Страница 25 из 29
Услышав такой рассказ про Ольгу, я тоже чуть не помер, представив себя на месте начальника и вспомнив допросы с пристрастием.
Бабушка же, немного помолчав, вздохнула:
— Что с этими дурехами делать. За ними глаз да глаз нужен. Когда они дуются друг на друга — ничего хорошего не получается. А когда в дружбе и согласии живут, то еще хуже — сообща глупости делают.
В этот момент на кухню тихонько вошла Ольга и стала строить мне вопросительные гримасы. Я сделал вид, что ничего не замечаю. Ольга начала злиться, и в тот момент, когда она скорчила самую уморительную рожицу, старушка, что-то почувствовав, обернулась к ней.
— Ты что крадешься как кошка, да еще и обезьянничаешь? Где твоя сестра? Она что, голодом вздумала меня морить?
— Бабуль, она у тебя в комнате пылесосит. Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть. На нас тут разные неприятности свалились. Шурик тебе рассказал? Что ты будешь кушать?
— Ничего. Я ничего не хочу после рассказа твоего Шурика. Стоило мне только отлучиться на три дня, как вы все профукали.
— Бабуль, ну извини, так получилось, — пожала Ольга плечами, загружая холодильник.
— Да мне-то что. У меня камень с души упал. Все равно вам бы все осталось.
На кухню заглянула Светлана и, тревожно посмотрев на меня и на Ольгу, которая, сделав себе бутерброд с колбасой, с аппетитом его уплетала, сообщила:
— Бабушка, я убрала в твоей комнате. Можешь идти отдыхать.
— Ты меня, голодную, с кухни гонишь?
Отпихивая Ольгину руку с огрызком бутерброда от своего рта, я успел подумать, что с этой старушкой не соскучишься, как вдруг раздался звонок в дверь. У меня от этого звонка возникло какое-то нехорошее предчувствие, и я был просто вынужден заглушить его Ольгиным бутербродом. Звонок вякнул еще раз. Глядя на сестричек, я понял, что им почему-то не по себе. На кухне воцарилась тишина…
12
Удобное мягкое кресло больше подходит для размышлений, нежели жесткий табурет с торчащими из сиденья гвоздями. Чтобы принять эту истину, не требуется проводить эксперимент и подвергать опасности важнейшую часть своего тела.
Для того чтобы понять загадочные натуры двух сестер, требовался острый ум, тонкая наблюдательность, дьявольское терпение и много-много времени.
Именно этим, разгадыванием загадочных натур двух щебетавших пташек, я и занимался, сидя в удобном мягком кресле, после того как мы удалились в комнату, оставив бабулю на кухне наедине с соседкой, зашедшей справиться о ее здоровье.
Девушки занимались тем, что придумывали всевозможные пытки, кары и мучения, которым следовало бы подвергнуть их бывшего воздыхателя и ухажера. Потом они стали строить всевозможные планы возвращения своего приданого, отобранного этим самым воздыхателем. И поскольку обе проблемы носили чисто теоретический характер, я в разговоре не участвовал, занимаясь своими размышлениями.
Ольга — девушка веселая. Этого у нее не отнимешь. Она готова прийти на выручку. Любит хорошо питаться, и ее спутник никогда не останется голодным. Но зато настроения у нее меняются так часто, что, когда собеседник начинает смеяться ее шутке, она уже заливается слезами. Короче говоря, Ольга — психически неуравновешенная особа. Хотя и чертовски привлекательная. К тому же в ее важнейшей части тела торчит длинная заноза, не давая хозяйке ни секунды сидеть спокойно. В общем, с такой девушкой, как Ольга, весело, приятно, но уж больно утомительно.
У Светланы чудный голос. За этот голос я готов заложить свою широкую незапятнанную душу. В остальном… В остальном мне было с ней тяжело. Я испытывал робость, неуверенность и желание казаться не таким, каков есть. А всю жизнь притворяться не будешь. Конечно, такая девушка, как она, никогда не станет маячить перед мужем в засаленном халате, стоптанных тапочках и с бигуди на голове. Это безусловный плюс. Но уж больно она властно-холодная, когда мы бываем с ней наедине. В присутствии Ольги Светлана несколько раскрепощается, становится веселой и совсем не холодной, но нельзя же всегда быть втроем. Хотя… Тьфу, что-то я размечтался, совсем забыв, что всегда выбирает женщина. Даже если выбор делает мужчина, то это только свидетельствует, насколько умная ему досталась жена.
— Шурик, — донесся до меня нетерпеливой голос Ольги. — Куда ты пропал? Вечно о чем-то мечтает. Что ты думаешь об этом?
— О чем?
— Ну здрасьте! — удивилась Ольга. — О письме!
— О каком письме?
— Вот балда! О письме, в котором мы расскажем обо всех художествах этого дегенерата и пригрозим, что если он не отдаст нам шкатулку, то мы отправим это письмо ментам. Ты что, ничего не слышал?
— Я не думал, что вы это серьезно.
— А что, мы будем шутки шутить?
Я действительно считал их идею не то чтобы абсурдной, но… В общем, как человек здравомыслящий, я понимал, что одно дело мечтания в уютной гостиной вечером перед сном и совсем другое — осуществление этих планов утром. Поэтому я даже не стал спорить, зная, что завтра утром они будут смотреть на реальность совсем другими глазами. Я просто махнул рукой и сказал, что идея любопытная. Ольга удовлетворенно кивнула и стала собираться домой.
В прихожей сестры обсудили еще кое-какие нюансы, а потом между ними легкой трусцой пробежал холодок неприязни.
Светик, наблюдая, как мы одеваемся, надув губки, сказала Ольге, что с ее сторон не совсем порядочно оставлять их с бабушкой одних в такой день. Ольга беспечно отмахнулась.
— Ты всегда была эгоисткой. Живешь в свое удовольствие и знать не желаешь, что у тебя больная бабушка и сестра, которой тоже хочется иногда отдохнуть, — возмутилась Светлана.
В ответ Ольга повисла у нее на шее, облобызала, разукрасив помадой, обнадежила, что удовольствия никуда не денутся, и потянула меня из квартиры. Инцидент был исчерпан до дна.
В машине я заметил:
— Жаль, что у тебя нет еще одной сестры. Возможно, она была бы нормальным человеком, если бы взяла от вас только положительные качества.
— И Светин голос, — улыбнулась Ольга.
— Это в первую очередь.
— Мерзавец, — ущипнула она меня. — Жаль, у меня такого нет, а то бы ты у меня перестал спокойно спать по ночам. Но ничего, скоро и так перестанешь, — пообещала она загадочно, как-то сразу посерьезнев и насупившись.
Девица словно в воду глядела. Кабы мне знать, где придется спать через сутки… Да что уж сейчас говорить.
Доставая ключи от квартиры, Ольга нечаянно вытянула какой-то конверт. Когда тот упал на пол, показался листок глянцевой разноцветной бумаги. Я нагнулся поднять и увидел, то это авиабилет авиакомпании «Люфтганза» на имя Корсаковой Светланы Станиславовны на завтрашний вечерний рейс до Лондона с промежуточной посадкой в Вене.
— Извини, я не хотела тебе показывать, — тихо сказала Ольга, взяла у меня конверт и открыла дверь.
— Значит, Пауль на самом деле существует?
— Откуда ты знаешь про Пауля?
— Ваша бабушка сказала. — Я подумал, что ему-то она своих холодных взглядов не дарила.
— Не расстраивайся, Шурик. Все будет нормально, — мягко произнесла Ольга.
— Думаешь, раз ты сперла билет, она не улетит?
— Может, и не улетит.
— Сомневаюсь.
Остаток вечера у нас прошел невесело.
Перед сном Ольга сказала:
— Плохая все-таки из Светки врунья. Правда?
— Из тебя тоже не очень-то.
— Из меня-то как раз врунья и хорошая, — ответила Ольга, прижимаясь ко мне.
— Спи давай, врунья, — обнял я ее покрепче.
А утром я понял, что все их вечерние мечтания были совсем не химерами.
Перед тем как отправиться за Светланой, Ольга взяла с меня слово, что я буду молчать и ничего не скажу ее сестрице о том, что Ольга стащила билет. Я обещал. В конечном счете, мне все равно. Не удерживать же девушку силой. А от такой сестренки я бы и сам сбежал.
Светлана стояла у подъезда, поджидая нас. Ясное дело, на работу она не спешила, да и кто же будет спешить на работу, если у него через несколько часов самолет в Лондон. Сестры поздоровались так, будто ничего не произошло и ни о каком билете никто ничего не знает. Я тоже поздоровался сдержанно, тем более, что она просто кивнула мне, как малознакомому человеку, даже не подарив своего замораживающего взгляда.