Страница 61 из 65
Они возникли в коридоре башни Странника, где обнаружили Азриима, одной ногой упирающегося в грудь Ривену, а руками сжимающего его запястья. В воздухе витал едкий запах. От одежды Ривена поднимался дым — точно так же, как с тела Эревиса текли тени. Рядом с убийцей лежали его сабли. Он задыхался. Слаад широко распахнул пасть, собираясь откусить Ривену голову.
— Ривен! — крикнул Магадон, но ни убийца, ни слаад, казалось, его не услышали.
Что–то просвистело у уха проводника и врезалось Азрииму в висок — безглазая голова Долгана. Азриим повернулся к ним и зашипел, хотя в коридоре не раздалось ни звука.
Ривен безвольно осел на пол, его глаза были закрыты. Убийца умирал или уже был мертв.
Разноцветные глаза Азриима расширились, прочертив путь от головы Долгана к окровавленным рукам Кейла, но слаад быстро восстановил свою обычную самоуверенность.
— Уже вернулись? — спросил он. — Как раз к ужину.
С распахнутой пастью, с клыков капала слюна, Азриим взялся за плащ Ривена и потянул его голову к себе.
Кейл отпустил Клинок Пряжи и в мгновение ока переместился от Магадона к слааду. Заклинания, увеличившие его силу и размер, все еще действовали, и Кейл прервал нападение на Ривена, сунув руки Азрииму в пасть — наколов ладони на клыки — и подтянув голову существа к себе. Кровь Кейла заполнила рот слаада. Азриим попробовал сомкнуть пасть, но Кейл не только не позволил его челюстям захлопнуться — он начал раскрывать их еще шире.
На шее Азриима надулись мышцы и вены; на руках Кейла тоже. Оба кричали, но заклинание тишины поглощало их крики.
Почувствовав отчаяние, Азриим когтями вцепился в руки Эревиса, но его челюсти раскрывались все шире и шире. Когти разорвали плоть, но шейд казался нечувствительным к боли. Он продолжал раздвигать слааду пасть, пытаясь разорвать его морду надвое.
С полными ужаса глазами Азриим оставил руки Кейла, зашарил в своей сумке, нашел телепортационный жезл. Кейл попытался выбить его серией неуклюжих пинков ногами, но слаад сумел настроить диски.
Магадон выхватил клинок и бросился по коридору, не собираясь позволить Азрииму сбежать. Он был уже в пяти шагах, в четырех…
Азриим в последний раз повернул диск и исчез, оставив Кейла и Магадона смотреть друг над друга над бесчувственным телом Ривена.
Дыхание Кейла было тяжелым и громким. Центром заклинания тишины, видимо, был сам Азриим.
— Твои руки, — сказал Магадон.
Кейл посмотрел на свои ладони. На каждой была цепочка рваных ран. Прямо на глазах тело Эревиса начало регенерировать повреждения. Должно быть, он испытывал мучительную боль, но не обращая на нее внимания, присел у тела Ривена.
— Он еще жив, — сказал Кейл. Он сжал в руке свою маску и прочел несколько целительных молитв.
Ривен задышал ровнее. Он выживет.
Кейл встал, все еще огромный, все еще мрачный, все еще… больше, чем человек.
Глаза Ривена распахнулись. Он попытался подняться. Кейл протянул ему руку, и, к удивлению Магадона, убийца принял помощь.
— Я ничего не вижу, — сказал Ривен, пошатываясь. — Слаад ослепил меня заклинанием.
Кейл прочел еще одну молитву. Закончив заклинание, он провел ладонью перед лицом Ривена.
Тот моргнул и увидел Кейла. И кивнул в знак благодарности.
Кейл промолчал. Он прошел вниз по коридору, в святилище, к телу Джака. Начал изучать его, будто пытаясь запомнить до мельчайших деталей. Затем он развернулся к остальным и сказал:
— Я вернусь, как только все сделаю.
— Что сделаешь? — спросил Магадон.
— Странник, — ответил Ривен за Эревиса, и тот кивнул.
— Мы пойдем с тобой, — сказал Магадон.
— Знаю. Но не в этот раз. В этот раз я все сделаю сам. Останьтесь с Джаком. Я вернусь.
С этими словами он растворился в тенях.
ГЛАВА 18
Финал
Востим улыбнулся, несмотря на боль. Он телепортировался из своей башни, и теперь находился на поверхности Торила, в собственном теле, впервые за долгие столетия.
Свет звезд в темных небесах вокруг Венца Пламени иголками колол его плоть, но магу было все равно. Эта боль была ничтожной в сравнении с агонией его стремительно разлагавшихся костей и органов. Скоро он будет мертв, но он исполнил то, что так замышлял так долго. Он может умереть счастливым.
Его заклинание, его величайшее заклинание, заставило тень Венца Пламени падать точно на этот остров, окружив его и море поблизости идеальным кольцом сумрака. Пока Торил продолжал свое вращение вокруг солнца, пока Торил вращался вокруг своей оси, магия Востима постоянно поправляла месторасположение слезы Селун перед огненной сферой, создавая в небе черную дыру, бросая тень на поверхность Фаэруна, на остров Востима. Он превратил день в ночь и объявил эту ночь своей. Он радовался своему последнему деянию, заставившему Мультивселенную склониться перед его волей.
Глядя вверх слезящимися глазами, Востим восхищался короной белых вспышек, что туманным силуэтом окружала черную дыру в солнце — это его отец, тысячелетия назад, назвал эту корону Венцом Пламени. Востиму она показалась прекрасной тогда и казалась прекрасной сейчас, прекраснее яростного дракона в полете, чудеснее каскадов магмы на уровне Огня.
Он вспомнил лицо отца, чего не делал уже очень долгое время: длинный подбородок, глубоко посаженные глаза, тонкогубый, так редко улыбавшийся рот. Магу было интересно, стал бы отец гордиться всем, что сделал Востим, всем, что он создал и уничтожил.
Он знал, что времени осталось мало. Работа была закончена как раз вовремя. У него, прожившего тысячи лет, теперь оставалось всего несколько часов. Востима не печалила надвигающаяся смерть. Он жил хорошо и добился всего, чего желал.
Конечно, он мог ступить на поверхность Фаэруна во время обычного затмения. Для Торила затмения не были редкостью. Но во время обычного затмения тень смещалась по поверхности, пока небесные тела двигались по своим орбитам. Востим смог бы провести лишь несколько мгновений под ее покровом.
Он хотел большего. Он хотел создать затмение, удержать его на одном месте, провести на поверхности целый день. Управлять затмением, как он управлял столь многим в своей жизни. И он сделал это.
Отказавшись от привычной левитации, Востим босым прошел по каменистому берегу Путевого Камня. Он часто спотыкался, но не обращал внимания — камни под ногами, шум прибоя в ушах, соленый запах моря, все это магу было дороже, чем накопленные им сокровища. Он наслаждался каждым мгновением. Он уйдет в ничто с удовлетворением от осознания, сколь многого достиг в жизни.
Горе и ярость Кейла породили яростную, неутолимую жажду, которую могла удовлетворить лишь смерть Странника. Кейл не понимал, зачем Страннику закрывать солнце, и ему было все равно. Он хотел лишь одного — хорорим. Правосудия, мести. За Джака и себя.
Он выступил из теневого пространства на остров снаружи.
Царила густая, как смола, тьма. В Селгаунте затмение было частичным. Здесь, как и ожидал Кейл, оно было полным.
В текущий момент.
Кольцо белого огня окружало черную дыру в небесах. За скрытым солнцем виднелись тусклые звезды.
Позади него возвышалась башня, но она не излучала магическую энергию, призванную удержать в небе каменную сферу. Это прекратилось, когда Кейл убил Росток. Сейчас затмение продолжалось, но вскоре вращение Торила выведет Путевой Камень из–под отбрасываемой сферой тени. Заклинание Странника погибло; он просто пока об этом не знал.
Сам Странник тоже не задержится среди живых.
Кейл не видел ничего вокруг, кроме башни, камней и песчаного пляжа. Даже чайки, обманутые затмением, решив, что сейчас ночь, вернулись в свои гнезда. Единственным звуком был шум прибоя.
Он шагнул сквозь тьму на скалистую возвышенность и оглядел землю внизу. Странника там не было. Нужно обыскать остров, и быстро. Даже если Странник не знает, что его заклинание прекратилось, он скоро это поймет.