Письмо никому

Игорь косо улыбнулся — этот фильм он смотрел часто.

Лейтенант у пульта поднял палец вверх — я его держу.

— Это говорил не он. Его слова оттуда: «Народ этого не поймет».

— Приятно, конечно, слышать родственную душу. Но я останусь спокоен, не брошусь к вам в объятия… А повторю свой вопрос: отчего я должен вам верить?

— Встречный вопрос: что мы должны сделать, чтоб заслужить твое доверие?

— Боюсь, уже ничего… Ибо, как говорят патологоанатомы — медицина тут уже бессильна… Не стоило мочить тех троих. Тем более на моей жилплощади.

В трубке опять задумались:

— Слушай, а на кого ты работаешь? Может, мы сможем договориться с ним?..

— Ну да… У вас просто талант вести переговоры. Кстати, вы так и не представились…

— А тебе не все ли равно как меня зовут? — огрызнулся Игорь. — Не твое дело!

— Ага, понял… «Вопросы здесь задаю я!». Нет, не будет дела, не будет.

И Егор дал отбой. Немного подержал трубку в руке, ожидая повторного звонка, чтобы с чистой совестью выключить телефон. Но звонка не последовало.

…А в пяти километрах от него, три человека склонились над пультом:

— Держишь его?.. — спросил командир группы, предпочитающий носить мундир с погонами майора.

— Так точно, — отрапортовал лейтенант. — Он тут. И ткнул карандашом в точку на мониторе.

Окружающие хотя и ничего не поняли, но кивнули с серьезным видом.

— Тогда наводи группу, — сказал говоривший только что по телефону штатский.

— Может, не будем брать сразу? — предложил майор. — Поводим по городу, посмотрим, где он осел?

— А зачем?.. Он действует в одиночку — надо его просто взять, упаковать, а дальше — расколоть. Уж не думаете ли вы, что мы не расколем какого-то штатского?

В этом никто не усомнился…

А стоило бы…

К парку подкатили на двух микроавтобусах. Игнорируя знаки, въехали в парковую зону, покатили по аллеям.

Сторож, сидя у окошка, даже не поднялся со стула: вероятно так надо. Ехал бы раздолбанный «москвичонок» какого-то рыболова, он бы, конечно… А тут автобусы одинаковые, и номера на них…

Проехали по центральной аллее, обогнули летнюю концертную площадку. В проезде за ней остановились.

Распахнулись двери. Первая машина оказалась напичкана электроникой. За пультом сидел лейтенантишко. Рядом с ним, из кресел подымались двое штатских. По легенде. — те самые внештатные агенты. Но лейтенанту хватило одного взгляда на них, чтобы понять — на таких лучше не смотреть. Таким нравится, когда их не видят. Определенно — бойцы невидимого фронта. И чтоб их фронт никто не видел — устроят все, вплоть до заката солнца вручную…

Из второго высыпали иные бойцы, с оружием наперевес.

Командир отряда подошел к первой машине.

— Он там?

Лейтенант кивнул:

— Должен быть сейчас на набережной. Сейчас он не двигается.

Проблем не предвиделось.

В самом деле — а много ли людей попрутся зимой в парк? Тем паче, будут стоять без движения?

На секунду в голове Макса проскользнуло сомнение — а может, его там и нет. Может, бросил телефон да ушел. Но нет — они ведь только что разговаривали.

Полковник кивнул и повернулся к бойцам, которые натягивали маски и перчатки:

— Объект за этим холмом. Вы получили словесное описание и фоторобот. При задержании работать осторожно. В чрезвычайном случае — стрелять по ногам.

Лейтенант не верил собственным ушам. Что-то здесь происходило не то.

Разве на учениях выдают боевые патроны? Разве ими собираются стрелять по вероятному противнику?

Но никому не сказал ни слова.

Ему хотелось дослужиться до генеральских погон.

Снег был, вероятно, самый паршивый, весенний. Его нельзя было просто разметать — он уже размок, слипся, налипал на ботинки. Ноги проваливались по икры, бежать не получалось, и пока поднялись на вершину холма, люди уже дышали тяжело.

Некоторые думали — с вершины дело пойдет проще: спускаться — не подыматься. Да и склон южный, снега поменьше.

Ни черта подобного: снега там не было вовсе: то ли смело ветрами, то ли он растаял во время последней оттепели. Вместо снега там была грязь.

Но и это было не все.

Собственно и лейтенант, наводивший бригаду, видел — будто не на набережной объект, а прямо на реке. Но промолчал — списал это на погрешность. Он что, апостол Петр по воде разгуливать? Ну, действительно, так ли велика разница в два десятка метров?..

А разница была…

На набережной никого не было. Зато десятки, может сотни людей, находились на льду реки.

Подразделение остановилось в нерешительности, может на четверть минуты, пока командир не дал знак: спускаться!

Их появление не осталось незамеченным.

— Смотри-кось, «Маски шоу»…

Егор обернулся туда, куда указывал его сосед.

— Ничего себе, рыбнадзор не дремлет… — мрачно пошутил кто-то…

— Бандюка какого-то ищут, — предположил мужик справа от Егора.

— Ага… Это бандюку делать больше нечего, чем тут рыбку ловить. Бандюки — они в тепле и при бабках.

Егор молчал. Иллюзий он не питал — эти «Маски-шоу» прибыли за ним.

Незаметно он стал собираться: аккуратно положил леску и импровизированную удочку рядом с лункой, проверил — хорошо ли стоят ноги, не зацепится ли он где об ящик, который использовал вместо стула.

Засобирались и остальные — некоторые более откровенно.

Так уж случилось, что самый простой и надежный способ не вступать в конфликт с правоохранительной системой — это не рождаться вовсе. Если уж по какой-то нелепости родиться все же угораздило, то лучше держаться от этой самой системы подальше.

В самом деле — ведь сейчас пристанут к рыбакам — докажи, поди, что ты не арабский террорист, молдаванский гастарбайтер или, положим, не верблюд. Положим, рублей за триста рядовой милиционер отпустит и Бен Ладена. Но у этой компании, похоже, расценки выше. Паспорта ведь никто на рыбалку не брал?

Егор осмотрелся по сторонам — что делать, куда бежать? Попытаться махнуть на северный берег? Пока будет подыматься — наверняка кто-то не промажет по его широкой спине. Рвануть по льду? Куда? Вниз? Или вверх через толпу?.. Нет, лучше вниз — тогда никакой идиот не подставит подножку, не бросится ему в ноги.

Еще раз осмотрелся: многие рыбаки были на ногах. Поднялся и он, прошелся… Была призрачная надежда, что у кого-то на льду тоже совесть не чиста, что кто-то рванет раньше него, отвлечет от Егора хотя бы часть внимания.

Но нет, чуда не происходило.

Под лед, что ли, провалиться?.. — подумал Егор. Но нет — подводное плавание не давало шансов выжить. Да и лунок, в которые можно было бы уйти, здесь не было. Разминая ноги, он ходил меж людьми. Мужики стали сбиваться в кучи, а отряд уже спустился с холма, подходил к первым лункам.

Нет, пожалуй, побежит он все-таки вверх — теперь толпа находилась между ним и бойцами. С места стрелять они вряд ли будут, чтобы кого-то не задеть — постараются выбежать из толпы. А дальше речушка делает поворот, там — лодочная станция. Дальше — грохочущий трамвайный мост. Если выбраться на него, то уже через два квартала базарчик… Там затеряться — нечего делать.

Про себя сосчитал — раз, два, три…

И рванул.

Кто-то крикнул, группа разделилась — где-то треть побежала за Егором, остальные продолжили поход среди рыбаков — ведь могло статься, что побежал человек совершенно посторонний.

Выбежав из толпы, один остановился и аккуратно пустил очередь поверх головы.

— Стой! Стреляю на поражение!

И действительно — кто-то пальнул из дробовика.

Пистолеты-пулеметы и гладкоствольные дробовики для боев в городе предпочтительней, чем автоматы. Бои бывают часто в замкнутом пространстве, на короткой дистанции, быстротечные. Пуля из пистолета или дробь быстро теряет энергию и не способна пролететь километры, чтобы все-таки найти какую-то цель, которая ну совершенно ни при чем.

Егор почувствовал — что-то ударило в спину. Но секундой позже понял — он не убит. И, кажется, даже не ранен. Он продолжал бежать — страх предавал ногам легкость необычайную.