Страница 75 из 116
Теперь — курс на север.
Потянулись однообразные, монотонные дни и ночи. На сколько видит око — безбрежная океанская даль. Вверху — палящее солнце, редкие, не дающие тени, облака. Лишь раз, и то недолго, шли под покровом грозовых туч, попали в полосу ливня; а однажды штормило так сильно, что пришлось опускаться на небольшую глубину во избежание укачивания юных пассажиров.
При штилевой погоде, случалось, наперегонки с лодкой мчались проворные дельфины, увязывались акулы, выпрыгивали из воды летучие рыбки. Ночами океан светился мириадами огоньков.
Надо отдать должное мореходным качествам судна: неслось оно, словно торпеда, оставляя позади сотни миль и с каждыми сутками приближая пассажиров к заветной цели.
Наконец радист смог связаться с передвижным топливозаправщиком, тот вышел навстречу. Дозаправившись, дотянули до ближайшей базы на африканском побережье. Здесь пополнили запасы пресной воды и продовольствия, загрузили пустые торпедные люки — и снова вперёд.
Из бесед капитана с Кимом Борисовичем — они говорили по-русски — Андрей знал, что теперь они держат курс на Германию. В очередном сеансе связи с Берлином капитан доложил о выполнении задания и получил новое: после ремонта на одной из верфей он с тем же заданием, что и раньше, направляется патрулировать северный морской путь, по которому англичане доставляют в мурманский порт в России боевую технику, вооружение, продукты питания для Красной Армии. Не позволить «шакалам папы Деница» топить хотя бы те из транспортов, которым удаётся прорваться как можно ближе к месту разгрузки.
— Ты, возможно, не слыхал, — пояснил капитан Андрею, — что американцы с англичанами пообещали товарищу Сталину открыть второй фронт, чтобы отвлечь часть армий Гитлера на запад. Но делать это не спешат…
— Жалко посылать на смерть своих?
— Да нет, причина, скорей, в другом. Они, похоже, ждут, чья возьмёт. Чтоб тебе было понятней, поясню, в чём тут дело. Если СССР считается родиной социализма, то Америка с Англией — бастионы капитализма. Надеюсь, разница между этими понятиями тебе известна.
— Конешно! У них Мистеры Твистеры-миллионеры наживаются на труде рабочих, а у нас все равны и всё делается в интересах простых людей, — подтвердил свою осведомлённость подросток.
— Верно. И эти Мистеры-Твистеры рады бы помочь Гитлеру стереть с карты нашу страну. Но боятся, что после этого он возьмётся и за них. Вот и вынуждены помогать Красной Армии.
— Почему тогда тянут с обещанным вторым фронтом?
— Советы для них — злейший враг, и чем больший урон нашему народному хозяйству причинит затянувшаяся война, тем они окажутся в большей выгоде после нашей победы.
Я понял: они помогают нам потому, чтобы сказать после войны: «Мы тоже пахали!» Как мухи в басне Крылова: бык пахал, а они сидели на рогах да ещё и мешали…
— Ты, Андрюша, рассудил правильно. Но военная помощь армии нужна, и я сделаю всё возможное, чтобы морские транспорты из Англии добирались до места назначения. Однако, — добавил капитан подводной лодки, — после того, как доставлю на Родину груз, для меня более дорогой и важный, — вас.
У матросов, членов экипажа, Марта раздобыла несколько книжек приключенческого характера. Читая, пересказывала содержание товарищам, которым изрядно надоело глазеть на воду или спать. Это помогло скоротать время.
Во второй половине декабря обогнули африканское побережье, прошли вдоль Португалии, Испании, Франции, достигли пролива Ламанш — самого опасного участка пути. Проныривая его, едва избежали английских глубинных бомб. На германском побережье Северного моря высадили Кима Борисовича. Капитан снабдил его пакетом с сургучной печатью, где объяснялось, при каких обстоятельствах подобрал он и доставил на родину высокопоставленного чиновника рейха. На этот счёт ими была сочинена безупречная легенда.
Путь к Ленинграду, к счастью, оказался открытым: мощный антициклон, обрушивший на балтийские льды тёплые массы воздуха из Атлантики, резко смягчил погоду, взломал их на всей акватории вплоть до Риги и Финского залива. Субмарина без труда лавировала между разрозненными ледяными полями.
По широким разводьям курсировали большие и малые немецкие суда. С востока везли продовольствие, изъятое у бедствующих Украины, Белоруссии и России. С запада спешили транспорты с боеприпасами и снаряжением для вермахта. Один из таких транспортов вскоре попался на пути подводной лодки. Андрей, все последние дни проводивший в капитанской рубке, узнал, что его решено пустить на дно. Прибежав в каюту с ребятами, подозвал Марту и спросил на ушко:
— Хочешь посмотреть, как отправится кормить раков фашистский пароход с боеприпасами?
— Ой, я на такое смотреть не хочу…
— А мне интересно. Идём, перескажешь, о чём они будут говорить. А потом, если не хочешь, уйдёшь, — попросил он.
— Ладно, только ради тебя.
Поднялись в рубку, когда до транспорта оставалось около ста метров. Огромного, судя по габаритам кормы, водоизмещения грузовик бороздил широкую прогалину, усеянную ледяным крошевом, напоминавшим кусковой сахар. Поровнявшись с ним, сбавили ходу и пошли бок о бок. Заметив это, капитан грузовика прошёл к борту с рупором в руке.
— Почему идёте без охраны? — спросил через громкоговоритель подводник.
— Поблизости шастает англичанин — рискуете напороться на торпеду.
— Моё дело — выполнять приказы… — прокричал тот. — Надеюсь, вы не англичанин?
— Шутить изволите! Ни пуха вам и семь футов под килем. Я буду неподалёку.
Вернувшись к себе, дал команду «полный вперёд», затем — приказ на погружение. Заняли позицию для атаки. Как только объект оказался в секторе поражения, ударили торпедой. Раздался взрыв такой мощности, что заскрипела обшивка. Когда всплыли снова, там, где был транспорт, еще кипел бурун, а в воздухе рассеивалось облако дыма…
— Как я понимаю, сёдни мы будем уже на месте, а Ленинград всё ещё в блокаде, — сказал Андрей. — Хотелось бы Новый год встретить на Родине, но как же мы туда попадём?
Передав вахту помощнику, отец сел между Мартой и ним, обнял их за плечи.
— От одной только мысли, что придется с вами расстаться, сердце разрывается на части, — сказал задумчиво и грустно. — Как быстро пролетели эти счастливые для меня деньки!.. Ты спросил, как туда попадём. Признаться, пока и сам не представляю. Ким Борисович должен был связаться с Москвой, его там знают и ценят. Он передаст и мою просьбу относительно вас. Конечно, хлопот ленинградскому командованию хватает и без нас. Но, может, всё-таки подготовят нам встречу.
— А как это будет происходить? — не понял Андрей.
— В Ленинграде будут знать наши позывные, пароль и другие подробности. Мы свяжемся с ними по рации, сообщим координаты, и за вами должны прислать людей.
— А если Кимбору не удалось этого сделать?
— Тогда я отвезу вас в другое безопасное место, где…
— Шеф, навстречу идёт какое-то судно, — сообщил помощник, и капитан, недоговорив, поднялся. Вскочили и ребята, Андрей поднёс к глазам бинокль — Тоже грузовик, но поменьше, — сообщил он Марте. — На палубе не то мешки, не то тюки какие-то. А загружен до отказа — сидит по самую ватерлинию.
— Пап, ты и этот пустишь ко дну?
— Посмотрим, дочка, что они везут…
Сближаясь, подали сигнал остановиться.
— С чем следуете? — спросил у вышедшего на переговоры хозяина судна, одетого в гражданское.
— С грузом муки и сала. А что такое?
— Кроме команды, есть кто на борту?
— Есть, капитан, есть: — полдюжины красоток — пальчики оближешь! Твои, небось, оголодали?.. Могу парочку уступить!
Хозяин говорил с веселой фамильярностью — был, похоже, навеселе.
— Буду весьма признателен. Где грузились, что вам на днище присобачили магнитную мину?
— Не может быть!..
— Мой акустик слышит, как её часы отстукивают ваши, может статься, последние минуты, — припугнул его капитан. — Немедленно перебирайтесь ко мне на борт, пока водолазы не сбросят эту адскую машину вниз!