Страница 26 из 69
Он бы труп вывез и где-нибудь спрятал.
Тут Лера встряхнулась. Что за абсурд лезет ей в голову?.. Да и зачем Лёньке
ее убивать, доченьку нежданно обретенную, раз он даже собрался одарить ее по
полной программе? Какой у него, так сказать, мотив для этого? Нету у Леонида
мотива!
Но мысли продолжали назойливо лезть. Он же был вчера вечером здесь? Был.
По телефону с кем-то разговаривал. Значит, возможность у него имелась? А
возможность – это уже серьезно. Хоть и не доказательство вины.
Кстати, а кто ему звонил? Или это он звонил кому-то? Нужно непременно с тем
человеком поговорить. Вдруг он знает, где сейчас Воропаев? Убийство – убийством,
но ей же мужа надо найти, даже если он от нее прячется. Хотя бы для того, чтобы
объяснить, что не она повинна в убийстве его дочери. А там – пускай, как хочет. И от
«Скворечника» Лера откажется сама.
И она кинулась искать трубку домашнего телефона.
«А полисменты-то – лошары. Мобильник Юлькин изъяли, а домашний не
проверили», – думала Лера, нервно нажимая на кнопки и радуясь, что они такие
лошары. Если бы проверили, не отвязались бы так просто от их семьи. Никакая
информация о Глыбокоречинских делах Юлии Лепехиной не отвела бы тогда
подозрения от Леонида.
Даже если он и пришиб девчонку ненароком, во что, Лера, все же не особенно
верила, полиции об этом знать не обязательно. Кроме того, девица такую жизнь
стремную вела, что, скорее всего, не своею смертью бы скончалась. В конечном-то
итоге.
А если все-таки окажется, что Воропаев причастен к смерти собственной
дочери, Лера ему этот факт не помянет и от мужа не отвернется. Он не урод, чтобы
от него отворачиваться, не садист и не психопат. И не монстр. Просто так все
сложилось для него неудачно. Ну, и для Юлии тоже. Главное, что он Леру отравить не
собирался.
Главное, чтобы память телефона не подчистил после вчерашнего звонка.
А он и не подчистил. И разобраться в вызовах было несложно. За вчерашний
день только один и был. На светло-сером дисплее высветился исходящий номер в
виде какого-то непривычного набора цифр. Лера не сразу сообразила, что это
межгород. Но это был не просто межгород. Леонид звонил в Глыбокоречинск.
Зашибись.
«Ой, ну, как же ты сразу не догадалась? – тут же принялся ерничать
внутренний голос. – С кем же ему еще было на ночь глядя общаться, как не со своей
провинциальной пассией?»
Хотя его пассия вчера после обеда свинтила в Москву на электричке и, по
Лериным предположениям, тем же вечером должна была разгуливать в неглиже вот
по этому самому ковру, дразня Лериного мужа черно-красными подвязками. Или она
не до Москвы ехала? Или, доехав, тут же с Казанского вокзала села в обратную
сторону, чтобы успеть вернуться домой как раз к Лёнькиному звонку?
Ты бред не неси, хорошо?..
Внезапно Лера почувствовала неприятный холодок под ложечкой, только
ревность была ни при чем. Вспомнив Турчинскую, Лера вспомнила про весь
Глыбокоречинск. Так сказать, в комплексе. И как будто очнулась от дурного
наваждения. Вновь зашевелила мерзкими щупальцами тревога, и сердце гулко
забило по ребрам, получив внепланово дозу адреналина. Совсем, как вчера вечером,
когда она гнала Миху в Москву и безуспешно пыталась дозвониться до Леонида, а
мобильник его был вне доступа, а домашний не отвечал. И она боялась, что с
Лёнькой уже что-то случилось. И торопилась его предупредить, надеясь, что
предупредить еще не поздно.
О чем? О том, чтобы был поосторожнее, если решит вмешаться в чужие
криминальные разборки? Или рассчитывала запретить ему в них вмешиваться? Зная
наперед, что это нереально. Уж если Воропаеву что-то втемяшилось, переубедить
его невозможно, а запретить тем более.
Помнишь, как всю дорогу из Глыбокоречинска ты психовала? Изводила себя
придуманными ужасами, пока не случилось то, что случилось: Воропаев не захотел
снять трубку, чтобы поговорить с тобой. И тогда ты моментально, забыв все страхи за
него и тревоги, сделала вывод, что муж больше не желает тебя слышать, видеть,
знать, и что он тебя предал. Зловещая картина утюгов и паяльников, нацеленных на
связанное тугими веревками тело мужа, вылетела у тебя головы, улетучившись
стремительно и бесследно.
Ты опять повелась на эмоции, детка, а тебя ведь предупреждали. Алинка
Росомахина даже прочитала лекцию по поводу твоих, дорогуша, прямых реакций в
обход головного мозга и следующих за таковыми реакциями катаклизмов. А ты на
Алинку тут же разозлилась, сочтя обвинения беспочвенными и оскорбительными,
хотя не оскорбила она тебя, а предостеречь хотела. В своей манере предостеречь, но
ты же Алинкины приколы знаешь, могла бы и перетерпеть. А ты взъярилась,
впрочем, как обычно, и отшила Алинку нехорошо. Помнишь? Высказалась, что,
может, кого и послушалась бы, только при чем тут Росомахина с ее собственными
неадекватными реакциями? Киреева тогда тебе пальцем на лоб показала тайком,
чтобы Алинка не видела. А ты и на Кирееву тогда наехала по ходу, а потом
подлизывалась и обеих на тортик зазывала. Хорошо, что твои приколы они тоже
знают.
Вот не взбесилась бы вчера по причине того, что Лёнька не захотел ответить
на твой звонок, а приехала бы домой, поговорила бы с ним… Услышала бы от него
без всяких недомолвок и уверток правду. Что не нужна ты ему больше… А, может, он
что-нибудь другое сказал бы тебе, откуда ты знаешь? И, возможно, присутствуй ты
здесь вчера, не случилось бы непоправимой беды сегодня, и Юлька осталась бы в
живых, и не боялась бы ты сейчас, что муж убил собственного ребенка.
Но Лера больше не думала, что ее муж убийца. На эту роль напрашивались
более подходящие кандидаты, наркогопники из Глыбокоречинска, от которых две
недели назад в панике сбежала Лёнькина дочь. За что именно они Юльку убили, это
уже другая тема. Но ее убийство по времени совпало с исчезновением Леонида, и
такое совпадение Валерию пугало.
«Кому все-таки Воропаев звонил? И зачем? Вел переговоры с наркобароном,
уговаривая не наказывать глупую Юльку? Обещал денежную компенсацию за
недополученную прибыль?» – не давал ей покоя вопрос, на который некому было
ответить.
Хотя, почему же некому? Поступи незамысловато: набери и выясни. Тебе ведь
важно, чтобы это была не Антонина, верно? Мужской голос от женского отличить
сможешь?
Однако пересилить себя Валерия не смогла. Достаточно с нее унижения от
глупой слежки через весь Глыбокоречинск. Да и толку-то в звонке… Молчать в
трубку? Или нести какую-нибудь ахинею, представившись сотрудницей колл-центра?
Бессмысленно и бесполезно. Потому что не помнит Валерия голос Лепехиной-
старшей, да и своим ли голосом квакала Турчинская с подмостков?
Выложить все полицейским, чтобы взялись выяснять они? Визитку они Лере
оставили. А вдруг это как-то навредит Лёньке? Выходит, не нужно им знать, что он
был вечером в квартире.
Валерия вспомнила звонок на Юлькин старый мобильник. Голос
злорадствовал, что не поможет ей папашка. Не помог. Похоже, Леонид все же встрял
в это дело. Но насколько серьезно он в него встрял?
И где он сейчас? И что с ним?
Валерия была спецом по дурным прогнозам, поскольку полагала, что это
спасает от разочарований. Киреева время от времени критиковала ее за пессимизм и
невозможный скепсис, однако убедить подругу смотреть на жизнь веселее так и не
смогла. Потому что, зачем Лере это надо? Разгильдяйство это, а не оптимизм. И
готовить себя следует к любому развитию событий.
Допустим, Ленька звонил не Антонине. И что, Лера должна развеселиться?
Глупости. Кто может гарантировать, что на другом конце телефонного провода не