Голова с дыркой

- Попался, гадёныш! - прошипел офицер. - В спецотдел его!

"Дед сдал! - подумал Анатолий. - Иначе бы сразу повезли в спецслужбу!"

Судьба Анатолия круто поменялась. Его везли - может, в той же самой клетке - в окружении дюжины стражиков, посаженных в ту же клетку. Но даже мысль, что стражики сидят вместе с ним, не грела.

Стражики выглядели мрачнее некуда. Ещё бы! Раздача сегодня пролетала, и поэтому они злились. Но ничем другим, кроме как злобными взглядами и словесами, недовольства не выражали. Не было с их стороны ни пинков, ни ударов, ни щипков.

Но зато уж поизгалялись они над Анатолием вволю! Он услышал столько новых слов, что словарь изрядно пополнился. Правда, все слова оказались какими-то однотипными...

Комната, куда ввели Анатолия, на первый взгляд показалась похожей на душевую. Об этом говорило всё: и облицованные глазурованной керамической плиткой синевато-серые стены, и сделанные под уклон полы с забранными решётками сливными отверстиями. И даже деревянные трапы на полу присутствовали.

"Ну, конечно, санобработка перед отсидкой", - вспомнил он читанные старые романы на "зэковскую" тематику.

Душевая головка наличествовала почему-то всего одна, автономная (она соединялась длинной гибкой трубкой с баком и ручным насосом), на высокой стойке, и располагалась строго над привинченным к полу креслом, печально напоминающим аналогичное устройство в лаборатории "профессора".

"Пыточная, что ль?" - недоверчиво подумал Анатолий. Ему почему-то вспомнилась старинная китайская - а может, японская - пытка. Короче, с коварного Востока. Когда пытаемому капали на голову обычной водой. На протяжении многих дней. И выдержать подобное никто не мог: действо донельзя мучительно.

В углу стоял громоздкий сверлильный станок с ручным приводом, огромным колесом и ремённой передачей. Сверло, по визуальным прикидкам, дюймов двух в диаметре, не меньше.

В другом углу торчало второе знакомое устройство: дыба. К ней приткнулась вездесущая "пожарная помпа" с набором мозгоприёмных насадок. Всевозможные лотки и ёмкости, вставленные друг в друга, дополняли удручающую картину.

В отличие от кресла, душевая головка и сверлильный станок могли перемещаться по полу, меняясь местами. Потому что были снабжены колёсиками.

У Анатолия нехорошо заныло под ложечкой. Слабо мелькнувшая мысль, что череп у него круглый и не так-то легко просверлить дырку, ушла, сменившись другой: "А если сначала накернят?"

"Да не надо меня пытать! - испуганно подумал Анатолий. - Я и сам всё расскажу! Было бы о чём спрашивать..."

Ему вдруг до смерти захотелось одного: чтобы не пришлось активизировать хранящуюся где-то на Земле его личную психосоматическую матрицу. Несмотря на гарантию полного восстановления, и, разумеется, без воспоминаний о событиях,оспоминаний произошедших с момента последней записи.

А такое могло произойти не только в случае его подтверждённой гибели, но также если его никогда не найдут и он останется здесь навсегда. Но в любом случае восстановление произойдёт не раньше, чем экспедиция вернётся на Землю.

Хуже этого могла быть только ошибочная активизация, когда запускали процесс восстановления личности при неверных сведениях о смерти, а позже человек где-то обнаруживался живым. Тогда появлялось двое одинаковых людей. Для того и установили годичный срок - чтобы получить достоверную информацию о гибели индивидуума.

Но ошибочная активизация Анатолию также угрожала.

Конвоирующие стражики ушли, сопровождающий их секретчик, пристегнув Анатолия к креслу, удалился тоже.

В наступившей тишине Анатолий постарался собраться с мыслями. Ему стало стыдно за минутную слабость, пусть и не проявленную наружно - перед самим собой. Что поделать, психология человека меняется медленнее, чем окружающая действительность, особенно когда дело касается техники... и не только её! Возможности нанотехнологий позволяли многократно усилить как способности человеческого тела, так и его мыслительные возможности.

Однако сознание человека нельзя изменить подобным образом и сразу. И если перед ним встаёт неведомая опасность, оно в первую очередь реагирует так, как реагировали предки много-много тысячелетий назад. Не все привыкли встречать врага грудью. С древнейших времён существуют две основные линии поведения: замереть на месте - или убежать. И неизвестно, какую считать проявлением храбрости: когда мышцы парализует нервным импульсом, или когда они получают позыв на движение?

Поэтому с этой точки зрения назвать Анатолия трусом нельзя. Другое дело, что Юлий Цезарь, скорее всего, не принял бы его в своё войско. Но это проблемы Юлия Цезаря. И тех времён, когда ярость и грубая сила решали больше, чем интеллект и совесть.

Самих пыток Анатолий не боялся: отключить болевые рецепторы особых трудностей не вызывало. Можно даже разыграть героя, плюнуть палачам в лицо, смеяться или рассказывать анекдоты - в то время как они занимались бы своим палаческим делом.

Они, правда, не поняли бы земных анекдотов, и поэтому такую линию поведения не оценили бы по достоинству. Но занервничать занервничали бы.

Можно начать издеваться над ними, давать советы, как лучше проводить ту или иную пытку. Вот это, скорее всего, дало бы желаемые результаты мгновенно: ни один человек любой профессии, включая палачей, не может спокойно слушать, как комментируют его действия - тем более если комментируют грубо или по-дилетантски.

Но смотреть спокойно, как станут терзать тебя самого... Понимать, что происходит, что в данный момент ты теряешь собственное тело - и сознание - безвозвратно... и не можешь хотя бы элементарно дать сдачи... Анатолий так не умел. Кроме того, пытки - малопривлекательное зрелище. И хруст ломаемых костей мало кому нравится, особенно если кости - твои собственные.

К тому же местные палачи могли вообще оказаться без комплексов, как следователь и рассказывал: просверлили дырку, вытряхнули мозги - и привет. Разочарование придёт к ним позже: когда поймут, что привычным, годами проверенным способом, они ничего не добились. Но исправить уже ничего будет нельзя.

На всякий случай Анатолий осмотрел кресло: нельзя ли и с ним проделать тот же фокус, что и в лаборатории профессора?

Однако это кресло оказалось более коварным: оно удерживало и шею. Впрочем, Анатолий не сомневался, что сможет либо порвать ремни, либо разломать само кресло. После специфической подготовки мускулатуры, разумеется. Такой, которая позволила бы перевести мышцы в активированное состояние. Но на это требовалось время. Оно имелось. Пока. Но следовало ли готовиться именно сейчас? Ведь он ещё не услышал ни одного вопроса. А может, это будет "долгожданный контакт"? И удастся обойтись без Императора? Или допрос станет ступенькой к Императору? Во всяком случае, надо постараться, чтобы именно так и произошло.

Потому что удрать - не проблема... Ну, пусть проблема, но малюсенькая. Зато потом вновь начнутся хождения вокруг дворца - которых пока нет, но которые постоянно предполагаются.

А если всё рассказать, как есть... Не дураки же они, в конце концов? Вон с какими двойными да тройными шлемами гуляют. Один наверняка двоих-троих обычных стражиков по уму заменяет, а то и больше.

Пусть его привезли сюда как "круглоголового", или "бездырочного". А ими как раз спецслужба и занимается. Как Водила рассказывал? Ловят, и... Ну, это неинтересно, для чего. А вот почему ловят? Просто потому, что те - не такие, как остальные? Или есть какая-то иная причина? Какая? И почему здесь появилось два вида людей?

"Вот сейчас они придут - и всё поймёшь", - сказал он сам себе, продолжая разглядывать комнату.

Из общей картины "душевой" несколько выбивались два стула с кожаными спинками и сиденьями, да крытый зелёным сукном стол, стоящие у стены. Судя по всему, их можно двигать беспрепятственно и в любом направлении.