Сламона

— Теварец меня убьет, — простонал он. — Я же обещал ему… никогда сюда не соваться… сто чертей и одна ведьма!

Снова раздалось тонкое хихиканье, и на этот раз сквозь почти рассеявшийся туман Дэви увидел того, кто умел так отвратно хихикать.

Посреди комнаты стоял тощенький, хлипкий старикашка, одетый в странную смешную одежду — такой наряд можно увидеть на «колдунах» и «магах» в мультиках и в детских книжках. На старике был просторный фиолетовый балахон, усыпанный серебряными звездами, и такой же фиолетово-звездный остроконечный колпак, из-под которого торчали большие уродливые уши. Старикан опирался, как на посох, на длинную тусклую железяку, и Дэви не сразу распознал в этой железяке свой волшебный меч.

Но глаза Дэви лишь мельком скользнули по мертвому мечу: слева и справа от старикашки растопырили полутораметровые черно-красные лапы два паука с красными крестами на спинах, и, едва взглянув на них, Дэви уже не смог отвести от них завороженного взгляда. Теперь пауки выглядели еще отвратительнее и ужаснее, чем тогда, когда он дрался с ними возле Немой Горы. Они застыли неподвижно, каждый по плечо своему хозяину — мохнатые безмозглые орудия убийства, куда страшнее акул…

При виде измазанных черным ядом паучьих челюстей Дэви снова полоснула по плечу кинжальная боль; он стиснул зубы, наперекор боли попробовал встать, но замотанная паутиной комната неудержимо поехала вокруг него, и ему пришлось схватиться за плечо Рона, чтобы остановить это тошнотворное кружение.

— Ты бы лучше думал не о своем нарушенном обещании Теварцу, — прокудахтал старикашка, — а о том, во что ты влип, дорогуша!

— А во что я влип? — Дэви помотал головой. — Я давно уже мечтал побывать в месте, где не действует никакая магия. Уж отсюда-то меня не вытащит заклинание «сламона»! Вот если бы ты еще хоть изредка вытирал здесь паутину…

— Если он ее и вытирает, то только своими ушами, —   заявил Рон.

— Что?! Вы погрубите мне еще! — взвизгнул старикашка, срывая с оттопыренного уха толстую паутинную прядь.

Рон засмеялся, Дэви тоже не удержался от улыбки.

Кто бы мог подумать, что самый большой злодей Запределья окажется нелепым лопоухим старикашкой в дурацком маскарадном костюме? И что знаменитая Немая Гора будет внутри похожа на пропыленный чердак мурленбургского приюта?

— Хватит ржать!!! — заорал Конрад, швынув в пленников мечом.

Пауки при этом крике приподнялись на задних лапах, а Дэви судорожно вскинул перед собой и Роном Щит, но меч все равно ударил заморока эфесом по плечу и глухо звякнул об пол у его  колен… Конечно, ведь здесь, в Немой Горе, было бессильно любое волшебство, значит, Защитное Заклинание здесь не действовало!

Только тут Дэви до конца понял, во что они и вправду влипли — и ужас растекся по его жилам, как паучий яд.

Они — в Немой Горе, и у него больше нет ни храбрости берберийского льва, ни силы сотни львов, ни волшебного меча, ни возможности колдовать. Он не может даже заговорить свою рану под оплавившейся кольчугой, не может сжать в кулак левую руку, парализованную паучьим ядом… Да, Конрад — всего-навсего нелепый смешной старикашка, но перед ним Дэви так же бессилен, как Джон Мильн — перед Куси-Хватаем! Еще никогда, ни в одном из своих сумасшедших приключений они с Роном не влипали в такую безвыходную передрягу!

— Что же вы больше не смеетесь? — спросил колдун, щеря зубы в акульей ухмылке. — Эх, такого праздника у меня не бывало с тех пор, как я стер с лица земли паршивый городишко Ассагардон! Сперва исчезла Зарочная Черта — хе-хе-хе! — а вот теперь сам Маг Стрелы и сам принц Ронгхэльм стоят передо мной на коленях!

Рон вскочил на ноги так быстро, как будто пол под ним ощетинился гвоздями. Дэви тоже встал, но медленней, прихватив с собой мертвый меч; он оперся на эфес и попытался расправить плечи, хотя кольчуга давила на них солидным грузом, плечо по-прежнему отчаянно горело, а внутри у него все дрожало в ожидании броска сторожевых пауков… Нет, сильный или слабый, все равно он не Джон Мильн, он — Дэви! И он будет вести себя, как сын морского народа, и перетерпит страх так же, как перетерпел боль! Кажется, пришло время узнать, чего он стоит сам, без магических подарков своих крестных…

Конрад плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу — на ногах у него были остроконечные фиолетовые шлепанцы, из которых торчали волосатые лодыжки.

— Да, не иначе, как у меня сегодня день рождения! — с наслаждением проговорил колдун, ощупывая пленников бесцветными глазками. Поправив фиолетовый балахон, он вытащил запутавшуюся в его складках золотую цепь с висящим на ней рубиново-красным камнем величиной с кулак. — А в день рождения принято дарить имениннику подарки! Ну-ка, угадайте, что я хочу получить от вас в подарок, гости?

Опершись локтем на подлокотник кресла, он принялся покачивать на цепи красный камень.

— Что ж тут угадывать? — медленно и презрительно спросил Дэви. — Тебе нужна наша Древняя Сила, Конни — вон как усох и съежился твой Кровавый Кристалл! 

— Не угадал, крестник! — ухмыльнулся Конрад. — Да, я как сейчас помню твои крестины, малыш… Ка-акой отличный подарочек я тебе тогда преподнес! Но от тебя я не жду такого же роскошного дара, меня устроит сущий пустяк… Так, мелочь, безделица. Ты принесешь мне голову Теварца из Ассагардона, и мы с тобой расстанемся лучшими друзьями! Ну, что на это скажешь, крестник Джонни?

Дэви долго молчал, переводя глаза с Конрада на пауков и обратно.

Уж не ослышался ли он, уж не играет ли шуточки с его слухом паучий яд?

— Что… он хочет от меня получить? — наконец спросил Дэви у Рона.

 - Голову Теварца, — Рон со вздохом покрутил пальцем у виска. — Похоже, старичок вконец свихнулся!

— Уфф! Так значит, это Конрад свихнулся, а не я? Хвала Люциферу, а я уж подумал, у меня начался бред…

— Нет, ты в порядке, дружище, просто у Конни мозгов еще меньше, чем волос под его шутовским колпаком…

Перестав ухмыляться, Конрад стиснул в кулаке Кровавый Кристалл.

— Ах, вот, значит, вы как? — яростно проскрипел он. — Вот как вы отвечаете на доброту? Значит, по-хорошему не хотите? Ладно, будем тогда по-плохому… Ап!

Он хлопнул в ладоши — и тотчас, как оживший кошмар, как черная шаровая молния, один из пауков рванулся вперед.

Начисто забыв, где он находится, не сумев даже вскрикнуть от безмерного ужаса, Дэви выронил меч и попытался закрыться Знаком Кленового Листа…

Но крестоносец стремглав промчался мимо него и с разгону налетел на Рона. Паук ударил заморока о стену, окружив его частоколом мохнатых лап: передняя пара лап в черно-красную полоску уперлась в стену на полфута выше головы Рона, две пары задних прочно растопырились на полу, остальные оплели туловище пленника. Кривые острые челюсти охватили шею Рона полукольцом и задрожали от нетерпеливого желания сжаться…

— Дэви… — тихо сказал Рон. Он был белее самого бледного призрака из Царства Духов и Теней.

При звуке его голоса челюсти паука дернулись, и Дэви в панике вскрикнул:

— Молчи! Не шевелись!

— Ну, что ты ответишь на мою просьбу теперь, крестничек Джонни? — злорадно проблеял колдун. — Только подумай хорошенько, прежде чем ответить «нет»: если мой мохнатик прокусит горло твоему дружку, как ты думаешь, сколько секунд после этого проживет последний принц светлых эльфов?

Дэви с ужасом уставился на колдуна и, как на отравленный нож, наткнулся на его торжествующий взгляд.

-  Может, проверим, сколько? — предложил Конрад.

— НЕТ!!! — взвыл Дэви, увидев, что Конрад поднимает руку. — Не надо, перестань!!!

— Ты что-то сказал, крестник? — склонив голову набок, проблеял колдун. — Повтори, я тебя плохо расслышал!

— Я сказал — отзови… паука…

— Эхэ, а я-то думал, что такой великий маг, как ты, наизусть знает волшебное слово!

— Убери паука, по… пожа… луйста…

Конрад откинулся на спинку кресла, тронув пальцем Кровавый Кристалл; в бесцветных глазках колдуна отразился кровавый блеск этого камня.