей, чтобы тащила сюда свою задницу, — с трудом бормочу я.
И опять я проваливаюсь во тьму.
Мать держит меня за руку. Я знаю, что это она, чувствую. Она плачет. Я хочу остановить ее, и сказать, что у меня все в порядке. Приходит Шейн и шепчет мне на ухо.
— Поправляйся поскорее.
Я открываю глаза, и вижу опять маму. Она трясется от беззвучных рыданий, берет меня за руку. Ей похоже больше требуется помощь, чем мне, потому что она совсем не в порядке.
— Я так люблю тебя, — говорит она. Я опять проваливаюсь в темноту.
В следующий раз, когда я открываю глаза, вижу уже более-менее четко, а не размытые предметы. Я смотрю на маму.
— Где Лили, ма? — спрашиваю я.
— Она за дверью, — говорит она. — Ты чуть не умер из-за нее.
— Это правда. Я чуть не умер из-за нее, но я бы умер без нее, ма. Она предупредила нас, так как в организацию Би Джея просочился коп.
Моя мать не мстительная, она легко простит.
— В таком случае я помолюсь Мадонне за твою жену, — шепчет она.