Нежить

— В любом случае, будь оно все проклято, — проворчал Аот. — Я работаю с тем, кого я считал другом, но кто однажды меня уже предал, чтобы уличить настоящего товарища, который спас мне жизнь, и делаю это ради тех, кто хотел порезать меня на куски. Да что, во имя Коссута, со мной не так?

— Я годами задавалась этим вопросом, — произнесла Яркокрылая. — Если хочешь, мы все ещё можем дезертировать.

Аот вздохнул.

— Нет, я передумал. Сбежать от длительного и кровопролитного противостояния это одно, ведь в том случае не было никакой разницы, бойцом больше или бойцом меньше. Но после появления голубого пламени стало похоже, что юг и вправду получил шанс одержать победу, а сейчас же все обернулось так, словно Сзасс Тэм может окончательно нас разбить. В любом случае, война стала иной, и бежать именно сейчас — значит проявить большую трусость.

— Это пример того, как обычно рассуждают люди? Для грифона все это звучит как полная чушь.

Аот попытался сформулировать остроумный ответ, но выпрямился в седле, заметив вдали черную точку. Если бы голубое пламя не изменило его глаза, он бы ничего не смог разглядеть на таком расстоянии. Теперь же, как ему казалось, он видел даже коричневую полоску, обернутую вокруг птичьей лапы.

— Там, — произнес он.

— Где? — спросила Яркокрылая.

Он слился с её сознанием, позволяя ей воспользоваться его глазами.

— Справа, прямо над заброшенным виноградником.

— Поняла, — подняв одно крыло и опустив другое, она повернула в нужном направлении.

Заметив их приближение, ворон попытался скрыться. Возможно, где–то в глубине своего птичьего разума он и задался вопросом, почему им заинтересовался такой крупный хищник, ведь существа величиной с грифонов обычно не обращали внимания на добычу его размера.

Боевому магу не составило бы труда сбить птицу, но Аоту требовалось проделать все так, чтобы сообщение, привязанное к лапке ворона, не пострадало. Произнеся заклинание, он взмахнул копьем, и вокруг ворона появилось облако зеленоватого тумана. Содрогнувшись, он начал терять высоту и рухнул на землю.

Яркокрылая приземлилась неподалеку от места падения. Аот слез с седла и поднял переломанный трупик. На миг он почувствовал себя негодяем из–за того, что воспользовался могучей магией для убийства столь хрупкого и беззащитного существа.

Он открыл небольшой футляр, и тот начал увеличиваться, пока снова не обрел свои первоначальные габариты. Вытряхнув из него документ, он развернул его и прочел. По его спине пробежал холодок.

— Есть что–то? — спросила Яркокрылая.

— О да, — он свернул пергамент обратно. — Нужно возвращаться в город.

Дмитре принадлежал сад, расположенный в самом сердце черной крепости, носившей название Центральной Цитадели. Бутоны роз, несмотря на засухи, ядовитые дожди и губительные для растений эпидемии прошедших десяти лет, все ещё переливались всеми оттенками красного и золотого. Маларку подумалось, что, возможно, только из–за какой–то иллюзии цветы все время выглядели яркими, а трава — сочной и свежей.

Но, так это было или нет, он любил прогуливаться здесь и медитировать, когда в его расписании появлялось окно. Сегодня вечером у него была такая возможность. Шпион направился было к любимой беседке, но появившийся на тропинке Аот преградил ему дорогу.

Боевой маг оказался вооружен копьем и носил доспехи, а поперек его спины висел фальчион, но в этом не было ничего необычного. Его намерения выдала его преувеличенно осторожная манера двигаться и мрачное выражение квадратного татуированного лица.

Как жаль. Маларк знал, что его предательство в итоге перестанет быть тайной, но надеялся, что в его распоряжении окажется побольше времени.

Пришел ли Аот один? Возможно, да, но Маларк в этом сомневался. Более вероятно, что за шпионом, скрываясь за кустами и деревьями, украдкой следовал кто–то ещё, готовый ударить ему в спину, если он станет сопротивляться аресту. Он прислушался, пытаясь определить местонахождение потенциального неприятеля, и одновременно одарил боевого мага улыбкой.

— Добрый вечер. Как твои глаза?

— Я знаю о твоем предательстве, — произнес Аот. — Мне в руки попал один из написанных тобой свитков.

— Это какое–то недоразумение.

— Не держи меня за идиота.

— Ты прав. Мне не следовало тебя недооценивать, и я приношу свои извинения, — у Маларка не было причин ставить под сомнение остроту своего слуха, но он до сих пор не мог определить, имелся ли у Аота сообщник. Возможно, нет. Но, с другой стороны, если боевой маг заручился помощью Зеркала, то призрак при желании был способен передвигаться совершенно бесшумно. — Есть ли смысл взывать к нашей дружбе?

— Нет. Мне претит сама мысль об этом, но я собираюсь исполнить свой долг. Будь все проклято, почему ты предал нас именно тогда, когда у нас появился шанс выиграть войну? Что такого способен дать тебе Сзасс Тэм, что не под силу Дмитре Фласс?

Маларк вздохнул.

— Все сложно.

— Как пожелаешь. Уверен, во время допроса ты обо всем расскажешь. Проследуешь ли ты со мной по своей воле? Этим ты сможешь облегчить свою участь.

— Хорошо. Отведи меня к Дмитре.

— Нет. Она питает к тебе слабость. Конечно, она является зулкиром, и я сомневаюсь, что сентиментальные чувства помешают ей рассуждать здраво и у тебя получится её заболтать, но я предпочел не рисковать понапрасну. Я показал доказательства твоей вины Неврону, и приказ о твоем аресте отдал он. Он первым допросит тебя и привлечет остальных членов совета лишь тогда, когда сочтет нужным.

— Хорошо, — Маларк сделал шаг вперед. — Но перед этим не удовлетворишь ли ты мое любопытство? Что натолкнуло тебя на подозрения? — Некоторым людям было непросто одновременно говорить и следить за оппонентом. Если шпиону удастся отвлечь Аота, то, возможно, он сумеет нанести первый удар прежде, чем с наконечника копья боевого мага сорвется заряд магической силы.

Или нет. Маларку нечасто попадались воины, чье мастерство вызывало у него искреннее уважение, но командир Грифоньего Легиона входил в их число.

Значит, для одного из них этот бой вполне может закончиться достойной смертью. Но при мысли об этом Маларк почувствовал непривычные колебания. Он все ещё хотел умереть, но также хотел поучаствовать и в будущих событиях.

— Извини, — произнес Аот, — но я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — направив на шпиона копье, он сошел с дороги, давая своему противнику возможность двинуться вперед, и тогда Маларк услышал, как слева в траве что–то шевельнулось.

По крайней мере, теперь ему было известно, где находится его второй противник, и, возможно, он окажется менее опасным бойцом, чем Аот. Повернувшись, шпион бросился туда, откуда раздался этот слабый звук.

Увидев Барериса, он слегка удивился. Он думал, что бард с боевым магом находятся в ссоре, но, очевидно, они уладили свои разногласия. С одной стороны, это оказалось не очень хорошо, ведь Барерис тоже являлся воином, с которым нельзя было не считаться.

К счастью, внезапный маневр Маларка застал обоих наездников врасплох. Сорвавшаяся с наконечника копья Аота вспышка прошла через то место, где шпион находился секунду назад. Барерис выхватил клинок, но недостаточно проворно. Одной рукой отведя лезвие в сторону, Маларк приблизился к барду и ребром ладони ударил его в грудь.

Барерис отклонился назад, так что удар потерял большую часть своей силы. Вместо того, чтобы раздробить ребра, осколки которых вонзились бы в сердце и легкие, он лишь заставил его зашататься и отступить.

Устремившись к двери, находившейся в восточной стене сада, Маларк оглянулся. Ближе всего к нему сейчас находился Зеркало, чей призрачный силуэт сейчас представлял собой точную копию Барериса, и огромный волк, который мог быть только Таммит Ильтазиарра. Аот с бардом стояли гораздо дальше. Боевой маг огибал деревья и прочие препятствия, мешавшие ему швырнуть в цель заклинание, а Барерис все ещё не пришел в себя. Задыхаясь, он прижимал руку к груди.