Страница 27 из 69
окажется тот самый Скула, которому Димон слил Юльку? И чем такой необдуманный
поступок обернется для Лёньки? А чем обернется для нее самой? Ей же неизвестно,
кто такой этот Скула, и что от него можно ждать.
По всему выходит, что не нужно Лере набирать этот номер. Пока не нужно.
Если бы она догадалась запомнить телефон существа по прозвищу Килька…
Хотя навряд ли это что-нибудь изменило. Интересно, а звонивший, он вообще кто:
мальчик или девочка? Тоже неважно. Особенно потому, что со своими угрозами он
сильно запоздал.
А может быть, счет к Лепехиной-младшей был не только у Скулы, и с юной
авантюристкой разобралась какая-то третья сила? Потому и запоздали угрозы?
Кстати, не о том ли Димоне шла речь, что мутил с Юлькой и ее подружкой
Машкой и исчез после убийства этой самой подружки? Машку тоже, на минуточку,
прикончили ударом в висок.
Может, Димон и есть Юлькин убийца? Его она, наверно, впустила бы в
квартиру. Или не впустила?
Ее могли подстеречь в лифтовом холле и втолкнуть в квартиру после того, как
она отомкнула запоры. Чужим проникнуть в дом не проблема. Консьержка пропустит
кого угодно, поскольку никак не может запомнить новых жильцов, а признаться в том
не желает.
Если подвести резюме, то получается, что Лепехина-младшая притащила за
собой в Москву хвост криминальных проблем и впутала в них отца по самое некуда.
«Когда вы видели вашего мужа в последний раз? – спросил Валерию старший
опер. Ее передернуло. Он задал вопрос, не привнося в него никакого особого
смысла, обычный полицейский вопрос, а Лера все равно испугалась, хоть и не
считала себя суеверной. Она тогда ему резко ответила, маскируя испуг
раздражением:
– Не в последний, а в крайний! Вы что, не служили? Или Тармашева не
читали?
Менты тогда переглянулись с веселым изумлением, а опер Коняев,
насмешливо приподняв бровь, сказал, делая ударение на слове «крайний»:
– Извиняюсь. Так, когда вы его видели в крайний раз?
Она сказала коротко: «В понедельник утром». И больше ничего уточнять не
стала. Например, как тем же утром, но несколько позже, сидя в темном закутке
кладовки, слышала разговор мужа с нотариусом Костенко.
Кстати, о Костенко. А не позвонить ли ему? Хотя это и унизительно. Хотя, как
обставить дело. Главное, не сидеть сложа руки и хоть что-то начать предпринимать.
Нужно попробовать выведать, на какой день они с Воропаевым договорились о
встрече. А вдруг эта самая встреча состоится сегодня, и Лере удастся Лёньку
перехватить? И Лера набрала телефон нотариальной конторы.
Костенко был на месте и, как оказалось, совсем не удивился звонку. Валерия,
не успевшая обдумать линию разговора, забормотала что-то невразумительное. Не
спрашивать же в лоб, когда тот видел ее мужа в последний, нет же, в крайний раз?
Не спрашивать же, в какой день Костенко ждет у себя в офисе Леонида? Ни к чему
знать нотариусу, что муж от Валерии сбежал, а брошенная жена ищет его с собаками
по всей Москве, не считая Подмосковья.
Но словоохотливый и фонтанирующий бодростью Костенко, не дожидаясь
наводящих вопросов, сходу выдал Лере неслабый кус информации, сообщив, что с
ее мужем он весьма плодотворно поработал и, кстати, отсоветовал Леониду
Николаевичу оформлять договор дарения, сэкономив таким образом его деньги на
госпошлине. Вместо дарственной он рекомендовал составить завещание, в текст
которого можно будет внести параграфы, которые не позволят впоследствии отсудить
имущество или его, имущество, то есть, перенаправить.
– И как Леонид Николаевич? Согласился? – со сдержанной вежливостью
спросила Валерия.
– О! А вы разве не в курсе? Позавчера он его подписал и оставил у меня на
временное хранение. Если вы хотите с этим документом ознакомиться, то сначала
мне нужно заручиться согласием Леонида, хотя это и формальность. Но вы же
понимаете, Валерия Львовна, если мы, законники, не будем придерживаться буквы
закона, то кто же тогда будет?! И кто будет в этом случае нам доверять? – хохотнул
Илья. Видимо, у него было хорошее настроение.
– Ну что вы, Илья Борисович! Я ни в коем случае не посягну на ваши
принципы, тем более, что они меня восхищают, – деревянно проговорила Валерия и
повесила трубку.
Было обидно, было гадко, но не только это.
Позавчера. Завещание эта парочка составила позавчера, а затем Леонид
исчез, как в воду канул. Нехорошая последовательность. За ней может скрываться
все, что угодно. И самый безобидный вариант – это то, что Воропаев элементарно не
заморочился поставить жену в известность о планах порыбачить или провести досуг
как-то еще, у него же отпуск, на минуточку. Пошел, к примеру, с лукошком по грибы и
заблудился в непролазных тверских лесах. Или в брянских. И проплутал по дебрям и
болотам двое суток. Скоро злой, грязный и искусанный комарами, он вернется домой
принять ванну, побриться и сменить, наконец, боксеры.
Ага, именно так все и произойдет буквально с минуты на минуту.
Может быть, хватит уже прятаться от правды?! Какие дебри, какое, на хрен,
лукошко?! Нужно идти в полицию, завтра же! Только паниковать не надо. И заранее
изводить себя предчувствиями плохими не надо, сочиняя кошмары.
И, кстати, про кошмары. Еще неизвестно, милочка, с чем тебе будет легче
дальше жить: если потеряешь мужа, похоронив, или если останешься одна
вследствие того, что он тебя бросит, поменяв на другую. И ты внезапно увидишь себя
униженной и жалкой. И оскорбленной. И все вокруг увидят тебя именно такой.
Несмотря на обычный твой самоуверенный кураж.
Откуда-то всплыло старомодное слово «бесчестье». Представилось
неискреннее сочувствие знакомых, телефонные звонки по вечерам и однотипные
слова поддержки, слабо маскирующие жгучее любопытство. Будут втирать, что в их
головах не укладывается, а ведь какая дружная семья, да и сам Леонид Николаевич
такой положительный мужчина… Хорошо, что еще детей нет… Или
противоположный вариант: это оттого, что деток не завели… И так далее. А за спиной
самозабвенное до сладострастия мытье Лериных костей с рефреном про ожидаемый
финал.
Валерия фыркнула, отбиваясь от абсурда. Ну ты и ляпнула. Подумаешь,
бесчестье – с мужем развестись. Каждый второй брак так завершается, если не
каждый полуторный. Привычная реальность современности. Сказала бы уж –
самолюбие пострадает или материальная сторона, а ты – про бесчестье какое-то.
Стоп. Вот, что важно, а она чуть не упустила. Материальная сторона. Не
дарственная была оформлена, а завещание.
Отлично. Великолепно. Теперь ты, детка, первой подозреваемой у следствия и
будешь. При таком раскладе именно тебе жгуче необходима смерть Лёнькиной дочки.
Если, конечно, тебя хорошо не знать, только кому это интересно? Разве ты
сможешь убедить сотрудников органов, что, направляясь сегодня домой, вернее, в
тот дом, который в последнее время считала своим, ты прикидывала, какие личные
вещи уложишь в чемодан, чтобы забрать с собой на съемную квартиру?
Полицейским парням дело закрыть нужно поскорее, а не искать психологические
опровержения версии, которая на виду. И мотив, и возможность, что еще надо?
Но тут Лера вспомнила про козу Майину и успокоилась, переведя дух. У
Валерии есть алиби, и это алиби трудно опровергнуть. Если, конечно, следователь,
войдя в штопор, не примется доказывать, что Лера наняла для убийства падчерицы
киллера. Или кем ей приходилась покойная?
Хотя в этом случае Лера возразит, что киллера мог нанять любой. Любой кто-то
третий. Понятно же, что Валерию намеревались подставить. И подставили бы, если
бы не утренняя разминка на соседском огороде. Может, и красть девчонка у них