Уайтбол

— Капитан, мы почти у цели.

— Как вы собираетесь здесь работать? Технически — как?

— В самом крайнем случае станцию монтируем на этой стороне, а через разлом налаживаем переправу. Если не найдем естественную. Ходить придется дальше, но дело того стоит.

Кэп оглянулся на инженера:

— Сможете наладить переправу без «Стрижа»?

Тот поморщился:

— Геморройное дело. То есть, сможем, конечно…

Шеф предпринял еще одну попытку спасти положение:

— Христо, я предлагаю пройти пешком вдоль разлома. В разные стороны. Недолго, не больше часа. Если переход не найдем — возвращаемся назад.

Он уже чуть ли не умолял:

— Я почти уверен, что Центр даст добро на этот объект. Но ведь столько времени потеряем…

Кэп с сомнением оглядел ледяные баррикады на противоположной стороне трещины.

— Хорошо, пошли. Только — не дольше часа, Михаэль. Вы — направо, я — налево. Пары назначьте сами. Двое остаются в машине.

— Капитан, по моему мнению, в разведку лучше пойти четырем геологам.

В общем-то, правильно. Полевиков специально тренируют для работы на планетах, в отличие от пилотов… Но Станкевич с его нездоровым ажиотажем и вулканами-призраками, похоже, окончательно вышел у Христо из доверия.

— В следующий раз — если он состоится — я избавлю вас от своего присутствия. Сегодня — нет. Назначьте мне в пару самого компетентного специалиста, и закроем эту тему.

«Самым компетентным специалистом» оказался некий Митька Стрельцов. Я давно заметил, что шеф питает ко мне особую симпатию. Некоторые черты моего характера он, похоже, квалифицирует как знаменитую русскую безалаберность, и относится соответственно. Видимо, решил, что рашэн разгвоздяй Митя будет подходящим довеском «этому полубалканскому идиоту». Капитану, то есть.

Я бы, конечно, предпочел идти с кем-то из полевиков. Не то, чтобы кэп мне не нравился — я ему, если честно, симпатизировал больше, чем собственному шефу. Даже, наверно, сочувствовал: две сотни человеческих факторов в подчинении, да еще в экстремальных условиях — в гробу я видел такое удовольствие… Но дело-то не в симпатиях. Собственноручно оставить экипаж без командира — такую перспективу я тоже в гробу видел…

Зачем кэп навязался с нами в ту поездку? Мой соавтор скажет: мол, Христо посетили нехорошие предчувствия, ему эта гора с самого начала не понравилась, решил не выпускать ситуацию из-под контроля… Я, в отличие от соавтора, в душах человеческих читать не умею. Может, и были какие предчувствия, не хочу спорить. Сужу по себе: на тот момент заточение в корабле даже меня достало. Мне кажется, кэп просто воспользовался благовидным предлогом, чтобы сбежать на прогулку. Спихнул текучку на старпома — и вперед. В пампасы.

А уж если ему чего и не понравилось, то не гора, а Станкевич. Взаимное это у них было.

Итак, мы шли вдоль разлома. Искали, как бы его безболезненно переехать. Или хотя бы перейти.

Дорога пока что не напрягала: равнина, по которой вездеход одолел последний участок пути, все тянулась и тянулась. То есть, не равнина, конечно — по нашим земным представлениям. Просто полоса кратеров разной степени старости, по факту — длинная мелкобугристая долина без серьезных препятствий. Карабкаться, пуская в ход якоря, необходимости не было.

Минут через двадцать мы увидели вполне приличный естественный мост. Здесь разлом сужался, а в нем на глубине нескольких метров расклинилась огромная плита. На том берегу — прогал в ледяном заслоне: видимо, оттуда наш «мост» и свалился. Прогал был неглубок, дальше виделось продолжение баррикады.

Я наладил страховочную точку, пристегнулся к тросу и прыгнул вниз. Пересек разлом по «мосту», цепляясь для верности якорями, на якорях же выполз на тот берег. Шагнул в ледяную нишу, закрепил трос и дождался капитана. Мы подтянули новые перила жестче, оставили и полезли наверх.

За полчаса удалось подняться на гребень завала. Отсюда еще метров на пятьсот тянулось беспорядочное нагромождение глыб с темными пятнами провалов и трещин, дальше вроде как обрыв, а за ним — более-менее ровный путь наверх. От вулкана нас теперь отделял только хребет.

Кэп включил дальнюю связь, обрисовал ситуацию.

— …а у вас что?

— Перехода нет.

— Ну, и не ищите. Возвращайтесь к машине, поезжайте в нашу сторону, ждите у моста.

— Капитан, мы бы здесь еще прошлись. Есть интересные находки.

— В смысле?

— Минералы.

О как. Не зря, значит, съездили.

— Поздравляю. Хорошо, оставайтесь пока там. До связи, Михаэль.

— До связи.

Мы наметили замысловатый, петляющий путь по верхушкам торосов и двинули вперед.

Шли, шли. Вокруг — лишь глыбы разной конфигурации, выхваченные из темноты лучами налобников. И еще можно наблюдать, как случайно задетые куски льда разлетаются из-под ног с легкостью воздушных шаров, а потом вяло возвращаются на поверхность. Иногда летят вниз, в пасть очередной трещины. Вот и все.

Полчаса мы кругами бродили по торосам, потом дорога пошла под уклон. Обрыва серьезного там, похоже, все-таки нет. «Лестница».

— Кэп, давай маячок оставим на всякий случай. Сигнал с машины может пропасть.

— Ставь… Машина, как слышно? Мы можем исчезнуть ненадолго. До связи.

Минут пятнадцать спускались вниз. Дорога становилась все лучше: сетка трещин постепенно редела, и сами трещины уменьшались в размерах. В конце концов, мы вышли на ровную площадку. Отсюда начинался длинный, пологий подъем на гребень.

Здесь мне стали попадаться занятные вещи. Сначала я думал — показалось. Ан — нет: действительно, кусочки льда покрыты чем-то темным и скользким. Интересно, у Станкевича то же самое?

— Грибы, что ли, собираешь? — хмыкнул кэп.

— Вроде того.

Вскоре вышли из немой зоны. Дальний передатчик ожил:

— Капитан, мы видим сопку.

— Какую сопку?

— Конусообразная структура метров тридцать высотой. Ее тоже нет на карте.

Христо буркнул что-то непечатное.

— У вас все?

— Все. Идем дальше.

— Бог в помощь. До связи, — он отключился и раздраженно проворчал:

— Сейчас вылезем на этот гребень, а за ним — щель, аж до центра земли.

— На снимках такого нет, — машинально отозвался я.

— На снимках много чего нет.

— Да и ладно, кэп. Нынешняя разведка себя уже оправдала. Вот, глянь, — я протянул ему осколок.

Христо взглянул на мою находку.

— Плесень какая-то.

— Плесень? — я усмехнулся. — Ну и воображение у тебя, шеф.

— У вас тут все что угодно может быть, — отпарировал капитан.

Мы медленно пошли дальше. Минут пятнадцать я подбирал новые образцы, не переставая удивляться: то, что в первой находке выглядело как грязные разводы на поверхности льда, теперь было похоже на мох. Натуральный мох, высотой не меньше пол-сантиметра. В какой-то момент я даже усомнился, что это не органика… бред. Как оно тут может жить?..

Я не заметил, что размышляю вслух. Наконец, размышления прервал капитанский голос:

— Думай про себя. Нечего лишний кислород тратить на разговоры с умным человеком.

— А я не с умным человеком, я с тобой разговариваю, шеф.

— А дуракам это неинтересно.

Мы поднялись на гребень, кэп включил дальний свет. Я съехидничал:

— Надеешься, впереди — лес?

— Болото с привидениями, — огрызнулся Христо, отправляясь вниз.

— Ну и пусть болото, — я тоже переключил свой налобник. — По крайней мере, мы почти у подножия…

…И осекся. Ччерт…

Там, где елозили два луча, что-то двигалось. И чем больше я присматривался…

С той стороны последовала серия вспышек: три коротких — три длинных. Пауза. Три коротких. Пауза. Три коротких — три длинных…

— Что это за чертовщина?

Вместо ответа Христо врубил дальнюю передачу:

— Михаэль, как слышно?

— Слышу, капитан.

— Дурацкий вопрос: вы уверены, что находитесь… там, где находитесь?

— Не понял?

— Ладно, неважно.

Странные вспышки возобновились: три коротких. Пауза. Три коротких.