Голова с дыркой

Клетка вздрогнула и остановилась. Из-за кромешной тьмы - небо затянуло тучами и звёзды не светили - не виделось практически ничего. Затем отворилась дверь в стене здания, выпустив полосу света. Забегали с факелами стражики - или полицейские?

Раздалась команда. Люди в форме выстроились в две линии, образуя проход, соединяющий дверцу клетки с дверью в здании, звякнули ключи, щёлкнул замок - и арестованных принялись по одному выталкивать из клетки и проволакивать сквозь строй молчаливо выстроившихся охранников.

Некоторые двигались самостоятельно. Остальные не могли отказать себе в удовольствии прокатиться на руках у полиции и специально поджимали ноги. Но если не успевали выпрямиться у порога, то получали ступенькой по коленям: полицейские специально ускорялись, подбегая к двери. Последние охранники нарочно не держали факелов, чтобы ступенька таяла во тьме.

Анатолий шёл сам. Не хватало ещё, чтобы к нему прикасались чужие грязные руки.

Помещение, в котором он очутился, напоминало отстойник аэропорта на одной из захолустных трасс Земли позапрошлого века, который он видел в каком-то фильме. Длинные скамейки вдоль гофрированных металлических стен, густая сетка вместо потолка - они что, за забором находятся, не в помещении? И дверь - дверь в ограде, а не в стене? Из-за темноты ничего не разобрал...

Входящие рассаживались на скамейках. Некоторые, подобно, Анатолию, оглядывались, изучая помещение. Другие сидели неподвижно и безучастно, вжав голову в плечи.

У дальней стены стояли пустые бочки. И... вездесущая "пожарная помпа", как ненавистный символ данной цивилизации, его проклятие. Или, может, благословение? Во всяком случае, основа основ, никак не меньше.

- О, Зуб, ты ли это? - один из арестованных встретил старого знакомца. - И тебя замели? А тебя за что? Ты же, вроде, честный продавец на рынке...

- Свои сдали, Перец, - признался Зуб. И здесь, оказывается, клички в ходу? - Фальшивыми мозгами торговал, из-под полы.

- Фальшивыми мозгами?

- Да. Намешивал немного клейстера, порошка из ореховой скорлупы, того, сего... Шло за милую душу!

- А Штымп на тебя работал?

- Ну?..

- Так это ты, паскуда, мне своё дерьмо через него всучил? - Перец схватил Зуба за отворот куртки. - Чтобы я сам в полицию попёрся и на всех настучал, кого знаю?

- Постой... Выходит, ты меня сдал?! Да я тебя!..

- Не я, а мозги твои дурацкие! Я ничего не соображал, как их себе добавил! Думал на новое дело пойти, с Вертунчиком! Ах, ты!..

Ворвались стражики и мигом утихомирили драчунов, привязав к стенным решёткам.

Минуту стояла тишина. И вдруг...

- А-а, волки позорные! - сорвался со скамейки один из заключё... ареста... задержанных.

Он сорвал с себя головную повязку, упал на каменный пол и принялся биться об него головой, вскрикивая:

- Всё равно пропадать! Пусть никому, никому не достанется!

Все оцепенели, наблюдая, как из дыры в голове жирными струйками, желейными кусками и мелкими каплями вылетают мозги, падают на пол и разбрызгиваются по всей комнате. Одна капля пролетела мимо Анатолия, и он судорожно дёрнул головой, чтобы не попало на губы.

В тусклом освещении Анатолию показалось, что прилипшие к полу и к стенам капли слабо фосфоресцируют. Или то падали отблески от светильников?

После первого же удара упавший разбил себе лоб, и капли крови перемешались с брызгами мозгов.

Он вскрикивал всё тише и тише, бился всё реже и реже - и вскоре на его лице расплылась блаженная улыбка, и он уснул. Струйка крови продолжала бежать из рассечённой головы.

Его никто не стал останавливать и поднимать. Да и кто бы мог это сделать? Заключённые сидели в оцепенении - одни в переносном, другие в буквальном смысле: прикованные к решёткам. А полицейским, видно, не привыкать к подобным эксцессам: они просто пришли со щёткой и совочком, смели отовсюду, где заметили - и сбросили в одну из бочек, вместе с кровью. В неё же - как увидел позже Анатолий - выкачивали и другие мозги.

- Кто-нибудь хочет повторить? - офицер в высокой блестящей каске вышел на середину помещения. - Не советую: так вы нанесёте себе лишние раны. А если будете сидеть спокойно, ничего страшного не случится. Мы просто откачаем у вас излишки мозгов и отпустим. Вам сразу станет легче. Согласитесь, ведь вы порой сетуете на жизнь? Вам кажется, что всё вокруг плохо? Это от переизбытка мозгов! Мы избавим вас от них и даруем подлинное счастье!

Задержанные угрюмо молчали.

- Видите, как он улыбается? - офицер указал на лежащего на полу. - Ему хорошо, он счастлив. Вам будет ещё лучше! Потому что вы не бились головой об пол и рана не будет саднить.

И процедура началась. Одного за другим бродяг подводили к помпе, сдирали с голов повязку - у кого она имелась - и отпускали, "осчастливленных".

Любой сказал бы так, увидев отходящих от помпы - что они по-настоящему, натурально, счастливы. На лицах светились такие блаженные улыбки, появлялось такое искреннее выражение умиротворённости, а глаза закатывались так глубоко, будто начинали видеть то, что недоступно простым смертным. Губы некоторых беззвучно шевелились: не то шептали молитву, не то искали соску.

Глядя на это, те, чья очередь ещё не пришла, чуть ли не с нетерпением ожидали своей участи.

"Что-то будет со мной? - с тревогой подумал Анатолий. - Может, разбросать всех и попытаться убежать?"

Но в дверях торчали любопытствующие рожи стражиков, и пробиться сквозь такой заслон будет нелегко, если не сказать - проблематично.

А когда Анатолий уловил обрывки разговоров, то понял, чего они ждут, и что у дверей собралось едва ли не всё полицейское управление в полном составе.

Да и чего другого следовало ожидать? Ведь он и сам "работал" стражиком, и знал, какие разговоры те вели - и после облавы в лесу, и перед экспедицией в замок Блехшерка.

Стервятники ждали своей доли! Ждали, когда уйдёт последний бродяга, чтобы выстроиться в очередь перед той же "пожарной помпой". Или нет: вряд ли им станут закачивать мозги прямо в голову. Скорее всего, старший офицер собственноручно возьмёт манерку, или большую алюминиевую кружку, либо здоровенный кухонный черпак-чумичку - и начнёт отпускать каждому по порции. Либо поручит какому-нибудь капралу под своим присмотром заливать мозги в покорно и с удовольствием подставляемые головы. А всё, что останется, заберёт себе. Нет, сначала возьмёт себе, сколько захочет, а остальное раздаст...

Словом, какой-то определённый порядок раздачи мозгов существует обязательно. Не первый раз, поди. Раз вся цивилизация на том основана...

Анатолий сидел и удивлялся: почему никого не обыскивали? На предмет оружия. А потом понял: а зачем? Стражики привыкли, что задерживаемые никогда не сопротивляются. Да и кто мог сопротивляться, когда практически ни у кого не оставалось памяти о предыдущем задержании?

- Иди сюда! - кивнул офицер Анатолию.

- Не моя очередь! - возразил тот.

- Я тебе дам очередь! Сказано, иди сюда, значит, иди! Не нравишься ты мне что-то. Как бы не кинулся...

Пришлось повиноваться: стражики в дверях насторожились при словах офицера и выставили пики. Теперь бросаться на них и вовсе бесполезно.

- Сесть на пол! - прозвучала новая команда.

И она была выполнена.

Анатолий преданными глазами посмотрел в лицо офицеру. Мол, вы ошибаетесь, господин офицер, я вовсе не собираюсь ни на кого кидаться!

На самом деле Анатолию очень хотелось увидеть выражение лица, когда, вознамерившись вставить шланг, офицер поймёт, что вставлять-то и некуда...

ВРАГ РЕЖИМА

Чалму сорвали с головы Анатолия. Наконечник стукнулся о макушку... Они что, не видят, что дырки нет? Или думают, что прикрыта волосами?

Он поднял глаза и увидел выражение лица офицера. Но совсем не то, на которое рассчитывал. Он ожидал увидеть растерянность, разочарование, удивление - на худой конец. А увидел... неприкрытое злорадство.