Страница 25 из 26
Ма тихо уходит через несколько минут, и после нее Лили открывает дверь.
— О, ты очнулся, — плачет она, не веря своим глазам.
Она подходит и останавливается рядом со мной, хрупкая фигурка, словно фарфоровая. У нее заклеен висок и большой синяк почти во всю щеку, и тени под глазами, но она такая красивая, что мне хочется заплакать.
— Я не могу дождаться, чтобы запустить свой член в твою киску, — говорю я, и она начинает плакать, большими крупными слезами, скатывающимися по щекам. Я не останавливаю ее, потому что точно знаю, что это слезы радости.
17.
Лили
Если бы я не сделала запись произошедшего, то не знаю, как бы все обернулось. Газеты много дней подряд пестрели подробностями случившегося, это была сенсация, потому что мы убили детектива-сержанта, весьма уважаемого сотрудника полиции. Я рассказала все, что знала, но так и не знала, что случилось с Робином. Как-то я позвонила в офис и попросила его к телефону. Один из парней взял трубку и сообщил мне, что он больше здесь не работает. О нем ничего не сообщалось в газетах, думаю просто поступили, как обычно, чтобы прикрыть свои собственные задницы, сделали вид, что его вообще не было.
Прошло две недели, прежде чем нам разрешили перевести Джека домой. Семья собралась в полном составе. Шейн и Дом перенесли кровать на первый этаж, установив ее в одной из гостиной, чтобы Джеку не приходилось подниматься по лестнице. Братья осторожно кладут его в кровать. Я беспомощно суечусь рядом с ними. Джек выглядит очень бледным.
— Спасибо, — говорит он им.
Я предлагаю им что-нибудь выпить, но они быстро оставляют нас, сказав, что заглянут попозже вечером.
— Хорошо, — отвечаю я, закрывая входную дверь. Возвращаюсь в гостиную, Джек широко улыбается.
— Боже, я соскучился по нашему дому, — говорит он. — Иди сюда и поцелуй меня как следует.
Я иду к нему, испытывая неожиданно робость. Я говорила тогда, что люблю его, но не знаю, слышал ли он. Остались ли у него какие-либо воспоминания, несмотря на травму головы.
Я нежно целую его в губы и еле касаясь обхватываю его за плечо.
— Ты же знаешь, что это называется жалкий поцелуй?
Я смеюсь.
— Ты не должен напрягаться.
— Я не должен, но ты же можешь.
Я хмурюсь.
— Что ты говоришь такое?
— Сними трусики.
— Что?
— Ты слышала.
— Зачем?
— Не заставляй меня подниматься и делать все самому.
— Это безумие. Я не могу поверить, что ты это говоришь, — отвечаю я, снимая трусики. — Вот. Сделано. Счастлив теперь?
— Подойди ближе, — приглашает он, и его глаза оживают, загораясь огнем, которого я уже не видела в течение двух недель. И если честно, то боялась, что больше никогда и не увижу.
— Послушай, тебе не разрешается…
— Напрягаться. Я и не собираюсь напрягаться. Ты будешь все делать.
Я прикусываю губу, раздумывая, поскольку очень хочу подойти, но при этом очень боюсь, как-то навредить ему.
— Если ты не подойдешь ко мне, я встану и подойду к тебе, — предупреждает он.
Я смотрю на него удивленно, но он просто сияет.
— Джек...
— Я обещаю, что не буду двигаться. Ты все сделаешь сама.
Я делаю несколько шагов по направлению к нему.
— Раздвинь ноги, — непримиримо командует он.
Я на дюйм раздвигаю ноги, чувствуя, как у меня внутри все стало влажным.
— Откройся для меня, Лили, — уговаривает он.
Я раздвигаю ноги по шире, его рука скользит ко мне между ног, пальцы погружаются внутрь, играя увлажненными складками, собирая соки моего возбуждения. Он кладет в рот пальцы и начинает сосать.
— Снимай свою майку и лифчик.
Я молча повинуюсь.
— И юбку.
Он зарывается в меня пальцами, которые начинают двигаться внутри, и я не могу сдержать стон.
— Поставь ногу на кровать, — упираясь руками в матрас, я делаю, как он говорит, полностью открывшись его взору. Я опускаю глаза, чтобы посмотреть на его руку. Неприлично. Ненасытно. Скабрезно.
У меня начинают ныть соски. Меня сводит с ума ощущение его рта, посасывающего, облизывающего, прикусывающего. С жадностью наблюдая за мной, он скользит одним пальцем внутрь. Я содрогаюсь, выгибая спину. Он двигает пальцем, кружа вокруг клитора. Я с отчаянием начинаю толкать бедра ему навстречу, желая, чтобы палец не переставал двигаться, моя кровь ускоряется, проносясь по венам. Он входит двумя пальцами. Я хныкаю, потому что его прикосновения замедляются. Он отодвигает свою руку, и у меня вырывается крик отчаяния. Потом его пальцы начинают парить по моим складочкам, у входа. Я опять толкаю бедра вперед, ему навстречу, пытаясь поймать этими неуловимые пальцы. Он разрешает мне это проделать, скользя внутрь.
Но перестает двигаться, замирает. Я смотрю на него, все мое тело вибрирует, прося большего.
— Если ты хочешь кончить, поработай, — говорит он. — Трахай мои пальцы.
Меня не нужно просить дважды. Я двигаюсь на его пальцах, сначала их два, потом становится три, растягивая и наполняя. Мои руки занемели от хватки, я так сильно вцепилась в матрас, тело от того, что я выгнулась неудобно, испытывает дискомфорт. Каждое мое движение усиливает этот дискомфорт, но он как бы является частью того удовольствия, которое я получаю. Удовольствие от наполненности, его командного тона и его следящих глаз, пока я трахаюсь на его пальцах, это, наверное, должно вызвать у меня стыд, но я даже близко не испытываю его. Он с жадностью смотрит на меня, я кончаю.
— О Боже! — вскрикиваю я, чувствуя себя неописуемо развращенной от своего желания, такого яростного к этому мужчине. Такое же состояние я испытывала уже очень давно.
Голая и изможденная, я залезаю на кровать и осторожно ложусь рядом с ним. Мы молчим.
— Джек, — я приподнимаюсь на локте. — Ты помнишь, что случилось в той квартире?
— Кое-что, — отвечает он, поворачивая голову и вглядываясь в меня.
— Ты помнишь, что я тебе говорила?
Его глаза поблескивают.
— Скажи еще раз, что ты говорила, и я тогда смогу сказать тебе, помню или нет, — невинно отвечает он.
Я улыбаюсь.
— Каждое слово, которое я произнесла, было правдой, — говорю я.
— Теперь же это красиво?
Я хмурюсь.
— Что красиво?
— Помнишь, ты сказала, что любовь должна быть красивой. Она красивая теперь?
Мои глаза наполняются слезами.
— Да, она просто прекрасная.
— Я рад, — тихо отвечает он. — Потому что для меня она всегда была прекрасной. Наша встреча стала магической, все сошлось — время и место. Представь себе, если бы я спустился на пару секунд позднее, а ты бы вошла на несколько секунд раньше, мы бы никогда не встретились. Я понял, как только наши глаза столкнулись, что ты принадлежишь мне, словно мы встречались с тобой раньше в других жизнях. — Он касается моего лица, у него такая мягкая кожа, от стольких дней лежания в постели. — Я всегда любил и буду любить тебя… всегда. Неважно, через что нам предстоит пройти, нас никто не сможет разлучить. Даже завершение нашей жизни здесь, будет иллюзорным. В новой жизни я снова буду искать тебя, и я найду тебя снова.
И у меня возникает мысль, пока я смотрю в глаза Джека, что потеря Льюка, лишившая меня радостей жизни, была не случайна, потому что рука судьбы, забравшая моего брата, вмешалась и познакомила меня с самым завидным, но совершенно маловероятным для меня, женихом, который в дальнейшем стал моим спасителем и мужем. Одиночная слеза стекает у меня по щеке. Скорее всего, я всегда чувствовала, начиная с нашего первого поцелуя, что он был тем единственным, кто способен починить мое разбитое сердце.
Он нежно улыбается, мой красивый, прекрасный гангстер.
Детка, все только для тебя, только для тебя