Страница 22 из 28
— Жогу ждать будем? — спросил Катаев Рябинина, — может приступим пока никто не мешает?
Практически весь личный состав находился на «зачистке», в Центре болтались лишь дежурные смены ментов и «комендачей». Опергруппа выехала на какие-то полуразложившиеся трупы, обнаруженные силами подразделений работающих «зачистку».
— Машину осмотрим, бумаги напишем… А как приедут отдадим на возбуждение, — решил Сергей.
— Я ничего писать не буду, — сразу открестился Бес, — почерк плохой, грамоте не обучен.
— Тогда ищи понятых, а Костян осмотр сделает…
— Пять минут… — растопырил пятерню Бес и ушёл к узлу связи.
По закону сотрудники милиции понятыми быть не могут, а жители Грозного на эти роли не очень охотно соглашаются. Логичный выход из этого тупика — военнослужащие, желательно срочной службы. Вроде и не менты, но и не совсем случайные люди. Тем более, для анкетной красоты, в графе место жительства можно написать не номер ВЧ, а город Суходрищев или какой-нибудь Усть-Ужопинск. И в протоколе комар носа не подточит, и попробуй найди этих понятых.
— Я в кабинет, за бланками, — взвалив на себя бремя писаки, Костя ушёл на второй этаж, в рабочий кабинет. Рябинин тормознул на выходе Таричева и отправил его за, успевшими свалить на обед, омоновцами. Из камеры надо было вытянуть хозяина авто для проведения следственных действий.
Процедура осмотра автомобиля ВАЗ-2107 ничем не отличалась от её аналогов в мирной жизни. Разве что ошалевшим хозяином — двадцатилетним, высоким худощавым чеченцем, в спортивном костюме, испуганно вертевшим всклоченной головой. После вопроса о наличии чего-нибудь запрещённого и отрицательного мотания головой, Катаев дал команду к осмотру. Двое омоновцев контролировали поникшего Саламбека (так звали хозяина), солдатики с любопытством следили за действиями оперов, Костя перебирал разложенные перед ним на капоте права и документы.
— Саламбек, документы твои, — показал Рябинин чеченцу его паспорт. Поглядев на документы, немного заторможено, Саламбек кивнул.
— А это удостоверение тоже твоё? — Сергей протянул ему ещё одну «корку». Саламбек молчал.
— Вот только департамент судебных приставов в Чечне ещё не сформирован, — бросил обратно на капот ксиву опер.
Молчание.
— Ладно… Это ты при свете дня такой загадочный, вечером десантура тебя заберёт, — Рябинин от него отвернулся, — в Ханкалу…
Вот тут Костя заметил в глазах задержанного настоящий животный ужас.
Наверное, потому чеченец, окончательно потерявшись, вяло отреагировал на извлечение из машины пакета с анашой и двух тротиловых шашек. На побелевшем лице, читалось удивление, видимо, отсутствие того, что ожидалось, добавило сумятицы в его мозги. Он традиционно отказался подписывать протокол, что удостоверили своими закорючками понятые. Получил в ливер, загнулся рычагом руки и, с завязанными глазами, был отправлен в камеру.
Участники операции по задержанию в полном составе собрались в рабочем кабинете. Катаев дописывал необходимые документы: направления на экспертизу, сообщение прокурору, рапорт и прочую необходимую макулатуру Бескудников, вытянув ноги, полулежал на стуле, упёршись спиной в стену, Рябинин стоял, поглядывая Катаеву через плечо. Долгов надписывал запечатанные конверты с изъятым криминалом. Таричев пытался разложить, сваленные в кучу на большом сейфе, бронежилеты и разгрузки.
— Сань, ты волыну нормально заныкал? — вспомнив про АПС, обратился Рябинин к нему.
— Надёжно, враг не найдёт, — заверил его Саша, продолжая безуспешные попытки каталогизирования бронников.
— Сейчас боссы приедут, что втирать-то им будем? — скинув с себя паутину полудремы и подобрав ноги, очнулся Бескуд ников.
— Наметём пурги, делов-то… — хмыкнул Рябинин, сейчас Катай документы допишет, Кутузова в долю возьмём, сходим в прокуратуру, да возбудимся по 222-ОЙ ИЛИ 228-ой…
— Думаешь, арестует их прокурор? — Костя прекратил писать и посмотрел на Серёгу, — они ж в отказе…
— Ночью шоу устроим. Там видно будет, они же молодые, небитые.
— Шоу «злые десантники», — озвучил свою догадку Костя.
— Типа того… Покатаем их по территории, в крайний ангар, там до души и достучимся…
— Через печень?! — гоготнул Бес.
— Я воды пойду куплю, а то с похмела чего-то сушит, — Таричев, закончив борьбу с амуницией, поднялся со стула, — кто со мной сходит?
— Я, — Бес встал и потянулся, — пиваса возьму, для допинга.
— Не нажритесь… — напутствовал уходящих Рябинин.
Костя отложил ручку в сторону и вылез из-за стола.
Разминаясь, бросил «двоечку»:
— Думаешь пустые, а? Серёг?
— Хрен знает… У этого Саламбека я на морде ничего не увидел… Знаешь, типа, студента за «колесо» залетевшего.
— М-да и руки без следов… и плечи[26].
— И носки с трусами носит[27]…
— Но игрушка-то реальная… Чего с ней делать-то будем?
— Сначала их выпотрошим… Заодно может что и про Тимура прояснится…
Костя ещё раз перебрал бумаги:
— В принципе у меня всё готово. Даже постановление о возбуждении слепил… Экспертизы нет пока, я в материал объяснение сапёра омоновского сунул…
— Какое объяснение? — не понял Сергей.
— Ну что шашки тротиловые — настоящие.
— Так у него же и взяли… — опять не понял Рябинин.
— Вместо справки предварительной, — помахал бумажкой Катаев, — завтра в Мобильник сгоняем, за пузырь без очереди экспертизу сделаем и всё… Плюс трава…
— А-а-а… Серёга взглянул на часы, — сейчас где-то «чистильщики» должны вернуться… Пойдём на улицу, чего здесь дохнуть-то… Всё написал?
— Практически, — Катаев сгрёб бумаги и сунул их в стол.
Из комендатуры они, перекурив, отправились в столовую, благо время было послеобеденное, народу никого, относительный комфорт обеспечен. Там уже сидели Бескудников и Таричев.
— Стресс снимаем, — прокомментировал Бес, осушивший стакан с подозрительной пенной жидкостью.
— Вечером работаем, — напомнил ему Рябинин, принимаясь за еду.
— Слышь, Костян, — обратился к Катаеву Таричев, — мы на рынке этого видели, ну, худого, с которым ты тогда у блока базарил… Вроде он…
— Передал чего? — опустил ложку Костя.
— Да нет… Сделал вид что незнакомы. Ты нас не представлял.
«Значит Тимур уже знает, что мы повязали корешей. Надо что-то со стволом решать… Ай, нехорошо».
Снаружи послышался рокоток въезжающих машин.
— О-о-о, приехали, — Бес залпом опрокинул остатки пива, — валить надо, а то скоро здесь столпотворение будет…
Оперативники вышли из столовой и, немного пройдя по пандусу, остановились наблюдать за разгрузкой колонны.
— Всё нормально? — первым с вопросом подошёл к ним Луковец.
— По плану… — ответил Рябинин, — твои, наверное, после обеда отдыхают.
— Понял… — Луковец, на ходу, раздирая липучки бронника, скрылся в дверях кубрика.
Когда мешанина личного состава подрассосалась, машины разогнали со стоянками, кто-то сразу повалил в столовую, кто-то споласкиваться, — Рябинин пошёл докладываться Жоганюку. Катаев идти вместе с ним отказался, мол, доклад дело интимное, касается только двоих. На самом деле ему не хотелось лишний раз лицедействовать перед туповатым полковником. Да и приехавшую опербратву надо было посвятить в суть вечерне-ночного мероприятия.
А заключалось оно в следующем. Вечером, когда стемнеет, опера, те что покрупнее габаритами, напялив маски, грубо и матерно выражаясь, выводят задержанных из камер. Бьют по ливеру, надевают мешки на головы и засовывают в машину. Громко, чтобы задержанные слышали, лжедесантники сердечно прощаются с операми и, обещая, что закопают тела отдельно от голов, грузятся следом. Покатавшись минут десять по территории, заезжают за самый крайний и непользуемый ангар, куда и заволакивают пленников. Там и работают шоу с элементами рукопашного боя. Всё это Костя изложил операм, собравшимся в курилке, слегка утомленным общевойсковой операцией.
26
Следы на руках — от пороха либо от затвора.
27
Трусы и носки — ваххабиты не носят.