Страница 83 из 109
Вот стоят у храма молодые женщины, принесшие цветочные воздаяния богам, и весёлая беседа, завязавшаяся между ними, заставляет светиться добрыми живыми эмоциями их загорелые лица. Тёмные глаза их поблёскивают лукавым огнём, скрывающим заветные мечты и неизбывные надежды. И я, вдруг, вижу как, на самом деле, эти женщины прекрасны — каждая по-особенному, по-своему, и нет среди них ни одной похожей, хотя раньше я даже не различал их лиц!
Вот одна из них будничным жестом поправляет волосы, и браслеты на её тонкой загорелой руке вспыхивают на солнце поддельным золотом, скатываясь к локтю, на миг, превращая простую селянку в чарующую богиню. Вот её подруга привычно поправляет низко сидящую на бёдрах юбку, и это незатейливое движение исполнено такой артистичной лёгкости и эротичной грации, что я начинаю сожалеть о том, что не способен выразить всё это в красках или в камне!
А вот суровые на вид рыбаки, кропотливо и усердно конопатящие свои утлые судёнышки на берегу океана, или же забрасывающие свои сети в воду, качаясь на волнах — сколько в них самозабвенной радости труда и вдохновенной увлечённости своим делом! И их лица… Они так похожи на лица землян: вдумчивые, умные, открытые, несмотря на всю кажущуюся неказистость черт!
Даже юный Джиро немало удивил меня. Вооружившись отцовским рыбацким ножом, этот мальчик самозабвенно вырезал из обычных деревяшек портреты своих друзей и односельчан. Эти поделки заботливо складывались им под кроватью, втайне от посторонних глаз, и лишь случайно однажды я застал его за этим занятием и попросил показать мне остальные его творения.
Сначала он отказывался, смущаясь моего присутствия, но потом не удержался и показал мне всю свою небольшую коллекцию, среди которой меня больше всего поразил вырезанный Джиро портрет сестры. Он сделал его из куска красноватой древесины, и миниатюрная головка Аюми выглядела совсем, как живая.
Оказалось, что за хрупким тельцем и изуродованной головой этого мальчика скрыт настоящий талант — дарование, наделённое тонким художественным вкусом, недюжинным мастерством резчика и отличной зрительной памятью!
Я не мог сдержать своего удивления и восхищения перед ним. В ответ Джиро скромно протянул мне свою поделку:
— Возьми! Она понравилась тебе больше остальных.
Мальчик смущённо улыбнулся.
— Нет, нет, что ты! — поспешно остановил я его руку. — Оставь её у себя!.. А ты показывал это своей сестре?
Джиро отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Почему? — ещё больше удивился я.
— Ей не понравится, — коротко сказал Джиро.
— Что ты! Как такое может не понравиться? — горячо воскликнул я. Предложил: — Хочешь, я поговорю с ней, и ты подаришь ей это сам?
Немного подумав, Джиро согласно закивал головой. Я обернулся, выискивая взглядом Аюми, которая возилась в огороде около дома. Громко позвал её:
— Аюми!
На мой оклик девушка быстро подняла голову и откинула назад чёрные косы. Я жестом попросил её подойти к нам. Она неохотно оставила свою работу и поспешно приблизилась, отирая тыльной стороной запястья капли пота со лба.
— Смотри, что твой брат сделал для тебя!
Я протянул ей деревянную камею. Изумлённая Аюми осторожно взяла в руки свой портрет, и я увидел, как на лице у девушки отразился калейдоскоп эмоций, а на глазах у неё навернулись слёзы. Аюми заботливо спрятала камею в карман своей юбки и привлекла к себе Джиро, крепко обнимая и гладя мальчика по волосам. Тот обхватил её бёдра своими ручонками, и на какое-то время оба безмолвно замерли так.
Не желая им мешать, я вернулся в дом.
Мои раны постепенно заживали, кости срослись, и чтобы хоть как-то отблагодарить Лю Иня и Аюми за их гостеприимство и помочь им добывать себе пропитание, я вызвался ходить с рыбаками в море. Отказывать мне Лю Инь не стал, прекрасно понимая, что лишние руки ему не помешают, хоть эти руки и не были такими же умелыми и ловкими, как у него.
Мы садились в лодку моего гостеприимного хозяина после полудня, уплывали подальше в океан и рыбачили обычно до самой темноты, когда стаи рыб поднимались к поверхности остывшей воды, и сети обычно приходили полными.
Часто Лю Инь брал с собой и Джиро, поручая ему сидеть на берегу и поддерживать огонь, на свет которого возвращалась наша лодка. Вот и в этот раз Джиро ожидал нас около потрескивающего костра, перебирая толстой палкой раскалённые угли и выпуская в небо снопы красных искр.
Тёмная громада океана лениво ударялась о песчаный берег, тая где-то в темноте за нашими спинами, где россыпи звёзд поднимались вверх, укрывая нас безграничным искрящимся пологом.
Мы с Лю Инем вытащили тяжёлую лодку на берег, забрали из неё вёсла и сети, и расселись вокруг огня, глядя на звёзды и слушая плеск волн, доносившийся из темноты за границей освещённого костром круга. Джиро уселся в ногах у своего отца и попросил:
— Отец! Расскажи мне сказку.
— Я давно рассказал тебе все, что знал, — неохотно ответил усталый Лю Инь.
— А ты расскажи новую! Пожалуйста! — снова попросил мальчик.
Лю Инь некоторое время задумчиво смотрел на огонь, потом тепло улыбнулся сыну.
— Хорошо. Пожалуй, ещё одну я знаю…
— Ну, так вот, слушай, — начал он свой рассказ, усаживая мальчика к себе на колено. — Только не спрашивай меня, когда и где это случилось! Может быть — на краю света, а может быть — рядом с нами. Жил-был красивый юноша по имени Виру Тамаши, и он очень страдал от того, что мир вокруг был так несовершенен. Люди в своей деревне казались ему такими некрасивыми, что он не мог долго находиться среди них. Вот почему он часто уходил к реке, чтобы остаться наедине с собой и полюбоваться своим отражением в воде. Только это одно и приносило ему успокоение. Однажды увидел Виру Тамаши на берегу реки старика. Тот удил рыбу и к нему подплывали самые крупные рыбы, словно сами хотели попасться на его крючок.
«Какой удачливый старик, — подумал юноша. — Наверное, он знает какой-то секрет? Вот бы и мне узнать его!». Он подошёл к старику и обратился к нему с такими словами: «Дед, научи меня удить, так же, как ты. Я во сто крат красивее и моложе тебя, но, ни одна рыба не попадалась мне, с такой же охотой, как отдаётся она твоему удилищу. А ведь ты некрасив, да к тому же немощен и стар. Зачем тебе такая удача? Неужели этот мир создан только для несправедливости и уродства, и таким, как я, в нём нет места? От этих мыслей моя жизнь становится просто невыносимой, ведь я красивее, любого из моих сородичей! Моим отражением в воде любуются даже облака и звёзды, но я так одинок в этом мире!».
«Зачем тебе, сынок, учиться у меня? — подняв голову, ответил ему старик. — Сдаётся мне, ты хороший парень. Послушай-ка: иди вдоль берега этой реки и встретишь своё счастье».
Говоря так, старик смотал свою удочку, по воде пошли большие круги и он исчез, словно и не было его вовсе. Удивился юноша и подумал: «Не иначе, как дух какой-то со мной разговаривал. Пойду-ка я вдоль реки, как он велел, и посмотрю, что получится!»…
— А что случилось потом? — нетерпеливо заёрзал на коленях у отца Джиро, и глаза мальчика загорелись ожиданием сказочного чуда.
Лю Инь улыбнулся, погладил сына по голове, и его освещённое костром лицо наполнилось безграничной любовью и нежностью.
— А случилось вот что, — неспешно продолжал он. — Долго шёл юноша по берегу — с полудня до вечера. Вот и ночь уже пришла и звёзды высыпали на небо. Вдруг откуда-то налетели светящиеся мотыльки, подул лёгкий ветерок, и мотыльки полетели в ту сторону, куда дул ветер. Юноша тоже решил пойти в этом направлении и вскоре он оказался около речного залива, заросшего лотосами. Над заливом ярко светила луна, и казалось юноше, что это не луна светит, а светятся цветы лотоса на воде.
А вокруг залива стояла густая роща. Мотыльки голубыми звёздочками поблёскивали в ветвях деревьев, как будто показывали дорогу, и юноша увидел, что в роще виднеется домик. К нему вела узкая тропа. Юноша пошёл по ней и вскоре увидел, что в окне дома мерцает огонёк. Он подошёл ближе и через приоткрытую дверь заметил в доме девушку, которая ткала шёлк при свете лампы, а в волосах у неё был свежий бутон лотоса…